Аделия. Позор рода - Татьяна Зинина

Дарис на записи кивнул. И я заметила, как в его глазах отражаются удивление и неверие, помешанное с открытой радостью.

«– Подсудимый Эргай, – снова обратился к нему председатель суда. – Вам понятен приговор?»

«– Да, – хрипло проговорил Рис. И, не поднимаясь с колен, добавил: – Я благодарю уважаемый суд за оказанное доверие и… шанс на жизнь».

На этом видео закончилось. Как только Лёлик свернул экран, я обессилено откинулась на спинку своего стула. Жуткий ролик! Великая Вселенная, да я чуть не свихнулась, пока его смотрела! Даже не представляю, что чувствовал тогда сам Рис.

– Вот это с самого утра и обсуждают на сайте универа, – пояснил Алион. – И судя по твоей реакции, лучше тебе вообще не видеть, что там пишут.

Ага, конечно!

– Открывай, – сказала, снова сев прямо. – Ясно, что там никто Риса не жалеет.

Вот только всё оказалось намного хуже. В Сети кипели споры. Большинство студентов, подстрекаемые группкой недовольных, требовали, чтобы Риса изолировали. Исключили. Убрали подальше от честных студентов. Его называли предателем, убийцей, смертником. Нашлись даже те, кто требовал призвать к ответу ректора и как можно скорее привести приговор в исполнение.

– Идиоты, – зло прошипела я. – Шайка придурков! – рявкнула, поднимаясь на ноги. – Пусть только попробуют что-то ему сделать!

На этом моё терпение кончилось. Я схватила свою сумку и бегом направилась к выходу. Сразу же отдала Сайру приказ вызвать Дариса. Но эмпат не ответил.

– Найди его по комму! – выпалила вслух. И почти сразу получила от Сайра ответ, что Рис в западном крыле.

Первое занятие было в самом разгаре, но в коридорах толпилось столько студентов, будто сейчас перерыв. И что самое гадкое, все они двигались в том же направлении, что и я. Приходилось толкаться, обгонять, кое-где даже бежать. В голове билась странная дикая мысль: «Хоть бы успеть!»

И пусть я сама не понимала, почему так спешу, но просто не могла иначе. Мчалась к Рису со всех ног. Но, кажется, сегодня удача решила от меня отвернуться. Потому что, когда я, наконец, прорвалась сквозь толпу, непонятно почему собравшуюся в широком холле западного крыла, Дариса и ещё пятерых боевиков уже окружала полупрозрачная защитная сфера из переплетения энергетических потоков, и пробиться через неё не решался никто.

– Пустите! – закричала я, подлетая вплотную к этой стене, созданной двумя устройствами, которые лежали на полу с внутренней стороны прозрачного ограждения. – Уберите это! Слышите? Сейчас же!

Вот только боевикам, задумавшим эту странную ловушку для Риса, сейчас было не до меня. И что хуже всего, они явно сумели вывести из себя Дариса… потому что сейчас это будто был совсем не он. А в его ярко-голубых глазах стояло самое настоящее ледяное бешенство.

* * *

Утро выдалось сумбурным, но откровенно приятным. Пусть они с Делькой проспали, но глядя на то, как она носится по комнате, разыскивая нужные вещи, как без стеснения переодевается прямо при нём, Рис не мог не улыбаться. Что странно, с каждым проведённым вместе днём она нравилась ему всё сильнее. Когда ему начинало казаться, что он уже изучил эту девушку, она снова выкидывала какой-то фортель, который просто ставил Дариса в тупик.

Делька была живой! В ней кипела энергия, в ней сиял негасимый энтузиазм. Она дико любила всё новое, интересное, захватывающее, но при этом в ней всё-таки присутствовал и здравый смысл. А ещё у Аделии имелась совесть, которая и являлась тем самым ограничителем, благодаря которому эта неугомонная леди всё-таки умудрялась оставаться хорошей доброй девочкой.

То, что Рис испытывал к своей ученице, он по себя называл тяжёлой формой влюблённости. Он не сомневался, что рано или поздно эти чувства ослабнут, а потом и вовсе сгорят, но пока они становились только сильнее. Дарис ощущал потребность видеть Аделию, говорить с ней, прикасаться к ней. Ему стала жизненно необходима её улыбка, мягкий смех, весёлые искорки в глазах. Но при всём этом больше всего его радовало, что сама она испытывала к нему то же самое.

Да, их чувства были взаимными. Более того – взаимно сильными. И Рис даже честно признался себе, что будет жалеть, когда они сойдут на нет.

Именно об этом он думал, подходя к дверям нужной аудитории. Но стоило ему оказаться внутри, и все посторонние мысли мгновенно вылетели из головы. А причиной тому оказалась открытая агрессия, которая сейчас просто витала в воздухе. И направлена эта коллективная эмоция была именно на него.

– Что случилось? – спросил эмпат, глядя на своих сокурсников.

Они смотрели на него странно: кто-то со страхом, кто-то со смущением, кто-то со злостью. Но ответ на свой вопрос Дарис получил не от студентов, а от профессора Дальгош, которая вошла в аудиторию следом за ним.

– Рис, – позвала она, заставив его обернуться. – На сайте университета появилось видео, снятое в зале суда во время вынесения твоего приговора.

И ему в одно мгновение всё стало ясно.

Увы, такой реакции следовало ожидать. Ведь ректор сообщил всем, что Рис был осуждён за преступление против Союза, но сама эта формулировка достаточно расплывчата. Зато на видео приговор озвучен предельно точно.

Дарис и сейчас мог бы дословно воспроизвести слова председателя суда. Они до сих пор звучали в его голове набатом. И прекрасно понимал, насколько это напугало простых студентов. Ведь одно дело учиться бок о бок с сильным эмпатом, осуждённым непонятно за что, и совсем другое – со смертником.

– Дарис, идём со мной, – леди Дальгош подхватила его под локоть и поспешила вывести растерянного парня в коридор. – Ты, главное, сам успокойся, – проговорила она, глядя ему в глаза. – Всё уляжется. Ребятам просто нужно время. Они поймут. Смирятся. В конце концов, им всем очень интересно научиться у тебя приёмам боевой эмпатии. Тебе просто нужно на несколько дней пропасть из поля их зрения.

– Вы правы, – тихо отозвался он, глядя на неё с благодарностью. – Я… лучше пойду.

– Иди, – она попыталась изобразить улыбку, но получилось у неё как-то слишком сочувственно.

Дарис кивнул и направился к лестнице, ведущей вниз. Он всеми силами старался вернуть себе спокойствие, но у него никак не получалось. Эмоции внутри кипели, и совершенно не желали подчиняться контролю. А стоило ему ступить на первую ступеньку, и душу кольнуло предчувствие неминуемой беды.

Интуиция вопила, умоляла его развернуться, пойти другой дорогой или даже спрятаться. Но Рис упрямо продолжил спускаться. Сейчас ему казалось невероятно важным не поддаться страху, доказать всем и самому себе, что Андарис Эргай выше ошибок прошлого, что он сильнее всеобщего презрения.

Но едва он успел спуститься на один пролёт, как опасения оправдались – до него долетел злой голос Рэмира Алдена.

– Энсари, а ну стой! – рявкнул боевик.

– Прости, спешу, – отмахнулся Рис и ускорил шаг.