Я и мое отражение - Карина Тихонова

Ладно. На первый раз хватит писанины, а то у меня уже рука болит.

Письмо уничтожь. Следующая встреча завтра в «Черной дыре». Не пугайся: это еще один ночной клуб, где я часто бывала. Если ты все время будешь ездить в «Зеленый Апельсин», это может вызвать подозрения.

В общем, завтра в десять вечера в туалете. Я принесу с собой мобильный телефон, и мы вместе позвоним московскому детективу. Попытаемся как-то объединить усилия.

Запомнила?

Береги себя, подружка!»

На этом Женино письмо заканчивалось. Я разорвала листы на мелкие клочья, бросила их в унитаз, спустила воду.

Убедилась, что все обрывки смыло в сточное отверстие, и только после этого отправилась в комнату.

Информации для размышления я получила много, но голова раскалывалась и переваривать письмо отказалась.

Что ж, подождем да завтра.

Утро вечера мудренее.

Утром меня разбудил телефонный звонок.

Я уселась на постели, повозила сухим языком во рту и попыталась отодрать щеки, присохшие к деснам.

Сушняк. Меньше надо пить. Пить меньше надо.

Телефон не умолкал. Я немного пришла в себя, сориентировалась и поняла, что надрывается мой мобильник.

Вылезла из кровати, дошла до сумки, брошенной прямо на пол возле кресла. Нагнулась, вытащила мобильник. Не удержала равновесия и шлепнулась прямо на ковер.

Уселась поудобней, поднесла трубку к уху и невнятно сказала:

– Слушаю.

– Лера?

Дядюшка здорово испугался, услышав незнакомый голос. Я облизнула сухим языком растрескавшиеся губы и сказала чуть отчетливей:

– Это я.

– А чего у тебя голос такой странный?

– Перебрала вчера вечером, – не стала лицемерить я.

– Что ты вчера сделала? – не поверил дядюшка.

Права Виктория Токарева! Когда человек начинает говорить чистую правду, ему почему-то перестают верить![2]

– Неважно, – отмела я. – Что вы хотите?

Дядюшка немного помолчал.

– Ты одна? – спросил он многозначительно.

– Одна, одна…

Он еще немного подышал мне в ухо.

– Слушайте, или говорите, или до свидания! – разозлилась я. – У меня голова болит!

Дядя поспешил вступить в диалог.

– Ты передала то, что я просил?

– Передала.

– Что она сказала?

– Что подумает.

– И все?

– И все.

Мы еще немного помолчали.

– Лера!

– А?

– Скажи ей, что мне нужен миллион.

– В рублях?

– Дура! – вспылил дядя. – В долларах, разумеется!

Я нервно хмыкнула.

– А чего так скромно? Просите два, она даст!

По всей видимости, дядя не читал «Мастера и Маргариту». Потому что купился на шутку и задумчиво спросил:

– Думаешь?..

Оптимист!

– Ничего я не думаю, – ответила я с досадой. – У меня голова болит. Короче, я передаю, что вам нужен миллион. Деньги закончились. Правильно?

– Ты давай не умничай! – приказал дядя жестко. – Это, между прочим, и тебя касается!

Я хрипло расхохоталась.

– Меня?! Да с какого боку меня это может касаться! Я такие деньги только в кино видела! И то подозреваю, что это была «кукла»!

– Лена ответит, что денег у нее нет, – продолжал дядя, не слушая меня. – А ты скажи, что я готов ждать под гарантию твоей подписи.

Я разом перестала ржать.

– Как это?

– Очень просто! – втолковывал дядя. – Подпишешь доверенность, пометишь ее двадцатым декабря, к примеру… И передашь мне!

– А как вы ее заберете? – спросила я с интересом. – Сами приедете?

Дядя фыркнул.

– Я сказал, хватит шутить! Найду, как забрать! В общем, ты поняла.

– Нет, – сказала я. Взяла из вазы, стоявшей на столе, большое желтое яблоко и откусила сочный край. – Не поняла. Не худо бы и меня спросить. Может, я не желаю давать вам миллион? Может, вы мне не нравитесь?

– Дура! – зашипел дядя. – Это же гарантия твоей безопасности!

– Вот как! – удивилась я. – А можно поподробней?

Дядюшка мученически вздохнул.

– До тех пор, пока я не получу деньги, ты будешь жива и здорова! Лена тебя и пальцем не сможет тронуть!

– Почему? – поинтересовалась я и откусила второй кусок. Яблоко пахло дыней. Во рту изрядно посвежело.

– Потому что доверенность будет признана недействительной! И я сразу пойду в милицию!

– Прямо сразу? – уточнила я. – Даже не пообедаете на прощанье?

Дядя минуту помолчал. Потом спросил озабоченным тоном:

– Что с тобой?

– Говорю же, я вчера напилась.

– Я думал ты шутишь.

– Я абсолютно серьезна.

Дядя тяжело вздохнул.

– Ты хоть что-то поняла, из того, что я сказал?

– Поняла, – ответила я. – Вам обоим на меня насрать. Вы хотите получить деньги, а что будет потом – неважно. Это я прекрасно поняла.

– Лера… – начал дядя, но я разъединила связь.

Не могу сказать, что сегодня я узнала что-то новое. Моя судьба дядюшку нисколько не интересует. Его интересует собственная шкура и деньги. Бросить его, что ли, к чертовой матери?

Нет. Он, конечно, сволочь, но я все равно не хочу, чтобы кто-нибудь погиб из-за этих проклятых денег.

Поэтому я собралась, оделась и пошла к тетушке. Стукнула в дверь ее комнаты, дождалась ответа и вошла.

Тетушка сидела за столом и просматривала какие-то открытки.

– Ты вовремя, – сказала она вместо приветствия. – Из типографии принесли пригласительные билеты.

– Какие пригласительные билеты?

Тетушка приподняла брови.

– На твой день рождения, разумеется!

– А-а-а, – протянула я без всякого энтузиазма. Подошла к столу, перебрала длинные открытки с изображенной на них икебаной.

– Нравится? – спросила тетка.

– Как мило, что ты спрашиваешь, – сказала я. – Нравится. Кстати, закажи уж разом пригласительные билеты на мои похороны. Хотелось бы взглянуть заранее. Вдруг мне не понравится?