Жестянка - Вадим Денисов

– Вечером? Хорошо, подождём, – согласилась Кретова. – Но уж вот этот-то агрегат мы утащить сможем?

Палец её указывал на стоявшую возле стены новенькую армейскую полевую кухню.

Шикарная вещь, символ автономности и отличный способ организации горячего котлового питания. Её можно вывозить на места удалённых сезонных работ и не морочиться с ежедневной доставкой сводным бригадам горячего. Кроме того, пищеблок у нас, прямо скажем, невеликий, а население Пятисотки неуклонно растёт. Пугая людей, Троцкий в последнее время регулярно грозится организовать в столовой двухсменное питание. Если же поставить полевую кухню у них на дворе, то эта непопулярная мера может быть отложена.

– Что-то я плохо представляю… – наконец-то нахмурился озабоченный штурман. – Нам что, придётся тащить целых три единицы колёсной техники: гружёный прицеп, «кюбель» и полевую кухню, «уазик» две единицы по бездорожью не потянет. Ладно, Ирина возьмёт на аркан «немца», это понятно. А кухню кто, Пушкин? Цепочкой буксировать? Так мы вообще ничего не довезём.

Паровоз настолько привлек наше внимание, что само помещение группа рассмотрела далеко не сразу. А помещение хорошее, просторное. Дневной свет проникает через длинные просветы второго этажа. Высокую сводчатую кровлю поддерживают крепкие стальные балки, а ниже их с одной стороны тянутся двутавр с ручным тельфером для подъёма и перемещения внутри депо грузов.

Полевая кухня хранится рядом с воротами, а в другом конце депо – верстаки, два заточных станка и один вертикально-сверлильный, и сварочный пост. Главный ништяк – токарно-винторезный станок 1К62, он стоит в самом углу депо, на бетонном основании. Вот это вещь! У Камиля станочек маленький, чуть ли не любительский. На этом же можно вытачивать уже крупные изделия.

Удивительно, здесь неестественно чисто. Словно огромный пылесос прошёлся по помещению, втягивая в себя все предметы весом менее десятка килограммов. Тут никто никогда не работал, это антураж.

– Не торопитесь, други, – попросил я, – говорю же, есть план! Потерпите до вечера, мне кое-что обдумать надо…

– План это хорошо, – откликнулся Спика, уже забыв о буксировке. – Командир, разреши вниз сбегать! Всю жизнь мечтал попасть в кабину паровоза и посидеть на месте машиниста!

– Сбегаешь, маленький, сбегаешь, – добродушно ответила Кретова, кивая головой в сторону. – Вот осмотрим эту комнатёнку, и сбегаешь.

– Логово? – предположил я.

– Скорее всего, Денис.

Вытянутая вдоль стены комната техперсонала больше напоминала просторный пенал с металлическими шкафчиками, небольшим письменным столом, прикроватной тумбочкой, двумя стульями и одной аккуратно заправленной кроватью. Не было никакого сомнения в том, что здесь Исайкин и обосновался, причём незадолго до роковой встречи с германскими разведчиками – комнатку ещё не успели захламить, наполнить бесполезной, но якобы нужной хозяину мелочевкой. Хотя здесь не было так стерильно, как в самом депо. Имелись предметы обихода, запас консервов и питьевой воды. Одежды совсем мало, личных вещей тоже. Здесь Исайкин спал и обедал, отсюда он ходил в радиальные маршруты по прилегающим землям.

– И всё-таки неясно, почему он не выбрал диспетчерскую? – спросил Ирина.

«Нет уж, лучше жить в укромной лесной избе посреди чащобы, – подумал я. – Она никому не нужна, и никто не будет искать её специально, если только хозяин не перешел дорогу серьезным и обидчивым людям. Да и найти такое жилище очень непросто. Другое дело станция. Сюда пойдут специально. И отправятся на поиски люди решительные, готовые на всё. Лучше уж жить среди лесных страхов, к ним можно привыкнуть. Или договориться с лесом, стать своим».

К постоянному ожиданию вторжения привыкнуть сложно.

– Просто не понравилось, отшельнику этого вполне достаточно, фэн-шуй не тот, – предположил молодой.

– Или посчитал, что любой визитёр первым делом попрётся в диспетчерскую, как мы и немцы… И уж точно не в депо. Это давало Исайкину время для маневра, – Ирина выдвинула свою версию.

– Вот и сманеврировал, – тяжело вздохнул я. – Ну что, коллеги-детективы, шмонаем, реквизируем?

По-настоящему ценных вещей оказалось мало: три старых керосиновых фонаря путевого обходчика – прочных светильников цилиндрической формы с ручками для переноски, допотопный механический арифмометр марки «Феликс», внутренности какой-то компактной ламповой радиостанции без корпуса, запасные радиолапмы и внедорожный велосипед без следов повреждений. Нашёлся-таки транспорт Исайкина!

– Ого! – воскликнула Кретова. – Второй ствол у него всё-таки имелся! Бойцы, да тут не один лежит!

Она торопливо вытащила из ящика стола три револьвера системы Наган, жёлтые кожаные кобуры и пачки с патронами. Барабан одного из револьверов был полностью снаряжён.

Я взял его и поднял ствол к носу – запаха порохового дыма нет. Затем поочерёдно выбросил из барабана патроны, покрутил, взвел курок и пощёлкал.

– Как у меня! – послышалось рядом.

– Нет, Спика, у тебя самовзвод, машинка двойного действия. А эти несамовзводные, как у аграриев и Магды. Сам попробуй.

– А с виду не отличишь, – удивился штурман. – Что же он с собой не носил?

– Привычки не было, расслабился, видать, в отшельничестве, револьвер держал как комнатное оружие, – предположил я. – Карабина нет, пулемёт тяжеленный, на плечо давит, а тут ещё кобура…

Кажется, я понял, почему Исайкин остановился именно здесь. Прибыв на место действия, он принялся внимательно осматривать всё подряд, а когда подобрался к депо, на дворе уже начало темнеть. Обнаружив кандейку на втором этаже, кое-как уже укомплектованную для быта, он остался здесь на ночь. Мол, какого чёрта, жить вполне можно, а от добра добра не ищут! Переночевал разок-другой, да и остался, обжился, так сказать, на новом месте.

– Откуда они взялись, не с собой же он три штуки притащил? – задался закономерным вопросом Спика, ревниво разглядывая очередной револьвер.

– Может, шпалеры дали в комплекте, как штатное вооружение службы охраны объекта? – предположила Ирина. – Что-то типа ВОХР.

– Учитывая вечный символизм действий ЦУПа, их неизменную любовь к созданию полуфабрикатов, вполне может быть, – кивнул я. – В этой комнате и нашёл. Отсюда и отсутствие привычки к ношению на поясе кобуры.

Депо осматривали долго. Спика всё-таки залез по крутой лестнице в кабину паровоза, а затем и нам захотелось посмотреть на рабочие места машиниста и кочегара.

– А это не серия «О»? – зачем-то поинтересовался Пикачёв.

– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Это имеет какое-то значение?

– Читал, что паровая машина «овечек», паровозов редкой полярной серии «О», была всеядной. Когда не могли найти угля и дров, тендер заряжали вяленой рыбой. Байка или трёп, но с нормальным лесом на Жестянке проблем, пожалуй, немного больше, чем с рыбой.