Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - Алан Гринспен

Восстановление экономики после событий 11 сентября все же нельзя было назвать беспроблемным. Ложкой дегтя стало нежелательное изменение в концентрации доходов. На протяжении последних четырех лет рост среднечасовой оплаты труда младшего управленческого персонала ощутимо опережал рост среднечасовой заработной платы производственных рабочих и неуправленческого персонала. Для многих такое различие реальных доходов компенсировалось приростом стоимости жилья, даже несмотря на то что львиная доля этого прироста приходилась на группы населения с доходами выше среднего и высокими доходами. Расхождение доходов отражалось и в результатах социологических опросов на момент возобновления экономического роста. К 2004 году реальный рост ВВП достиг хорошего уровня — 3,9%, безработица шла на убыль, а совокупное повышение заработной платы тоже выглядело неплохо. И все же рост средних доходов отличала определенная диспропорция — большая часть прироста приходилась на высококвалифицированных работников. Работников со средним доходом было куда больше, а дела у них шли далеко не так хорошо. Исследователи, обзвонившие по 1000 семей, обнаружили, что 60% населения считают состояние экономики ужасным и только 40% воспринимают его как нормальное. Двухуровневая экономика — обычное дело для развивающихся стран, однако американцы не сталкивались с таким различием доходов с 1920-х годов.

Недавний бум на рынке жилья нанес урон некоторым группам населения. Для подавляющего большинства домовладельцев, стоимость домов которых значительно выросла, он не создал проблем. Однако множество семей с низким доходом, которые воспользовались низкокачественными кредитами для приобретения жилья, включилось в происходящее слишком поздно, чтобы остаться в выигрыше. В отсутствие запаса в виде оплаченной доли жилья сложности с внесением ежемесячных платежей обернулись для них ростом числа обращений взыскания на заложенную недвижимость. Из $3 трлн, предоставленных в виде кредитов на приобретение жилья в 2006 году, одна пятая часть приходится на низкокачественные ипотечные кредиты и еще одна пятая — на так называемые альтернативные кредиты Alt-A. Последние предоставляются заемщикам с хорошей кредитной историей, но с неполным пакетом документов о доходах. Ежемесячный платеж по таким кредитам часто ограничивается процентами. Низкая надежность двух пятых кредитов привела к ужесточению условий кредитования, что оказало заметное влияние на объемы продаж жилья. Я понимал, что смягчение условий ипотечного кредитования для низкокачественных заемщиков повышало финансовый риск и что любые программы поддержки вызывают деформацию рынка. Однако тогда, как и сейчас, я был убежден, что увеличение доли домовладельцев среди населения стоит этого риска. Защита права собственности, столь важная для рыночной экономики, требует поддержания критической массы собственников.

Насколько меня радовала способность экономики восстанавливаться, настолько же расстраивали действия правительства. В 2002 году вернулся дефицит бюджета в размере $158 млрд. Разница по сравнению с 2001 годом, когда профицит достигал $127 млрд, составляла больше четверти триллиона долларов.

Президент Буш нацеливал администрацию на выполнение обещаний предвыборной кампании 2000 года: снижение налогов, укрепление национальной обороны, расширение перечня лекарственных средств в рамках программы Medicare, С учетом размера прогнозируемого профицита эти цели были вполне осуществимыми. Однако через полгода после вступления Джорджа Буша-младшего в должность от профицита не осталось и следа. В условиях растущего дефицита бюджета обещания стали невыполнимыми. Однако президент упорно придерживался курса, заявленного в ходе предвыборной кампании.

Больше всего меня тревожило то, как легко конгресс и администрация отказались от соблюдения бюджетной дисциплины. За четыре года существования профицита бережливость стала дефицитным товаром на Капитолийском холме. Государственным мужам трудно устоять перед избытком средств, который позволяет зарабатывать политический капитал за казенный счет. В 1990-е годы я получил с Капитолийского холма неисчислимое количество писем с предложениями по увеличению расходов или снижению налогов, прикрытых маскирующими затраты туманными выкладками.

В конгрессе давно забыли искусство бухгалтерского учета по методу двойной записи.

Однако в конечном итоге притворство было отброшено, В последний год администрации Клинтона конгресс отказался от им же установленного ограничения на траты и узаконил дополнительные расходы объемом около $1 трлн на следующие 10 лет. Если бы не они. рекордный профицит бюджета в 2000 году — $237 млрд — был бы еще больше. С приходом Джорджа Буша началось снижение налогов, не сбалансированное с сокращением расходов, а после 11 сентября администрация стала еще более расточительной.

Понятно, что законы, принятые после 11 сентября, предусматривали увеличение расходов на оборону и национальную безопасность. Однако чрезвычайные меры, казалось, лишь разжигают аппетиты конгрессменов, которые добивались финансирования программ в интересах своих избирателей. Одним из первых примеров был закон о транспорте, почти единогласно принятый в декабре 2001 года. Он обошелся бюджету в $60 млрд. Предполагалось выделить крупные суммы на повышение безопасности авиаперевозок и ввести налог на авиабилеты, чтобы частично компенсировать эти затраты, — на первый взгляд разумные шаги. Кроме того, планировалось выделить более $400 млн на дорожное строительство. Эти правительственные дотации представляли собой настоящую кормушку для конгрессменов, поскольку такие расходы не контролировались штатами и предназначались для реализации проектов дорожного строительства на родине законодателей.

Еще больше меня возмутил закон о фермерском хозяйстве, принятый в мае 2002 года. Эта разорительная для бюджета шестилетняя программа содействия фермерам представляла собой подачку размером $250 млрд и была отходом от прежнего решения сократить субсидии и открыть сельское хозяйство рыночным силам. Новый пакет помощи резко повышал дотации на хлопок и зерно и включал дополнительные ассигнования на самые разные сельскохозяйственные продукты — от сахара до нута. На принятии этого закона настаивал председатель Комитета конгресса по сельскому хозяйству Ларри Комбест, республиканец из Техаса, при поддержке демократов со Среднего Запада, в том числе лидера сената Дэшла из Южной Дакоты.

Против превышения законодательной власти есть весьма эффективное средство: оно называется президентское вето, В кулуарах я открыто говорил высшим должностным лицам в сфере экономики о том, что президенту Бушу следует отклонить ряд законопроектов. Это заставит конгресс понять, что никто не давал ему карт-бланш на расходы. Однако один из влиятельных представителей Белого дома намекнул, что президент не желает ссориться со спикером палаты представителей Деннисом Хастертом. «Президент считает, что ему будет проще контролировать его. не обостряя отношений». — заявил представитель администрации.

Отказ от использования права вето стал отличительным признаком президентства Буша: на протяжении почти шести лет в Белом доме он не отклонил ни одного законопроекта. Такой подход не имеет прецедентов в новой истории. Джонсон, Никсон. Картер. Рейган, Джордж Буш-старший. Клинтон отклоняли десятки законопроектов. А Джерри Форд налагал вето на все подряд — менее чем за три года он отклонил более 60 законопроектов. Это позволило ему успешно противостоять демократам, которые составляли большинство в обеих палатах конгресса, и направлять законодателей на тот курс, который он считал нужным. По моему мнению, подход Буша, всеми силами избегавшего конфронтации, был большой ошибкой, которая привела к отказу от принципа взаимоограничеиия властей, чрезвычайно важного для соблюдения финансовой дисциплины.