Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

С алготрейдингом заладилось неожиданно быстро и легко. Через несколько секунд после открытия сессии терминал начинал чем-то торговать. Несколько дней Наталья оторопело наблюдала, как неутомимый робот с легкостью выставляет заявки, в целесообразности которых она сама испытывала сильные сомнения. Однако выяснилось, что робот почти никогда не ошибался и практически не упускал выгодных сделок даже при минимальной волатильности бумаг. Правда, маржа после фиксации лишь незначительно превышала комиссионные отчисления брокеру, а последующее взимание налога на прибыль делало рентабельность торговли если и не отрицательной, то уж точно нулевой.

Конечно, Бурканов отговаривал: «скальпинг» подходит для спекуляций на незначительных объемах, а суммы в десятки миллионов рублей, тем более при отсутствии специального опыта, выгоднее использовать для более осмысленных инвестиций. Не уговорил — для Плана объемы и количество операций были важнее прибыли. Потом обнаружилось, что с этой частью портфеля Наталья не заработала ничего и даже потеряла около двух миллионов, однако цели достигла. Она стремилась к магической цифре: «миллиард». Один миллиард рублей оборота. Этот рубеж был пройден всего за неделю.

***

До конца декабря Наталья из дома и носа не высовывала, занимаясь торговлей, а для поддержания жизненных сил уже привычно перешла на континентальные завтраки из близлежащего отеля «Рэдисон» и обеды в маленьком корейском ресторанчике неподалеку. Она даже прибавила пару килограммов. Которые быстро, за два дня, сбросила.

Эти дни цвета жухлой свекольной ботвы Наталья провела в койке онкологического центра. Анализы, исследования, доброжелательно-изучающий взгляд доктора Кельмана и ледяной комок страха чуть выше желудка.

Под конец этого кратковременного заточения милейший Борис Маркович лишь озадаченно пожал плечами:

— Чем больше я занимаюсь проблемами онкологии, тем яснее вижу широчайшее поле для исследований. Как врача и ученого меня это радует. Но ваш случай… Мне кажется, я становлюсь агностиком. Н-да, смешно получилось, из диагноста — в агностики.

— Как это понимать? Вы перестали верить в него, — Наталья ткнула пальцем в потолок, — или, наконец, уверовали?

Кельман устало вздохнул и произнес:

— Да будет вам. Конечно, все объяснимо, и даже наверняка. Но не в наше время. Для медицины вы, Наташа — клад. Ваш анамнез способен убить с десяток докторских диссертаций и породить вдвое больше. Пожалуйста, не исчезайте?

— Ну, уж это как получится. Не стану вас обнадеживать, Борис Маркович. Скорее всего, исчезну. Не знаю, как там наука без меня обойдется, но мне без нее будет уютнее. Хотелось бы вылечиться и забыть. Понимаете? Забыть навсегда и до глубочайшей старости, до правнуков.

Новогодние каникулы Наталья провела на Кипре. Безлюдные пляжи и набережные Ларнаки располагали к неспешным прогулкам, а уютные семейные ресторанчики наперебой соревновались в скидках для немногочисленных в это время посетителей. В одном из них Сапарова, по достоинству оценив разнообразие блюд, расставленных на огромном табльдоте, решила передохнуть. Запеченный на углях сибас, фаршированый королевскими креветками, оказался бесподобен, а второй бокал легендарного рубинового Commandaria уже нашептывал в голове: «Возьми третий, не пожалеешь». Взяла. Умопомрачительно пахли плодоносящие мандариновые рощи, неспокойное море цвета кобальтовой сини освежало пенным прибоем, бакланы ловили мелкую рыбешку у подножия скал.

Спустя пару часов Наталья поднялась на акведук Камареса, откуда неземной красоты розовые фламинго на Соляном озере казались доверчивее рязанских гусей. Пожалуй, здесь можно пожить годик-другой. Или всю оставшуюся жизнь. Не с гусями, конечно, а на этом островке. Унылая работа, смертельная болезнь, неналаженный быт — все это в прошлом. Очень хотелось надеяться, что в прошлом. А что в настоящем? Благополучное и состоятельное одиночество, такое же великолепное, как и это янтарное солнце, стремительно погружавшееся в Средиземное море. Несколько прекрасных мгновений — и темнота. Нет, нет. Пока она не может себе позволить разделить свою жизнь с кем-то еще. Не может или боится? Что ж, пожалуй, что и боится, но не за себя, а за неизвестного ей пока спутника. Который будет, обязательно будет. Да вот еще и на результаты Плана хочется посмотреть, не отвлекаясь на посторонние эмоции. Ведь План завершен.

Пора возвращаться, утром трансфер в аэропорт. А на следующий день произошла случайная встреча с человеком, о котором Наталья в суете и переживаниях последнего года как-то подзабыла. С хорошим человеком.

***

На исходе щедрых январских выходных Наталья и Борисыч сидели перед камином и выпивали. Борисыч предпочел каталонский бренди «Хуан Карлос», Наталья остановила выбор на белом чилийском. Чуть попахивало дымком — дубовые поленья только занялись. К Наталье Борисыч попал случайно — ехал мимо, проколол колесо, а погодка выдалась паршивая. Пока менял — вымок, изгваздался в грязи, да еще и руку пропорол отверткой. Пришлось оказывать первую помощь. Борисыч позвонил жене Светке, сейчас та мчалась за мужем на такси, чтобы забрать и машину, и Борисыча. Несмотря на эти мелкие неприятности, вечер обещал быть душевным. Аура у Борисыча напоминала некрашеный ясеневый шпон, очень подходящий к обстоятельствам цвет. Разговаривали о жизни.

Вообще-то у Борисыча было имя — Игорь. Но с институтских времен его никто так не звал, а вот отчество шло ему и в двадцать два, и в сорок восемь. Обстоятельный, вдумчивый, спокойный Борисыч после окончания университета неожиданно и круто изменил свою карьеру инженера и системотехника. Аттестовался сотрудником уголовного розыска в райотделе, послужил в управлении по оргпреступности, нагло поступил в Академию МВД и закончил ее с отличием. Чуть погодя защитил кандидатскую и осел начальником аналитического подразделения центрального аппарата Излучинского ГУВД. Недавно уволился и трудился, не сильно напрягаясь, начальником службы безопасности логистической компании. Жутковатая внешность Борисыча (сто десять килограммов живого веса, сломанный нос и деформированная челюсть) объяснялась давним увлечением, хоккеем.

Борисыча отличал несомненный талант рассказчика, что вкупе с опытом, как профессиональным, так и житейским, делало его великолепным собеседником. Наталья любила слушать его истории, а умозаключения приятеля почти всегда заставляли задуматься.

— Борисыч, а чего ты ушел-то? Вроде хорошо так у тебя все складывалось. Должность высокая, целый полковник, зарплата немаленькая и все такое. Из-за внучки?

Внучку «скинула» Борисычу его дочь — с мужем разошлась и уехала в Москву строить карьеру. Заглядывала проведать, но редко. А Борисыч и не возражал — нянчился, лечил детские болячки, учил читать, водил в садик. Все сам — жена Борисыча, Светка, вкалывала в Управлении Центробанка и бросать работу не собиралась.

— Не совсем, хотя это и было крайним аргументом. Ты ведь знаешь, в чем заключалась моя работа?

— Ну… Догадываюсь. Базы данных, аналитика и все такое.