Друзья по падению - Анастасия Драготи

 - Артур, - мягко позвала его я, и он перевёл взгляд на меня. – Не надо.

 Он плотно сжал губы, но всё же кивнул головой и опять вернулся в их с Кэтрин мир, где больше никого не существовало. Но его телефон тут же завибрировал у него в кармане, и он тут же ответил на звонок.

 - Кев, сейчас… - начал он, но резко остановился, когда Кевин быстро заговорил о чём-то в трубке. Артур обеспокоенно посмотрел на меня. – Сколько?.. Ты шутишь… Ладно, мы скоро будем.

 - Что-то случилось? – спросила я, наблюдая за тем, как он злобно запихивает телефон в карман.

 - Судя по всему, наш друг вернулся, - ответил он, вставая со стола и передавая Кэтрин Рони. Он постарался улыбнуться, когда они потёрлись носами в знак прощания, но вышло не очень хорошо.

 Я почувствовала, как липкий страх начал расползаться по моему телу. Это было слишком быстро. Он не должен был появляться ещё несколько месяцев.

 - Неприлично уходить из-за стола, - напомнила Памела, и меня серьёзно взбесило это заявление. Кажется, Артур только и ждал, когда я взорвусь, потому что когда он перехватил мой взгляд, то лишь слабо кивнул головой.

 Я больше не могла терпеть всё это.

 Да, может быть, сейчас меня сочтут грубой, и все за этим столом возненавидят меня.

 Но зато больше никто из них не посмеет шептаться за моей спиной.

 - Неприлично ненавидеть человека из-за его мировоззрения, - вскинув вверх подбородок, сказала я, и Рони слабо ударила себя ладонью по лбу. Зато Чейз выглядел довольным. – Вы думаете я не знала правильных ответов? Религия – христианство, нет, я девственница, люблю сидеть дома и никуда не выходить, в моём гардеробе нет мини-юбок, а шорты я надела, потому что Дьявол нашептал мне на ухо… Вы хотели знать такую меня? Что же, простите, что решила не обманывать вас, а быть собой. Я устала ходить с мишенью на спине и слушать ваши грязные перешептывания за моей спиной. Если кто-нибудь из вас хочет что-нибудь сказать, то говорите сейчас, и мне в лицо.

 Все молча смотрели на меня с широко распахнутыми глазами, явно не ожидая от меня таких обвинений.

 - Прекрасно, - кивая головой, заключила я, когда никто ничего не произнёс. – Вначале научитесь критиковать человека в лицо, а уже потом можете тыкать в него пальцам.

 В завершении моей речи, Артур подошёл ко мне, наклонился и прошептал так, чтобы услышали все его родственники:

 - Ты такая сексуальная, когда злишься. Напомни хорошенько трахнуть тебя дома.

 Я перевела взгляд на Артура, посмотрев прямо на его губы, и постаралась скрыть улыбку.

 - Я не дам забыть тебе про это весь день, - в ответ так же «прошептала» я, и на губах Артура заиграла ухмылка.

 Мы вышли с семейного обеда под удивлённый взгляды, и уже у машины Артур посадил меня на капот, встал между моих ног и поцеловал. Это именно то, чего мне не хватало в последние несколько часов.

 Я обняла Артура за шею, стараясь сдержаться и не запустить руки ему в волосы.

 - Я люблю тебя, - прошептал он, оторвавшись от моих губ всего на секунду, чтобы сказать это, а потом вновь поцеловал меня. Он целовал меня медленно, наслаждаясь каждым движением губ, но я чувствовала, как его руки начинают более требовательно притягивать меня к нему, поэтому отстранилась первая.

 Сейчас было не время и не место.

 Да и ещё Хамелеон…

 - Едем, - поняв мой намёк, сказал Артур, и помог спуститься с капота.

 Мы доехали до участка за двадцать минут, и всё это время в салоне царило напряжённое молчание.

 Кевин и Брюс ждали нас у входа. Оба были одеты в штатское, а значит их вытащили из дома точно так же, как и нас. Наверное, ни я, ни Артур не ответили на звонок в нужный момент, раз их тоже выдернули.

 - Что случилось? – спросила я, подходя к ним.

 - Сто пятьдесят курьеров одновременно доставили письма в участок, - сказал Кевин и первым пошёл в здание. – Это было просто ужасно. Лео отпаивает Стива успокоительными, у него начался нервный тик на правый глаз.

 - Все письма на твоё имя, мы не стали их пока вскрывать, - пояснил Брюс, идя рядом со мной. – Кстати, пока всё не стало слишком ужасно: как прошла семейная встреча?

 - Всё уже стало слишком ужасно, - проворчала я, закатывая глаза. Никогда не подумала, что вообще позволю такой мысли зародиться у меня в голове, но я была благодарна Хамелеону за то, что он вытащил меня.

 Пусть даже таким ужасным способом, как объявлением о своих новых убийствах.

 Мы зашли в лифт, и Кевин нажал на кнопку третьего этажа.

 - Она упрекнула моих любимых родственников в том, что они двуличные мудаки, и я полностью поддержал её в этом, - пояснил Артур, подходя с нами. – Я рад оттуда сбежать, но разочарован, что пришлось бросить Кэтрин, обожаю эту малышку.

 - Вы думаете совершенно не о том, - упрекнул нас Кевин, но мы, переглянувшись, лишь пожали плечами. – Серьёзно? Меня одного напрягает это?

 - Мы знали, что рано или поздно он вновь вернётся, - устало сказала я, поднимая на него глаза и встречаясь взглядами с его голубыми глазами. – Просто сейчас это было не слишком ожидаемо. Надо в конце концов придумать, как обхитрить хитреца.

 Весь кабинет был завален письмами, они лежали везде: на столах, стульях, некоторые упали на пол. Я подошла к ближайшему из них и сломала печать.

 Я думала, это будет какой-нибудь очередной «привет» от Хамелеона.

 Но это было хуже.

 Намного хуже.

 - Что там? – взволнованно спросили Брюс и Кевин хором, стараясь заглянуть мне через плечо на послание.

 Я встретилась взглядом с Артуром, и он всё понял по моим глазам, поэтому прикрыл глаза и тихо выругался сквозь стиснутые зубы.

 Я ещё раз посмотрела на послание, состоящее всего из двух слов.

 Обычных двух слов, которые заставляли меня чувствовать весь страх.

 «Я придумал».

 Артур Шедвиг.

 Я понял, что в этих записках от Хамелеона раньше, чем Эмили успела сказать хотя бы слово.

 Она просто кинула в меня один быстрый обеспокоенный взгляд, а я прочитал это в её глазах.

 Хамелеон перешёл от угроз к нападению.

 Это было слишком рано.

 Мы не были готовы.

 Я прикрыл глаза, матерясь себе под нос.

 - «Я придумал», - прочитала Эмили для Кевина и Брюса, и я, открыв глаза, посмотрел на их побелевшие лица. Мы все знали, что это значит.

 - Твою мать, - сквозь стиснутые сказал я и ударил кулаком в стену. Эмили тут же сурово посмотрела на меня, а мне оставалось только поджать губы. Она не любила, когда я намеренно калечил себя.