Сатисфакция. Горький вкус мести - Северная Виктория

Алексеевский посмотрел на рядом стоящую Орхидею, которая с видимым раздражением оглядывала его знакомую.

— Снежана, — выдавил он, — рад тебя видеть!

Видно, доброжелательности в его голосе не хватило, потому что Женя хихикнула, а Снежана нахмурилась. Правда хмурилась Туманова недолго. Быстро справившись с собой, она попыталась снова.

— Жаль, что так случилось со свадьбой, — Снежа ехидненько улыбнулась, и Жеку передернуло от отвращения. Как он вообще мог с ней спать? — Но может, мы с тобой организуем свой собственный праздник?

Столь прозрачный намек она сопроводила бурным похлопыванием ресниц. Алексеевский даже задался вопросом, каким образом эти сооружения, отдаленно напоминающие ресницы, не свалились с её век. Может их цементом приклеили?

— Барышня, не думаю, что мой друг сейчас способен на сексуальные утехи. Он слишком пьян для этого, так что если не хотите, чтобы он заснул на вас, то вам следует поискать другого любовника на ночь, — со всей любезностью посоветовала Орхидея, при этом сделав приторно слащавое выражение лица.

А вот с этим мужчина мог бы поспорить! Его нижняя часть отлично могла поработать сегодня. Вот только не со Снежаной, а с Женей… Никакой алкоголь не может затушить его желания к ней.

Снежана только открыла свой ротик и продолжила хлопать глазками. Жека всерьез заволновался о целостности ее накладных ресниц, с такой скоростью она моргала. Прошла минута прежде чем Снежа смогла переварить услышанное.

— Хамка! — завопила она.

— Угу, — спокойно согласилась Женя, — но лучше я буду хамкой, чем шалавой!

У Снежаны был такой вид, будто бы ее окатили грязью. В принципе, такое определение находилось не так далеко от истины.

— Ты… ты… — задыхалась Туманова, пытаясь подобрать нужные слова, но видно перекись водорода так глубоко въелась в её головку, что сильно ограничила словарный запас слов в лексиконе.

— Да, это я, — ухмыльнулась Женя. — Хотите автограф?

Жека не выдержал и весело фыркнул.

— А-а-а, друг мой, — обманчиво ласковым голосом обратилась к нему Женя, — прощайся со своей знакомой. Мне еще нужно отвести тебя домой и уложить баиньки.

— Веди меня, моя звезда, — широко улыбнулся он, Орхидея только глаза закатила. Евгений на миг залюбовался ею. Подумать только, она красива, даже когда строит гримасы!

Так они и прошли мимо ошарашенной Снежи, которая после их ухода позвонила своей подружке и рассказала невероятную новость о том, что их Женька закрутил роман с известной певицей Орхидеей, и что эта певица просто ужасна и страдает звездной болезнью. Та подружка по секрету поделилась ещё с одной и к концу недели про отношения Дикой Орхидеи и Алексеевского не знал только ленивый. И знали люди больше подробностей, чем сами участники романа…

***

Всю дорогу до дома, Жека неотрывно наблюдал за Орхидеей, явно доставляя той дискомфорт. Под его внимательным взглядом девушка нервничала, о чем собственно ему и сказала. А еще потребовала, чтобы он перестал на нее пялиться. Только Алексеевский не перестал, как она выразилась, пялиться на нее. Ему нравилось наблюдать за Женей. Окутанный хмелем мозг уже вовсю фантазировал на счет того, как хороша в постели Вавилова. Хм-м, Евгения… И кто бы подумал, что однажды он будет столь отчаянно желать тезку?

— Всё, мы приехали, — зачем-то озвучила очевидное Вавилова, нервно отстегивая ремень безопасности. Евгений уже заметил, что она привезла их в загородный дом, который он снял для Даши.

Орхидея вышла из машины и, обойдя ее, открыла дверь со стороны Жеки.

