Голова ведьмы - Генри Райдер Хаггард

– Они говорят, что это зависит от того, какую жизнь человек проживет.

– Видишь ли, Эрнест, человек не может сделать более того, что в его силах. Когда я достиг возраста благоразумия, каковым я полагаю двадцать восемь лет – ты еще до него не добрался, мой мальчик, ты еще дитя, – я дал себе три обещания: всегда пытаться и исполнять свой долг, никогда не поворачиваться спиной к человеку или другу в беде и, насколько это возможно, не желать жены соседа своего. Все эти обещания я так или иначе нарушал помаленьку, их дух или букву, но в основном все же старался их придерживаться и потому сегодня могу, положа руку на сердце, смело сказать «Я сделал все, что мог!» И потому я иду своим путем, не сворачивая ни вправо, ни влево. Когда моя Судьба встретит меня, я поприветствую ее, ничего не опасаясь, ибо я знаю, что худшее уже позади, и она может даровать мне лишь вечный покой. Я ни на что не надеюсь, ибо мой опыт не таков, чтобы надеяться на счастье, а тщеславие не настолько сильно, чтобы я поверил в желание высших сил вмешаться и спасти столь ничтожное существо от общей для всех живущих судьбы. Спокойной ночи, друг мой!

Наступила полночь, и лагерь погрузился в сон. К небу поднималось спокойное дыхание полутора тысяч человек – к небу, куда суждено было отправиться и их душам не позднее следующей ночи… Сейчас они спокойно спали крепким сном здоровых сильных мужчин, и разум их отдыхал среди самых фантастических сновидений и грез.

Во сне белый человек видел свою родную деревню, взволнованно качающиеся на ветру вязы, старинную церквушку серого камня, на протяжении многих веков благословлявшую на вечный сон его расу…

Кафр видел во сне солнечные равнины Наталя, где солнце танцует на изящных рогах антилоп, где зеленеют сады и смеются женщины и детишки…

Некоторым снились великие свершения, захватывающие приключения и сражения, увенчанные триумфом, которого нам никогда не достичь в реальной жизни. Кому-то снились любимые лица тех, кто давно покинул этот мир; кто-то грезил о далеком доме; до кого-то доносилось слабое эхо звонкого детского смеха…

Колыхалось пламя светильников от дыхания тех, кому вскоре суждено было испустить последний вздох.

Ночной ветерок неспешно несся через поле Изандлваны, шевеля густую зеленую траву, которой вскоре предстояло покраснеть от крови. Он долетел до отрогов Инглазати и замер напротив Упиндо, освежив своим дыханием черные, словно сама ночь, лица воинов, которые отдыхали, облокотившись на свои копья, уже заточенные для скорой резни. И как только он налетел – и растаял в ночном воздухе, воины встрепенулись, эти храбрые солдаты Кечвайо, «рожденные быть убитыми», как говорят зулусы. Они крепче сжали смертоносные ассегаи, чутко вслушиваясь в ночь – но все было тихо, смерть была еще далеко, смерть придет только завтра – а сейчас можно спать…

Где-то после часа ночи 22 января Эрнест был разбужен топотом копыт и перекличкой часовых. «Донесение от майора Дартнелла!» – откликнулся невидимый всадник, и его пропустили. Еще через полчаса сыграли побудку, и сонный лагерь наполнился гулом, точно просыпающийся перед рассветом гигантский улей.

Вскоре стало известно, что командующий и полковник Глинн собираются выступить на помощь Дартнеллу, который прислал донесение о большом скоплении противника, во главе шести взводов второго батальона 24-го полка, взяв четыре орудия и кавалерию в качестве поддержки.

На рассвете они снялись с места.

В восемь часов поступило донесение от пикета, расположившегося примерно в миле к северу от лагеря: большая армия зулусов идет с северо-востока.

В девять часов противник показался на гребне холмов, но почти сразу исчез.

