Жернова истории - Андрей Колганов

Предположим, выложу все, что знаю, о подготовке фальшивки под названием «письмо Зиновьева». Но, помимо того что передо мной будет поставлен вполне законный вопрос, откуда мне все это известно, есть и другая проблема: а какой это даст результат? Нет никаких гарантий, что ОГПУ удастся немедленно и полностью парализовать деятельность многочисленных изготовителей антисоветских подделок, зарабатывающих этим на жизнь. Если такая фальшивка нужна, она, скорее всего, появится.

Может быть, следует сработать на опережение иначе? Негласно предупредить в середине октября правительство Его Величества, что Советскому правительству известны следующие факты. В руках майора Десмонда Мортона, руководителя Секции V разведывательной службы MI-6, находится фальшивый документ, якобы подписанный Григорием Зиновьевым. Несмотря на то что Мортону известно о подделке, он выдает это письмо за подлинник, ссылаясь на агента в Коминтерне, который передал это письмо рижской резидентуре MI-6. Однако в действительности рижская резидентура не располагает таким агентом. Письмо на самом деле исходит из антисоветских эмигрантских кругов в Берлине, где свила себе гнездо целая шайка (Дружеловский, Гуманский, Зиверт, Орлов, Гаврилов и другие), специализирующаяся на торговле фальшивками такого рода. Это обстоятельство хорошо известно резидентуре MI-6 в Берлине, почему она и отвергла попытку всучить ей аналогичное письмо. Однако, невзирая на явно сомнительное происхождение «письма Зиновьева», майор Мортон ознакомил с ним своих друзей-консерваторов из правительственных кругов. В результате руководитель северного департамента Форин Оффис Джей Дон Грегори планирует передать текст письма для публикации в газеты прямо накануне выборов, с тем чтобы не дать времени на опровержение фальшивки и тем самым отобрать голоса у лейбористов.

Тем самым, возможно, удастся предупредить падение лейбористов и ухудшение политических и торговых отношений с Англией.

Но как донести это до ОГПУ, НКИД и партийного руководства? Да еще так, чтобы поверили? Уже опробованный фокус с анонимкой тут не пройдет…

Та же самая проблема с восстанием в Таллине. Почему моему предупреждению должны поверить?

Так ничего и не придумав, откладываю решение этих вопросов.

Кое-как отбив попытки Трилиссера зазвать меня в проектируемый аналитический отдел, с трудом завершаю нашу долгую беседу. О том, какой резонанс она имела в сфере практических решений, что-то узнать довелось только в следующем, 1925 году.

Отмечаю у секретаря пропуск и выхожу из здания. Все-таки эта контора малость давит на нервы. Если и не страхом, то сознанием серьезности тех дел, которыми здесь занимаются, и связанной с ними нешуточной ответственности. Но от ответственности я бегать не собираюсь. Раз уж начал, надо идти до конца.

Хорошая мысль. Очень своевременная. И ее своевременность буквально через две недели, в понедельник, 4 августа, подтверждает еще один телефонный звонок мне на работу, теперь уже из другой, но не менее серьезной конторы.

– Здравствуйте, Виктор Валентинович! – произнес голос в трубке.

– Здравствуйте!

– Вас беспокоит Уполномоченный РВС СССР при Наркомвнешторге. С вами завтра хотел бы встретиться заместитель Наркомвоенмора товарищ Уншлихт по вопросу о консультировании закупок через Спотэкзак.

«Уншлихт – уже замнаркома? Ого! Ах да, ведь здесь и Фрунзе стал наркомом раньше», – проносится мысль. Стоп-стоп! Не о том я думаю! Это что же, почти слово в слово повторяется разговор полугодовой давности?! Но тогда это приглашение было лишь прикрытием визита к Троцкому и никакой Уншлихт меня на встречу не ждал. Теперь же Троцкого в РВС уже нет… Тогда что же это? Ладно, посмотрим. И я бросаю взгляд на свой календарь. Так, завтра у нас коллегия. Раньше шести не кончится, к гадалке не ходи.

