Под крылом доктора Фрейда - Ирина Степановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдвоем они перенесли Альфию в процедурку.
— Только не давай ей закрыть рот!
В промываниях желудка Нинель была настоящая дока. Эту процедуру ей приходилось делать бессчетное количество раз больным. «Эти идиоты чего ведь только в рот не тащат! То в палисаднике волчьих ягод наедятся, то из дому им каких-нибудь грибочков приволокут, то таблетками поменяются, а все стараюсь, вымываю из них это говно…» Но сейчас Нинель не думала о своей печальной доле. Она с надеждой считала не до конца растворившиеся таблетки, падавшие в таз вместе с промывными водами. «Двенадцать, пятнадцать, двадцать пять, двадцать восемь… — считала она. — Больше нет. Сколько же она выпила, моя голубушка?»
— Обычно в упаковке по десять, — осторожно опустила Альфию на кушетку Марьяна.
— Ну, значит, две таблетки успели всосаться полностью. Да эти частично…
— Спать будет теперь трое суток, у нас все по столько спят, — со знанием дела заявила Марьяна.
— Ты если пикнешь кому-нибудь, что сейчас видела, — убью! — предупредила Нинель.
— Чего, я не понимаю ничего, что ли? Каждому человеку может не захотеться жить, что он нормальный, что ненормальный… Меня вон тоже сегодня так пронесло, так колотило!
— Вот тебе антибиотик, Альфия Ахадовна велела дать. Открывай рот!
Марьяна послушно открыла рот и пошла спать с чувством выполненного долга.
А Нинель укрыла Альфию тремя одеялами, напоила крепким чаем. Альфия порозовела и икнула.
«Все! Теперь, значит, приходит в себя», — обрадовалась Нинка.
— Можно я с ней посижу? — высунулась снова из отделения Марьяна.
— Нет, иди. А то она увидит тебя и рассердится. И ей ничего не говори, что ты ее держала. Она ведь у нас такая гордая!
— Ой, не соскучишься с этими врачами.
Марьяна еще раз склонилась над Альфией и ушла.
К утру Альфия очнулась. Нинка сидела возле нее и смотрела, как на икону. Альфия обвела взглядом нерадостную обстановку процедурки, поняла, где находится, и спросила Нинку голосом таким хриплым, какого никогда никто не слышал:
— Кто тебя просил, козья морда, вмешиваться?
Нинка помолчала, обиделась на «морду».
— Я вас помирать оставить не могла. Безбожно это.
— Но если я больше жить не хочу?
— А мама ваша как без вас будет жить? О ней, кроме вас, заботиться некому.
Альфия спросила:
— Так ты из-за нее?
— И из-за нее, и из-за вас. Грех ведь великий — то, что вы сделали.
— Так ты что, испугалась, что в ад меня заберут?
Нинка помолчала.
— Если б меня моя дочка бросила в старости…
— И что бы ты сделала? — хрипнула Альфия.
Нинка задумалась.
— Да ничего бы я, наверное, не сделала. Я ведь ее люблю. И вас люблю. А без вас обеих жизнь бы моя зря была.
Альфия закрыла глаза, а через некоторое время открыла их снова.
— Капельницу мне поставь. — Альфия назвала Нинке лекарства. — И никого сюда не пускай. Я посплю.
Нинка все оставшееся утро сидела над Альфией с капельницей и только к обеду вспомнила, что в распахнутом настежь кабинете без присмотра валяется на столе пакет с ее деньгами.
Как осенью трудно вставать! Особенно когда в окно барабанит дождь и ты хорошо знаешь, как грязно и промозгло на улицах.
Будильник пропел веселую песенку, и Дима, не выспавшийся и усталый, встал со своего дивана.
«В загородную больницу пришлось бы еще раньше вставать», — он совершенно забыл, что, пока работал у Альфии, ночевал дома всего два или три раза.
Банка с растворимым кофе была пуста. Дима заварил себе чай и прошел к Насте. Она спала, свернувшись в комочек, и только теплая узкая ступня наполовину высовывалась из-под одеяла. Он наклонился и поцеловал Настю в макушку.
— У-у-ум, — простонала она, не открывая глаз.
— Мне пора идти, — прошептал он. — Ты приготовишь себе завтрак?
— Я не хочу есть. — Настя перевернулась на другой бок.
— Ты так исхудаешь!
— Ну, сделай мне что-нибудь. — Она легла на спину и, вытащив руки, запрокинула их за голову.
— Я не могу, я опаздываю!
— Ну, я буду спать, пока ты не придешь.
Он встал с постели и прошел в комнату. Достал из шкафа сверток с кольцом и деньгами.
— Откуда у тебя это?
— Что? — Ей так не хотелось открывать глаза.
— Настя, вот это! — Он поднес деньги и коробочку к ее лицу.
У девушки чуть дрогнули веки, и вдруг глаза широко раскрылись.
— Ты рылся в моей сумке? — Она резко села на постели и посмотрела на него с невыразимым презрением.
— Настя, я бы не стал, но этот телефон у тебя…
— Ах, значит, для обычных людей у тебя одна мораль, а для меня — другая?
— Настя! Ты не ответила на мой вопрос.
— А я и не обязана отвечать. — Она со вздохом встала с постели и накинула свой крошечный сарафанчик. Подошла к окну. — Как холодно и скучно! Опять идет дождь.
— Послушай, ты знаешь, что Ольга умерла?
В Настиных глазах мелькнул испуг.
— Какая Ольга?
— Твоя соседка, Ольга Хохлакова.
Настя смутилась.
— Но я-то здесь при чем? И потом, откуда ты это знаешь? Значит, ты был без меня в больнице?
— Был. Меня вызвала Альфия.
— Но ты ничего мне не сказал. Обманываешь меня?
— Я не хотел тебя расстраивать.
— Расстраивать? — улыбнулась Настя. — Но получилось даже лучше, чем я ожидала. Теперь у нас есть деньги. — Она потянулась к Диме и обвила его шею теплыми со сна руками. — У Ольги не было близких родственников, и никто не будет требовать деньги назад. Пойдем сегодня в ресторан?
Он смотрел на нее и не понимал. Вроде то же лицо, и дымка наивности по-прежнему романтично туманила светлые глаза. Однако почему теперь ее простые слова вызвали у него протест?
— Настя, ты понимаешь, что говоришь? Это — воровство.
— Ну отчего же? Я тебе сейчас докажу, что нет.
— Докажи. — Он смотрел на нее со все возрастающим удивлением.
— Докажу. Следи за ходом мыслей. Первое. Насчет кольца. Слушаешь?
— Да.
— Эта дура Хохлакова была в тебя влюблена. Ты это знаешь?
— Ну, предположим.
— Она хотела сделать тебе какой-нибудь дорогой подарок. Слышал об этом?