Бетагемот - Питер Уоттс

— Нет, — покачал головой мужчина.

Уэллетт не могла винить тех, кто обстреливал Америку, кем бы они ни являлись. По официальной информации, Бетагемот еще не покорил земли, расположенные по ту сторону Атлантики; люди там до сих пор могли считать, что смогут сдержать его, если просто стерилизуют за­раженную зону. Где-то в подсознании Таки завертелся истрепавшийся лозунг, которым когда-то оправдывали астрономические цифры потерь: Общее благо.

— Как бы там ни было, — продолжила она, — ракеты так и не достигли цели. И к разрушению они не причастны.

Женщина, не отрываясь, смотрела в окно, где в дым­ных предрассветных сумерках все еще тлел пожар.

— А что же их остановило?

Така пожала плечами.

— Оборонительный Североамериканский щит.

— Откуда вам это известно? — спросил мужчина.

— Когда снаряды ПРО сходят с орбиты, то виден след от входа в плотные слои атмосферы. А перед ударом он теряет яркость. И идет такой дымчатый звездопад, на фейерверки похоже.

Женщина осмотрелась вокруг:

— Так все это дело рук «лени»?

Слова одной очень старой песни всплыли в голове Таки: «Здесь случайностей нет...»[26]— Вы сказали «звездопад»? — напомнил мужчина.

Така кивнула.

— И конденсационный след тускнеет перед детона­цией.

— И что?

— А чьи следы? Ракет или снарядов ПРО?

— Как я могу это знать?

— Вы это видели прошлой ночью?

Така снова кивнула.

— Когда?

— Я не знаю. Послушайте, у меня тогда голова была другим занята...

«Я наблюдала за тем, как десятки людей нарезали на куски, и все потому, что я, возможно, чего-то не отклю­чила...»

Неожиданно мужчина пристально посмотрел на нее. Глаза его были бесцветными, но отнюдь не пустыми.

Така постаралась вспомнить:

— Были сумерки, солнце уже зашло... я не знаю, воз­можно, пятнадцать или двадцать минут до удара.

— А это нормально для таких атак? Что их проводят на закате.

— Я никогда об этом не думала, — Така слегка помя­лась. — Но полагаю, что да. В ночное время.

— А хоть одна атака была при свете дня?

Уэллетт задумалась:

— Я... я что-то не припомню.

— После того как потускнел конденсационный след, когда пошел звездопад?

— Послушайте, я...

— Когда?

— Я не знаю, понимаете? Может, через пять секунд или вроде этого.

— А какой угловой градус был у...

— Мистер, я даже не знаю, что это значит.

Белоглазый мужчина замолчал, и надолго. Он не дви­гался. Така чувствовала, как в его голове закрутились колесики.

Наконец:

— Тот туннель, в котором вы спрятались.

— А каким образом... вы что, следили за мной? От­туда? Пешком?

— Это недалеко, — сказала блондинка. — не больше километра.

Така удивленно покачала головой. Когда она еле та­щилась по выжженной земле, продираясь сквозь порывы обжигающего ветра, это, казалось, заняло несколько дней.

— Вы остановились у ворот. Чтобы перерезать цепь.

Така согласно кивнула. Теперь это казалось абсурд­ным — лазарет мог сокрушить барьер в одно мгновение, а небо падало.

— Вы посмотрели на небо, — предположил незна­комец.

— Да.

— И что увидели?

— Я же вам говорила. Конденсационные следы. Звез­допады.

— Где был ближайший звездопад?

— Я не знаю...

— Вылезайте из кабины.

Она уставилась на него.

— Живее.

Она выбралась в серую предрассветную мглу. Призра­ки в развалинах исчезли: свет разогнал тени Роршаха, оставив лишь груду шлакоблоков и балок. Поблизости еще стояло несколько обгоревших деревьев; от пламени они уже были даже не черными, а пепельно-белыми и походили на тянущиеся вверх руки скелетов.

Мужчина подошел к ней:

— Закройте глаза.

Она повиновалась. Если он собирался ее убить, то она ничего не смогла бы поделать с этим, даже с открытыми глазами.

— Вы стоите у ворот. — Его голос звучал размеренно и успокаивающе. — Лицом к ним. Вы разворачиваетесь и смотрите назад на дорогу. Потом вверх, на небо. Да­вайте же.

Она повернулась, не открывая глаз, память заполняла провалы. Така вытянула шею.

— Вы видите звездопады, —- продолжал вещать его го­лос. — Я хочу, чтобы вы показали на тот, который располо­жен ближе всех, прямо у вас над головой. На тот, что ближе всех к воротам. Вспомните, где это было, и ткните туда.

Она твердо протянула руку вверх.

— В чем дело, Кен? — В пустоте раздался голос блон­динки. — Разве мы не должны...

— Можете открыть глаза, — сказал мужчи... сказал Кен.

Она открыла глаза. Кем бы ни были эти люди, она

начинала верить в одно: они действительно не хотели причинять ей вреда.

«Пока есть более эффективные альтернативы».

Она чуть расслабилась:

— Еще вопросы?

— Один. У вас есть патогранаты?

— Куча.

— А есть те, которые настроены не на Бетагемот?

— Большинство. — Така пожала плечами. — Регист­раторы Бетагемота в этой местности уже не нужны.

Она вытащила гранаты и ракетницу, чтобы ими стре­лять. Кен проверил их так же внимательно, прищурив­шись, как раньше осматривал «Кимбер». Похоже, про­верку они прошли.

— Уеду на пару часов, — сказал он партнерше и, по­смотрев на передвижной лазарет, добавил: — Не давай ей завести мотор или закрыть двери — неважно, внутри она или снаружи.

Женщина посмотрела на Таку с непроницаемым вы­ражением лица.

— Послушайте, — сказала Така, — я...

Кен покачал головой:

— Не волнуйтесь. Мы все решим, когда я вернусь.

Он пошел вниз по дороге и ни разу не оглянулся

назад.

Уэллетт глубоко вдохнула и пристально посмотрела на блондинку:

— Значит, теперь вы меня сторожите?

Женщина дернула уголком рта.

«Черт, но какие же у нее странные глаза. Ничего в них не разглядеть». Она предприняла новую попытку: