Упущенный шанс Врангеля - Александр Широкорад

Оказавшись на чужбине и не разоружившись, «добрармейцы» стали наемниками, ищущими хозяина для нападения на собственную страну.

Международное право никогда не признавало таких наемников воюющей стороной. И в полном соответствии с международным правом советские власти могли рассматривать всех неразоруженных белых в качестве бандитов и соответствующе карать их.

Что же увидели белые в Константинополе?

Как известно, 30 октября 1918 г. в Мудросе на борту английского броненосца «Агамемнон» была подписана капитуляция Турции. Формально она имела вид перемирия.

В первой статье предусматривалось открытие Черноморских проливов для Антанты. Суда Антанты могли свободно проходить в обе стороны и выходить в Черное море.

По статьям 6, 9 и 12 все военно-экономические и стратегические центры страны подлежали оккупации Антантой.

В статье 5 предусматривалась демобилизация всей турецкой армии, а контингент, могущий обеспечить хотя бы как факт суверенитет Турции, подлежал особому определению.

14 ноября 1918 г. в Стамбуле высадились английские пехотинцы. Через несколько дней к ним присоединились французы и итальянцы. Султан и его правительство стали марионетками в руках союзников.

Однако Антанта не знала, что делать с Турцией. Каждое государство предлагало свой вариант ее государственного устройства. Например, премьер-министр Греции К. Венизелос в начале 1919 г. предложил передать Стамбул и Западную Анатолию Греции. Венизелос утверждал, что Стамбул, как «не чисто мусульманский город», где турок всего 449 тысяч из 1 млн 173 тыс. населения города, не может быть включен в турецкое государство. Слова с делом у греков не расходились – 15 мая 1919 г. греческая армия заняла Измир.

В феврале 1919 г. лидер армянских дашнаков Аветис Агаронян обратился к державам Антанты с предложением создать «Армянскую демократическую республику» с выходом к Черному морю и с включением в ее состав некоторых турецких анатолийских земель.

В марте 1919 г. лидер курдских националистов Шериф-паша также обратился к Антанте с требованием создать Курдское государство на территории бывшей Оттоманской империи.

В центральной Турции начинается восстание против султанского правительства. Во главе его становится турецкий генерал Мустафа Кемаль (1881—1938).

23 апреля 1920 г. в Анкаре открылось Великое Национальное Собрание Турции, провозгласившее себя всенародно избранным верховным органом власти в стране. 29 апреля создается правительство во главе с Мустафой Кемалем. В Турции возникло двоевластие. В Стамбуле, оккупированном союзниками, сидело султанское правительство, а в Анкаре – правительство кемалистов.

После долгих споров между союзниками 21 января 1920 г. на последнем заседании Парижской мирной конференции был принят мирный договор с Турцией, который позже получил название Севрского. Согласно этому договору, Проливы отдавались под контроль Компании Черноморских Проливов. В свою очередь Компания должна была находиться под жестким контролем Англии, Франции и Италии. Турция теряла все аравийские территории, Сирию, Палестину, Ирак, острова Эгейского моря, района Измира и др. На востоке к Армянской республике отошли Ванский, Битлисский вилайеты[102], а также часть Эрзерумского и Трапезундского вилаейтов.

Султанское правительство приняло Севрский договор, а анкарское правительство Мустафы Кемаля категорически его отвергло. В таких ситуациях лишь пушки могут подтвердить правомочность договоров. На западе полуострова Малая Азия высадилась 120тысячная греческая армия.

Видимо, русские дипломаты из миссии в Константинополе подсказали Врангелю мысль предложить Антанте свою армию для обороны Проливов от войск Мустафы Кемаля. Союзники отвергли это предложение, сославшись на 178ю статью Севрского договора. На самом деле англичане и французы испугались того, что части Русской армии попросту захватят Константинополь и Босфор, а потом передадут их Советской России в обмен на прощение. Разумеется, Врангель и высшее командование армии никогда бы не пошли на это. Но среди младшего и среднего офицерства такие идеи ходили.

Мало того, французское правительство уже 18 ноября 1920 г. сразу же объявило барону, что оно отвергает «любую идею переброски армии Врангеля на другие театры военных действий». А все эвакуированные – военные и гражданские – впредь будут рассматриваться в качестве беженцев.

Союзники почти две недели решали судьбу Русской армии. Тем временем врангелевцы находились на своих судах. От голода и болезней умерло как минимум несколько десятков людей. Точно число погибших неизвестно.

Наконец союзники разрешили Русской армии разместиться в лагерях в трех пунктах. Первый лагерь – для донских казачьих частей – предполагалось устроить в Чаталдже, неподалеку от Константинополя. Второй – на Галлипольском полуострове, в Дарданеллах, где должны были расположиться регулярные части бывшей Русской армии, сведенные в 1й армейский корпус под командованием генерала Александра Павловича Кутепова. Наконец, третий пункт – остров Лемнос в Эгейском море, куда попадали кубанские и терские казаки. Французы согласились снабжать эти лагеря продуктами и предоставить оборудование для их обустройства.

1й армейский корпус генерала Кутепова, высадившийся в Галлиполи, насчитывал к 1 января 1921 г. 9540 офицеров, 15 617 солдат, 569 военных чиновников и 142 человека медицинского персонала – всего 25 868 человек. Среди них было 1444 женщины и 244 ребенка. Кроме того, в составе воинских частей числилось около 90 воспитанников – мальчиков 10—12 лет.

Для размещения войск корпуса французским командованием была назначена долина пересыхающей каменистой речки Бююк-Дере в шести километрах западнее Галлиполи – унылое место, по весне кишащее змеями. В 1919 г. здесь располагался английский лагерь, обитатели которого из-за обилия змей и зарослей шиповника называли это место «Долиной роз и смерти». Русские, сменившие здесь англичан, за пустынность и созвучие с Галлиполи назвали его «Голым полем».

В самом городе должны были разместиться штаб корпуса, военные учебные заведения и Технический полк.

Несмотря на строго расписанную военную организацию, в Галлиполи под проливным осенним дождем высадились в большинстве своем сломленные морально и физически люди, беженская масса, ничего уже не видевшая для себя впереди. «Люди, входившие в состав полков, батарей и прочих частей, после высадки невольно жались друг к другу… Они были бесприютны и беспризорны, выброшены на пустые и дикие берега, полуодетые и лишенные средств к существованию. Большинство не имело ничего впереди, не знало ни языков, ни ремесел», – вспоминал Никанор Васильевич Савич, выдающийся российский земский деятель, бывший член правительства Юга России.

«Кутепов понял – только строжайшая дисциплина спасет корпус от разложения и гибели. Встали лагерем по всем правилам Полевого Устава. Разбили палатки по ротным линейкам, построили знаменные площадки и ружейные парки, воздвигли шатер походной церкви и соорудили гимнастический городок. Открыли учебные классы для юнкеров и сколотили театральные подмостки. Не забыли про гауптвахту, лазарет и библиотеку. Наметили строевой плац и стрельбище. А вскоре пришлось размечать и лагерное кладбище… Болезни, климат и голод косили людей нещадно.