Отпечатки жизни. 25 шагов эволюции и вся история планеты - Дональд Протеро

Рис. 21.4. Пезосирен: (А) Дэрил Домнинг с реконструированным скелетом P. portelli; (Б) реконструкция внешнего облика ((А) иллюстрация предоставлена Daryl Domning; (Б) иллюстрация предоставлена Nobumichi Tamura)

Так было найдено недостающее звено между водными морскими коровами и их сухопутными предками, идеальная промежуточная форма. У пезосирена был такой череп и такие увесистые рёбра, как у сиреновых, при этом он имел полностью развитые лапы и ступни четвероногого существа. Подобно многочисленным ходячим китам и другим окаменелостям, открытым за последние годы, пезосирен демонстрирует, как ещё одна группа сухопутных животных вернулась в море.

Оставалось сложить последний фрагмент мозаики. Ближайшие родичи морских коров — слоны и прочие тетитерии, возникли в Северной Африке, Пакистане и других регионах по берегам моря Тетис. Но древнейшие ископаемые сиреновые (прорастомус и пезосирен) найдены на Ямайке. В 2013 году группа учёных, в которую входили Жюльен Бенуа (руководитель) и ещё девять человек, опубликовала информацию о новых раннеэоценовых экземплярах возрастом около 50 млн лет из Туниса. Среди находок было несколько черепных костей с захватом области уха, явно сиреновых по форме, а также другие фрагменты скелета. Образцы обнаружили в местечке Шамби, поэтому описываемое животное условно назвали шамбийской морской коровой (кости слишком фрагментарны, чтобы давать им официальное таксономическое название). При всей неполноте образцов область уха шамбийской морской коровы сохранилась хорошо, и из этого можно заключить, что древнейшие сиреновые — равно как родственные им древнейшие хоботные, даманы и прочие тетитерии — возникли в районе Тетиса (в основном в Африке). Морские коровы были водными животными и вскоре расселились от Карибского моря до Индии (рис. 21.5). Хоботные, даманы и прочие тетитерии оставались в Африке, откуда выбрались всего 16 млн лет назад через Аравийский полуостров, а затем распространились по всему миру. Вскоре мамонты и мастодонты уже обитали на всех континентах Северного полушария, слоны пришли в Азию, а даманы расселились по многим регионам Евразии. Мир навсегда изменился.

Рис. 21.5. Эволюционная история сиреновых (рисунок Mary P. Williams на основе материалов Дэрила Домнинга)

В начале XVIII века император Пётр Великий стремился расширить границы Российской империи и усилить её влияние в мире. Он пытался модернизировать и цивилизовать российскую политику и социальный уклад, в частности, хотел привить европейские обычаи и способствовал развитию науки и образования, как это делалось во всех передовых европейских государствах: Франции, Англии, Нидерландах, некоторых княжествах Германии. Он снаряжал морские экспедиции на дальние окраины своей империи — к берегам Сибири и особенно тихоокеанскому побережью, где издавна оставались неизученными целые регионы, такие как Камчатка.

На флоте Петра Великого с 1704 года служил капитан Витус Беринг, датчанин по национальности. К 1725 году он занимался исследованием регионов к северу от Камчатского полуострова, на тот момент почти неизвестных. Беринг полагал, что между Азией и Северной Америкой лежит море, но не успел зайти достаточно далеко на северо-восток, прежде чем экспедиции пришлось вернуться на Камчатку. Много лет он выбивал поддержку и снаряжение, подыскивал людей, чтобы предпринять более масштабную экспедицию и выяснить, что находится к северо-востоку от Камчатки. Наконец, в 1741 году Беринг повёл несколько кораблей с многочисленными экипажами в те края, где посетил многие из Алеутских островов, добрался до острова Кадьяк и материковой Аляски — так произошла первая высадка европейцев на эти берега. Погода была плохой и ветреной, корабли несколько раз теряли друг друга, а один потерпел крушение. Команда этого корабля болела цингой, люди умирали: они питались только морским зверем и рыбой, но не имели фруктов и не получали витамин C. К августу 1742 года уцелевшие члены экипажа одного из кораблей, сумевшие починить его после крушения, добрались до берегов России. Сам Беринг умер в пути и был похоронен на острове близ Камчатки, который сегодня носит его имя. В честь него также названы Берингово море, Берингов пролив и ледник Беринга.

