Северная Корея - Олег Кирьянов

Если говорить об Интернете, то, действительно, доступ к нему имеет только крайне ограниченное количество людей — в первую очередь это высокопоставленные чиновники и некоторые технические специалисты. По словам некоторых экспертов, количество выходящих с территории КНДР в международную сеть IP-адресов составляет немногим более тысячи двухсот, что крайне мало. Правда, тут надо учитывать, что часто выход осуществляется через серверы других государств. У КНДР свой домен верхнего уровня —.kp. В сентябре 2016 года из-за технической ошибки стали доступны некоторые внутренние записи DNS-серверов Северной Кореи, что позволило ознакомиться с некоторыми внутренними северокорейскими сайтами, а также дало возможность специалистам лучше понять систему организации работы внутренней сети. Впрочем, особо «прорывными» эти сведения не стали.

В различных местах, в том же Центре науки и технологий Пхеньяна, в вузах часто можно было заметить учащихся, которые, судя по действиям, увлеченно сёрфили по Сети. Вместо Интернета в КНДР действует своя внутренняя сеть — Интранет, которая называется «Кванмен» (в переводе «Яркая звезда»). Толком ознакомиться с ней мне до сих пор не удавалось, но, если судить по рассказам знающих людей, там можно найти информацию бытового характера, расписание транспорта, рекламу еды. Значительная часть отведена под местные СМИ, газеты и журналы, можно попасть в электронные библиотеки ряда вузов и т. д. Есть там и форумы, но их содержание жестко контролируется. В общем, и в своем «Кванмене» корейцам есть чем заняться, хотя, повторимся, выйти во Всемирную паутину через него не получится.

Некоторое время в КНДР был разрешен Wi-Fi, но с 2014 года его запретили, причем запрет коснулся не только самих северокорейцев, но и постоянно находящихся на территории страны иностранцев, включая сотрудников дипмиссии, торговых представительств и проч.

Так как власти КНДР по-прежнему жестко контролируют любую информацию извне, телекоммуникационные технологии являются объектом самого пристального внимания соответствующих органов.

Вместе с тем задача развития современных технологий, включая автоматизацию и компьютеризацию страны, включена в список приоритетных. Ким Чен Ын в своих речах постоянно вспоминает об этом направлении. А потому, хотя Интернет ограничен, компьютеры получают все большее и большее распространение. В вузах, на многих заводах, в музеях, дворцах школьников всегда можно найти залы с компьютерами, и от посетителей там нет отбоя. Многие, заходя в электронные библиотеки, таким образом изучают научно-техническую литературу, но вообще у корейцев заметна тяга к компьютерам.

Итак, как уже было сказано выше, в стране постепенно становится все больше и больше компьютеров, обладание коими является в определенной степени статусным. Некоторое время среди северокорейской молодежи было модным носить в качестве брелка флеш-карты, тем самым как бы невзначай показывая свою обеспеченность: мол, раз флешка имеется, то, значит, и личный компьютер есть.

Лично мне кажется, что у корейцев явный талант к освоению компьютеров, различных электронных устройств и информационных технологий. Я неоднократно замечал, насколько быстро, подчас чисто интуитивно, они разбирались в незнакомых им электронных устройствах. Когда я просил своих знакомых сфотографировать меня моим же смартфоном, то обычно не объяснял, где и что нажимать: кореец, который впервые увидел устройство, очень быстро разбирается, что к чему. Понятно, что принцип работы у всех устройств один и тот же, но далеко не все люди быстро разбираются в чужом гаджете, если, конечно, он попал в руки не северокорейца.

Южнокорейские СМИ периодически взрываются публикациями на тему «северокорейских боевых хакеров», обвиняя их в атаках на государственные и частные сайты Южной Кореи, вплоть до проникновения в системы управления АЭС, Минобороны и банковские сети. Тут трудно сказать что-либо определенное: информация поступает противоречивая, а Пхеньян эти обвинения категорически отрицает. Однако с уверенностью можно утверждать: в Северной Корее, несмотря на все существующие ограничения, действительно хватает талантливых IT-специалистов, программистов высокого уровня. Эксперты третьих стран считают, что по части программирования северяне существенно опережают своих южнокорейских коллег. Об этом говорят нечасто, но северокорейские программисты создают достаточно много приложений по заказу иностранных компаний. Это направление несколько пострадало из-за введенных международных санкций, но высокая квалификация IT-специалистов из КНДР хорошо известна во всем мире. Когда межкорейские отношения развивались, КНДР создавала для южнокорейских производителей некоторые программы и приложения. И действительно, базовой уровень подготовки северокорейских специалистов весьма высок, корейцы учатся усердно, прилежно, тянутся к новым технологиям, что в итоге и дает положительный результат. В этом плане показательны успехи и северокорейских ракетчиков и ядерщиков, которые, несмотря на все ограничения, смогли в сжатые сроки создать и баллистические ракеты, и ядерное оружие. Понятно, что появление ядерного оружия и средств его доставки вряд ли радует соседей КНДР, но в любом случае это показатель высокого уровня развития науки и технологий Севера.

Теперь давайте поговорим о селфи, с которого, собственно, и начался этот разговор. Я не могу согласиться с упомянутым выше репортажем. Как-то я ехал на автобусе в Пхеньян с группой китайцев. Рядом со мной посадили кореянку-переводчицу с китайского языка. Ее любопытство, мое знание корейского, а также извечная тема «ох уж эти шумные китайские туристы» (действительно, попалась очень шумная группа) помогли нам разговориться, и через несколько минут мы уже оживленно болтали. Через некоторое время девушка сказала: «Давай сфоткаемся вместе! Подружкам потом покажу» — и сделала несколько совместных селфи. Меня же заинтересовал ее северокорейский телефон. Девушка позволила повертеть его в руках, а потом увлеченно стала показывать фотографии со своими друзьями, родителями и молодым человеком. Она сама призналась, что селфи популярно и в Северной Корее. «Фотографируемся, а потом друзьям показываем», — пояснила она. Конечно, селфи распространены там, наверное, все же не так широко, как, скажем, на Юге, где многие девушки чуть ли не через каждые сто метров выдают пулеметную очередь фотографий. Но это увлечение не чуждо и северянам. Полагаю, все дело в том, что большинство северокорейцев не использует слово «селфи», это-то, скорее всего, и стало причиной недопонимания при беседе с российским журналистом, уверенно затем заявившим, что «в КНДР селфи нет». Есть, ничто человеческое северокорейцам на самом деле не чуждо.

Кстати, тот случай с переводчицей был не единичным. Во время моих путешествий по Северной Корее бывало, что ко мне, немного смущаясь, подходили корейцы (обычно молодые ребята или девушки) и говорили: «Можно с вами сфотографироваться?» В принципе и в Китае ты часто сталкиваешься с желанием местных жителей сфотографироваться на память с заморским гостем, но и в КНДР бывает нечто подобное. Самый запоминающийся случай произошел со мной в корейских горах, когда местный гид, после того как мы познакомились и разговорились, увидев мой серьезный фотоаппарат с набором внушительных объективов, потом просто замучила меня просьбами: «А сфотографируй меня здесь так! А здесь вот так! А теперь подальше, чтобы эта скала была видна» и т. п. В итоге пришлось ей, а заодно и всем своим сопровождающим устроить настоящую фотосессию, отдав затем фотографии на флешке. Все были в восторге.