В десять полковник Дернфорд привел от Роркс Дрифт батарею и двести пятьдесят туземных солдат, чтобы принять командование лагерем от полковника Пуллейна. Он нашел минутку, чтобы переговорить с Эльстоном, которого хорошо знал, и Эрнест смог его рассмотреть. Это был видный крупный мужчина с солдатской выправкой, длинными красивыми усами, вооруженный – но с выражением глубочайшей тревоги на лице.

В десять тридцать отряд полковника Дернфорда, разделившись надвое, вместе с батареей ушел на несколько миль вперед, чтобы следить за передвижениями противника, а солдатам 24-го полка было приказано занять позицию на холме примерно в миле от лагеря. Тем временем армия противника – по слухам, состоявшая из отряда Унди, полков Нокенке, Умкиту, Нкобамакоси и Имбонамби, всего около двадцати тысяч человек – встала лагерем в двух милях от Изандлвана, явно не собираясь идти сегодня в атаку. Они еще не получили благословение колдунов на битву – а расположение луны было неблагоприятным…

Однако, к несчастью, кавалеристы Басуто полковника Дернфорда, продвигаясь вперед, буквально наткнулись на людей Умкиту; началась стрельба, Умкиту вступили в бой, тесня кавалерию Дернфорда, а затем и ту часть 24-го полка, что была размещена на холме к северу от лагеря. После жесточайшего сопротивления силы англичан были уничтожены. Теперь в бой вступили и Нокенке, Имбонамби и Нкобамакоси – они двинулись вперед, окружая лагерь с флангов, а потом атаковав прямо в лоб. Некоторое время отряд Унди, составлявший костяк лагеря, держал оборону, но затем отступил, перегруппировавшись вправо, и направился к северу от горы Изандлвана, чтобы занять там новую позицию и развернуть фронт.

Между тем оставшиеся в лагере подразделения 24-го полка были выдвинуты вперед, и некоторое время им удавалось сдерживать противника: две пушки под командованием майора Смита довольно успешно обстреливали Нокенке, которые составляли левый фланг ударного отряда зулусов. Можно было видеть, как ядра оставляют страшные прорехи в плотных шеренгах зулусов, которые медленно и в полной тишине шли вперед. Эти прорехи молниеносно смыкались над павшими – и движение не останавливалось.

В этот момент пришло донесение о продвижении полка Унди к правому флангу зулусов для подавления левого фланга англичан; корпусу Эльстона было приказано выдвигаться из лагеря и, если возможно, отбросить Унди. Выполняя приказ, они поспешили присоединиться к 24-му полку на холме к северу от лагеря, уже отчаянно сражавшемуся с Умкиту, а также попытались поддержать Басуто полковника Дернфорда, которых на северной стороне Изандлваны медленно, но верно теснил противник. Как только они поднялись на холм, то увидели примерно в полумиле около трех тысяч Унди, которые довольно стройными рядами неслись вперед.

– О небо, они же хотят обогнуть гору и захватить дорогу! В галоп! – закричал Эльстон.

Отряд поскакал вниз по склону к проходу в горном хребте, чтобы перерезать дорогу Унди; пробившись туда, они убили двоих или троих зулусов из головного отряда – те на бегу перестроились, вытянувшись в цепочку, и собирались стремительно добраться до лагеря и уничтожить его.

После этого корпус Эльстона больше не мог видеть основного сражения, но мы можем кратко рассказать о том, что происходило вокруг лагеря.

Несмотря на тяжелые потери, зулусы медленно, но верно двигались вперед. Их целью было позволить штурмовым отрядам взять лагерь англичан в клещи. Между тем те, кто командовал лагерем, слишком поздно осознали серьезность положения и начали срочно перемещать оставшиеся в нем подразделения. Слишком поздно! Противник уже увидел, что клещи сомкнулись. Кроме того, зулусы знали, что Унди находятся совсем недалеко от дороги – единственного возможного пути отступления. Зловещее молчание было нарушено – и над равниной понесся леденящий душу боевой клич зулусов, находящихся уже на расстоянии шестьсот или восемьсот ярдов от лагеря.