Во второй экспедиции участвовал немецкий естествоиспытатель Георг Стеллер. Его наняли в качестве главного натуралиста, и, к счастью для потомков, он описал животный мир Северной Пацифики таким, каков он был к моменту прибытия туда первых европейцев. Стеллер убедил Беринга отпускать его в пешие вылазки на берег и стал первым европейцем, ступившим на землю Аляски. Стеллер открыл немало видов млекопитающих и птиц, многие животные названы в его честь. В частности, стеллерова черноголовая голубая сойка (полярная сойка с характерной чёрной головой и хохолком, обитающая в горах на западе Северной Америки), а также множество уязвимых видов: гигантский стеллеров морской лев, стеллерова гага и белоплечий орлан. Ещё два вида уже истреблены: речь об очковом баклане и стеллеровой морской корове.

Когда охотившиеся моряки не могли прокормиться одними каланами, они взялись за безобидную стеллерову корову. Это было огромное животное, крупнейшее морское млекопитающее того времени, если не считать китов (рис. 21.6).

Рис. 21.6. Стеллерова морская корова: (А) скелет, выставленный в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета; (Б) сравнение размеров стеллеровой коровы и человека ((А) фотография автора; (Б) рисунок Mary P. Williams)

Корова имела 8–9 м в длину и весила 7–9 т. Стеллеровы коровы были совершенно кроткими и не боялись человека, хотя туземные охотники перебили большую часть этих животных — их осталось всего несколько тысяч в нескольких небольших популяциях. Вот что Стеллер писал в своём рапорте:

По всему побережью острова, особенно там, где ручьи впадают в море и во множестве имеются всякие водоросли, морская корова... встречается в любое время года, они пасутся здесь большими стадами. Самые крупные коровы имеют четыре–пять морских саженей в длину (7–9 м), а также до трёх с половиной морских саженей в толщину (около 2,25 м) в области пупа — там они толще всего. Вплоть до пупа корова похожа на сухопутное животное, а далее и до хвоста — на рыбу. Голый череп её ничуть не отличим от лошадиного, но мясистая голова более напоминает буйволовую, особенно губы. Глаза животного лишены век и не больше, чем у овцы... Брюхо пухлое и очень объёмистое, а также неизменно столь набитое, что при малейшем ранении в живот содержимое внутренностей коровы с шипением вырывается наружу. Пропорционально оно напоминает живот лягушки... Подобно обычному скоту, эти животные обитают в море стадами, самцы и самки обычно держатся вместе, перемещаются вдоль всего побережья вместе с молодняком. Этих животных не интересует ничего, кроме еды. Спина и половина брюха постоянно видны над водой, коровы всё время пасутся, точно как сухопутные животные, медленно двигаясь вперёд. Они соскабливают лапами водоросли с камней и непрестанно жуют... во время отлива они удаляются с мелководья в море, но с приливом вновь возвращаются к отмели, порой они подплывали так близко, что их можно было достать шестом... Они ничуть не боятся людей. Когда корова хочет отдохнуть, она ложится кверху брюхом в тихом местечке рядом с бухтой и плавает как поплавок. Я не заметил у них признаков особой смышлёности... но они исключительно любят друг друга, настолько, что если одну корову загарпунить, остальные стараются её спасти, не дать вытянуть на берег — для этого они смыкаются вокруг неё кольцом. Другие пытались перевернуть ялик. Некоторые налегали на канат либо пытались извлечь гарпун из тела товарки, что им действительно несколько раз удавалось. Мы также видели, как самец однажды двое суток подряд подплывал к берегу, где лежало тело мёртвой самки, проверял, что с ней. Тем не менее коровы всё время держались в одних и тех же местах, независимо от того, сколько их было ранено или убито. Жир этих животных не маслянистый и не расплывчатый, а довольно плотный и железистый, белоснежный; а если он несколько дней полежит на солнце, приобретает такой приятный жёлтый цвет, как самое лучшее голландское масло. Вываренный жир гораздо слаще и вкуснее наилучшего говяжьего сала, по цвету и текучести напоминает свежее оливковое масло, сладок, как миндальное масло, исключительно приятно пахнет и очень питателен. Мы пили его целыми чашками, не чувствуя ни малейшей тошноты... Мясо старых животных неотличимо от говядины, но по сравнению с мясом любого сухопутного и морского зверя обладает примечательным свойством: даже в жаркие летние месяцы оно отлично хранится на воздухе, не протухает две недели и даже больше, хотя мясные мухи сразу же оскверняют его и мясо полностью покрывается червями.