Голливудский участок - Джозеф Уэмбо

Используя триангуляцию с ретрансляционных узлов и помощь детективов Юго-Восточного участка, определили его местонахождение — в жилом доме на Сто третьей улице, где жила семья еще одного «калеки», по имени Делберт Минтон. У него было даже больше арестов, чем у Лателля Гранвилля, и он оказался тем самым бандитом, который дрался с убитым студентом. Обоих бандитов арестовали в доме Минтона и привезли в Голливудский участок для допроса. Оба отказались говорить и потребовали встречи с адвокатом.

Это был очень трудный день, детективы устали и были голодны, так как работали сверхурочно. В отсутствие Энди звонила официантка Анджела Хоторн — одна из тех, кого детективы опрашивали в «ГУЛАГе» в ночь убийства. Тогда официантка сказала Энди, что когда началась драка, она находилась у бара и ничего не видела. Зачем же она звонила?

— Это детектив Маккрей, — представилась Энди, когда женщина сняла трубку.

— Здравствуйте, — произнесла Анджела Хоторн. — Я сейчас дома. Я больше не работаю в «ГУЛАГе». Дмитрий меня выгнал, потому что я не легла под одного из его богатых русских клиентов. У меня есть сведения, которые могут вам помочь.

— Я слушаю, — сказала Энди.

— Наверху здания, рядом с окном кабинета Дмитрия, установлена видеокамера, записывающая все, что делается на внутреннем дворике. Я уверена, что на время вечеринки ее не снимали. Но когда вы приехали, камеры там не было. Возможно, ее снял Дмитрий.

— Зачем ему это?

— Он параноидально боится огласки, копов и судов. И ему не нужны неприятности с черными бандитами. Кстати, он редко пускает к себе черных клиентов. Дмитрий просто не хочет быть втянутым в дело об убийстве. В любом случае, если получите от него ту камеру, наверняка увидите, как черный бандит вонзает нож в бедного парнишку. Только не упоминайте мое имя, ладно?

Повесив трубку, Энди спросила Брента:

— Тебе нужны деньги за переработку?

— А что?

— Придется еще поработать сверхурочно. В «ГУЛАГе», возможно, имеется видеопленка с записью нашего убийства!

Брент оглядел комнату, но остальные детективы уже разошлись по домам. Оставался только ночной детектив, Жалостливый Чарли, который сидел, положив ноги на стол, и, как обычно, цыкая зубом, читал спортивную страницу «Лос-Анджелес таймс».

— Я единственный, кто у вас есть? — спросил он.

— Не будь размазней. Это интересней, чем стучать в Отдел внутренних расследований.

— Не знаю, — с сомнением произнес он. — Я начинаю скучать по команде, занимающейся расследованием поджогов. По крайней мере там меня иногда кормили.

— Когда закончим, я угощу тебя поздним ужином с бутылкой хорошего пино, которую я специально припасла для такого случая. Ну как?

— Я уже оживаю, — потянулся Чарли.

— Осталось одно, — продолжала Энди. — По-моему, нужно захватить Виктора. Нам может понадобиться русский переводчик, если владелец ночного клуба начнет все отрицать, как он скорее всего и сделает. Виктор — мастер обращения с такими людьми. У него хорошие навыки, которые он приобрел в недобрые старые дни в Советской Армии.

— Он только-только приехал домой, — заметил Брент. — Вряд ли ему это понравится.

— Он мне должен, — успокоила его Энди. — Я ныряла для него в мусорный бак и порвала бретельку бюстгальтера.

Тут, как обычно, вмешался подслушавший чужой разговор Жалостливый Чарли:

— Вы ищете Виктора? Он спешно уехал с Нейтом Голливудом и парнишкой, с которым работает Нейт. Обожаю смотреть, как бегает Виктор. Он похож на медведя на роликовых коньках.

Синий «пинто» был зарегистрирован на имя Самуэля Р. Колхейна, проживавшего на бульваре Уайнона. Виктор Черненко сидел на заднем сиденье черно-белой патрульной машины, озабоченный скоростью, с которой вел машину Нейт Голливуд, все еще жаждавший искупить свою вину.

Уэсли сказал Виктору:

— Знаете, детектив, единственная проблема в том, что когда мы в первый раз говорили с Тедди Тромбоном, он сказал, что имя парня звучало как Фредди или Морли.

— Может быть, Самуэль продал машину Фредди, — предположил Нейт. — Будь оптимистом.

— Или одолжил ее Морли, — добавил Виктор.

Дом был почти полной копией старого бунгало Фарли Рамсдейла, за исключением того, что он был хорошо отремонтирован, с небольшим газоном, геранью вдоль дома и клумбой с петуньями рядом с передним крыльцом.

Уэсли побежал на задний двор, чтобы отрезать путь к бегству. Наступили сумерки, но фонарик был пока не нужен. Уэсли спрятался за гаражом и ждал.

Виктор, взявший на себя руководство операцией, постучал в дверь, Нейт стоял слева от него.

Самуэль Р. Колхейн был не таким худым, как Фарли, но находился на последней стадии амфетаминовой зависимости. Его лицо покрывали гнойнички, а уголок правого глаза постоянно дергался. Он был на несколько лет старше Фарли и уже начинал лысеть. Хотя он и не увидел стоящего сбоку Нейта Голливуда, но немедленно узнал в Викторе копа.

— Что вам нужно? — осторожно спросил он.

Виктор показал свой полицейский жетон и сказал:

— Нам нужное вами поговорить.

— Приходите с ордером, — ответил Самуэль Р. Колхейн и начал было закрывать дверь.

Виктор вставил в проем ботинок, а Нейт протиснулся мимо него и, коснувшись жетона на форменной рубашке, сказал:

— Это постоянный пропуск, приятель.

Когда задняя дверь открылась, Нейт свистнул. Уэсли вошел и увидел, что наркоман сидит на диване в гостиной с мрачным видом. Виктор официально зачитывал ему права с карточки, текст на которой каждый коп, включая Виктора, выучил наизусть.

Нейт передал напарнику водительские права Самуэля Р. Колхейна и попросил:

— Пробей его по компьютеру, Уэсли.

Закончив зачитывать права, Виктор обратился к несчастному домовладельцу:

— Вы не рады нас видеть?

— Послушайте, — сказал Самуэль Колхейн, — вы не обыщете мой дом без ордера на обыск, но я буду говорить с вами, чтобы узнать, какого черта вам нужно.

— Нам нужно знать, где вы были в один конкретный вечер.

— Какой вечер?

— Три недели назад. Вы сидели за рулем «пинто», и с вами была подружка, так?

— Ха! — сказал Самуэль Колхейн. — За рулем «пинто» с подружкой? Нет! Я голубой, приятель. Голубее неба. Вы приняли меня не за того парня.

Виктор продолжал настаивать на своем:

— Тем вечером вы были на Гоуэр-стрит к югу от Голливудского бульвара.

— Кто вам сказал?

— Вас видели.

— Чепуха! Мне незачем вечерами ездить на Гоуэр-стрит. Кстати, я даже не выхожу из дома до полуночи. Я ночной житель.