– Девятнадцать ноль-ноль вас устроит? – Собеседник некоторое время молчит, видимо обдумывая мое предложение, затем в трубке слышится:

– Хорошо, пропуск вам закажем. Порученец Юзефа Станиславовича вас встретит и проводит.

– Договорились. До свидания. – Черт, никак не могу вспомнить этого Уполномоченного РВС ни в лицо, ни по фамилии, хотя он сидит тут, у нас, в наркомате.

– До свидания. – И мой собеседник вешает трубку.

Видимо, я действительно понадобился Уншлихту, и запущенное мною некогда как предлог для встречи с Троцким письмо вернулось ко мне бумерангом. Ладно, завтра разберемся, чего же там такого от меня хотят.

Выяснилось, что я был прав в своих предположениях и мной заинтересовался Уншлихт собственной персоной. Зная, что на должности замнаркома он курировал военную разведку и Остехбюро (кстати, а сейчас дело обстоит таким же образом или как-то иначе?), я немного опасался того, какого рода интерес он ко мне испытывает. После того как в бюро пропусков была получена нужная бумажка, на входе в здание Реввоенсовета меня, как и было обещано, встретил адъютант. В отличие от подтянутых, стройных и щеголеватых адъютантов Троцкого этот был не высокий, и не стройный, с явно намечающимся брюшком.

– Осецкий Виктор Валентинович?

Молча протягиваю ему свой пропуск. Он коротко кивает в знак того, что все в порядке, и сообщает:

– Я провожу вас к товарищу Уншлихту.

По пути адъютант останавливается у одной из дверей – явно не с тем номером, который обозначен в пропуске, – и просит меня подождать. Сам же скрывается за этой дверью, и тут я вижу прикрепленную к ней табличку: «Начальник снабжения РККА». А слово-то «главный» из названия должности исчезло… Не успеваю додумать эту мысль до конца, как адъютант вновь появляется из-за двери, но не один, а в компании статного, широкоплечего бритого наголо командира. Внешность его вроде мне знакома. Но вот кто это – никак не припоминается.

Все трое шествуем дальше – и вот мы в приемной Уншлихта. Короткий кивок секретаря – и, не задерживаясь, проходим в кабинет.

– Здравствуйте, товарищ замнаркома! – произносит коренастый.

Я тоже здороваюсь:

– Здравствуйте, Юзеф Станиславович.

– Здравствуйте, Григорий Иванович! Здравствуйте, Виктор Валентинович! – отвечает Уншлихт.

Григорий Иванович? Уж не сам ли Котовский? Та-а-ак! Котовский в центральном аппарате? Ну да, раз Фрунзе уже с лета, а фактически почти с начала года, – нарком, то и кадровые перестановки он начал почти на год раньше. Правда, Котовский не замнаркома, как планировал Фрунзе в моей истории, а Начальник снабжения РККА. Ну так вся история уже понемногу сдвигается по сравнению с тем, что было известно мне. Так что же, не суждено теперь Григорию Ивановичу погибнуть в 1925 году? Не факт, но вот словить три пули из нагана в селе Чебанка ему уже вряд ли светит.

– Прошу садиться! – приглашает нас замнаркома и добавляет, обращаясь к Котовскому:

– Поприсутствуйте, Григорий Иванович, при нашем разговоре. Вам будет полезно вникнуть, раз уж к вам переходят мои дела по снабжению. – И, поворачиваясь ко мне: – Виктор Валентинович, завтра в Германию выезжает комиссия Спотэкзака с участием наших военных и ОГПУ для проведения закупок стрелкового вооружения. С тем, какие образцы закупать, они определятся сами, а вот оказать им помощь с точки зрения всяких тонкостей при заключении контрактов с вашей стороны не помешало бы. Вы не согласились бы сопровождать нашу комиссию и, по мере надобности, давать им консультации? – Уншлихт чуть помолчал и добавил: – Ну, как организовать вывоз из Германии оружия в обход запрета, наложенного Версальским договором, это товарищи и без вас разберутся. А вот по чисто коммерческой стороне дела их надо бы подстраховать.