— Ладно, герой-любовник, давай вываливайся из машины, пора баиньки, — проговорила девушка, хватая его за руки и пытаясь вытянуть из автомобиля.

Евгений не был настолько пьян. Хмель по большей части уже выветрился из его головы, но он сделал вид, что всё ещё еле держится на ногах. Он выбрался из машины и снова навалился на Женю, обнимая за хрупкие плечи.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он.

— За что? — удивилась девушка и подняла голову. Всего несколько сантиметров разделяли их губы, и Евгению нестерпимо захотелось поцеловать плутовку.

— Ты сегодня можно сказать меня спасла, — хмыкнул Жека, вспоминая растерянное лицо Снежаны, когда Орхидея поставила ее на место.

— А-а-а, — протянула девушка, — ты имеешь в виду ту пиранью, которой не терпелось обглодать твои косточки?

— Именно про нее я и говорю, — подтвердил мужчина, всё сильнее прижимаясь к мягкому, теплому телу Жени.

— Не за что, — хихикнула девушка, — у тебя был такой несчастный вид, что я просто не могла остаться безучастной.

Они в полной тишине дошли до дома и поднялись на второй этаж. Весь путь Жека думал только об одном — ему нужна Женя. Пусть только на одну ночь, но она ему нужна.

— Куда делся Лекс? — вдруг задал вопрос Красавчик, вспомнив друга.

Во время свадебной церемонии и дальнейшего празднования Лекс не отходил от певицы, постоянно с ней заигрывал, касался её, вызывая в Алексеевском приступы неконтролируемой злости и ревности. Жека не мог сказать, что именно чувствует к девушке, но все признаки говорили о влюбленности. Не о любви, нет. А именно о влюбленности. Вавилова ему нравилась. Рядом с ней слетала вся его напускная шелуха и показывался он, настоящий. Ему Женя интересна, как личность. Если бы не Даша, то Жека наверняка ещё в Москве бы затащил красотку в кровать. Желание быть с Беляевой, сделать её своей женой, заставили его начать подавлять ненужные эмоции. У них практически не было будущего — она известная певица и живет в Москве, а он обычный парень, который пытается наладить собственный бизнес. Они живут в разных городах, в разных мирах. Алексеевский всё ещё не забыл Дашу, а Вавилова была ее подругой. Но… Женя была ему нужна…

— А что ты о нем вспомнил сейчас? — нахмурилась девушка.

— Просто он от тебя ни на шаг не отходил весь вечер, — пояснил Жека, преодолевая последние ступени лестницы. — Я думал, что…

И осекся. Женя поняла, что он хотел сказать, и покачала головой.

— Он тоже так думал, но я дала отворот-поворот, — пояснила Женя. — Ну что? Думаю, до своей комнаты ты сам способен добраться…

— Почему?

— Что почему? — Орхидея попыталась отвернуться от него, но Евгений положил ладонь ей на щеку и повернул её лицо к себе.

— Почему ты его отшила? — уточнил Алексеевский, заглядывая ей в глаза.

Девушка попыталась вырваться и отвести лицо, но он не дал это сделать, удержал на месте.

— Почему? — настаивал он.

— Это не имеет значения, — Женя предприняла новую попытку отступить, — и вообще пойду-ка я спать…

Он ее поцеловал. Глубоко и нежно. Действие было подобно прыжку в омут. Ощущения схожи. Поцелуй затягивал, завораживал, заставлял хотеть большего. Ее губы подобны сладкому запретному плоду. Евгений не мог насытиться им. Просто поглощал желанные губы, желанную женщину. Девушка слабо сопротивлялась, но все же отвечала на поцелуй, слабо стонала в его руках. Ее кулачки уперлись ему в грудь, и Жека отстранился от её губ, лишь для того, чтобы уделить внимание шейке. Слегка прикусив мочку уха, горячие губы пробежали вдоль шеи и задержались там, где учащенно бился пульс.