Адмирал Нимиц - Элмер Б. Поттер

В последний день августа «Саратога», флагманский корабль адмирала Флетчера, патрулировавший к востоку от Сан-Кристобаля, был поражен торпедой, выпущенной с японской субмарины. Второй раз за один год! «Саратога» также проследовала в Перл-Харбор для ремонта. Поскольку Флетчер был легко ранен, Нимиц смог предоставить ему отпуск, чтобы у него появилось хоть немного времени для необходимого отдыха. Позднее он оставил морскую службу с репутацией неудачника. Некоторые (только не Нимиц) даже считали его неудачи следствием некомпетентности. Под его командованием два авианосца были потеряны, и еще два получили серьезные повреждения. В его единственном безусловно победном сражении, при Мидуэе, ему пришлось отказаться от командования, и почти все лавры досталось адмиралу Спрюэнсу. После отпуска Флетчер должен был временно отбыть в Вашингтон, чтобы на него мог взглянуть скептик Кинг.

Адмирал Нимиц уже послал «Хорнет» на юг. Он и «Уосп» были единственными американскими авианосцами на Тихом океане, оставшимися к сентябрю в боеспособном состоянии. Нимиц в письме к главнокомандующему высказывал мысль, что авианосцы не должны использоваться при выполнении второй и третьей задач наступления на Рабаул. В противном случае, указывал он, оказавшись в ограниченном пространстве Кораллового и Соломонова морей, они были бы легко досягаемы с вражеских аэродромов, и для вражеских субмарин определить их местонахождение также не составит труда. Он настаивал, что поддержка этих операций должна обеспечиваться авиацией наземного базирования, и он требовал, чтобы больше самолетов, особенно пикирующих бомбардировщиков, дислоцировалось на береговых базах. Завершил он письмо так: «Слишком много задач предстоит решать в будущем с помощью наших слишком немногочисленных авианосцев, чтобы посылать их почти что на верную гибель ради задач, которые могут быть решены другими средствами».

На фоне всех сложностей в сентябре все же были и забавные моменты, один из которых пришелся на середину ночи. Однажды в три часа дежурный офицер штаба вызвал лейтенанта Ламара, чтобы спросить, стоит ли разбудить адмирала Нимица. С Гуадалканала от генерала Вандегрифта только что было получена очень странная радиограмма. Генерал просил прислать сто двадцать дюжин презервативов, то есть 14 400 штук. Требование было довольно неожиданным, так как единственными женщинами на Гуадалканале были местные жительницы, и навряд ли кто-нибудь из них заходил за передний край круговой обороны. Так как во флоте контрацептивы распределялись медицинским отделом, Ламар, вместо того чтобы будить адмирала, позвонил доктору Жендро, который случайно оказался той ночью на дежурстве.

Жендро проверил и тут же перезвонил. Выяснилось, что на острове Оаху не наберется ста двадцати дюжин презервативов, по крайней мере во флотских запасах. В любом случае, на кой черт они понадобились генералу? Ламар, решив, что пора действовать, надел китель, и пошел к дому Нимица, разбудил его и пересказал радиограмму Вандегрифта. Нимиц, нисколько не удивившись, улыбнулся и объяснил: «Генерал Вандегрифт, вероятно, собирается надеть их на стволы винтовок морских пехотинцев, чтобы защитить их от дождя и грязи».

Сентябрь 1942 года был для верховного командования месяцем визитов, инспекций и смотров. Первым в Южно-Тихоокеанский сектор прибыл заместитель морского министра Джеймс Форрестол, ответственный за снабжение флота, чтобы изучить ситуацию с поставками. По пути назад в Соединенные Штаты он остановился в Перл-Харборе. Утром 6 сентября лейтенант Бассетт увидел тощего маленького человечка с приплюснутым носом, в спортивной рубашке с открытой шеей, печатающего на штабной пишущей машинке, и подумал, это мастер по ремонту машинок. Но это и был замминистра, печатающий личные заметки. Той же ночью Форрестол вместе с Нимицем и офицерами штаба Тихоокеанского флота улетели в Сан-Франциско, где Нимицу нужно было провести очередное совещание с адмиралом Кингом.

Возможно, именно на этой встрече Кинг появился в отеле «Сент-Фрэнсис» в одной из серых тужурок нового образца с черными полосами на рукавах и фуражке с простым черным козырьком и ремешком. Эту форму, сшитую по личному эскизу строгого Кинга, вообще не любили во флоте, а Нимиц ее просто презирал, поэтому пришел, как обычно, в темно-синей с золотом. Когда они с Кингом вместе вышли из отеля, моросил дождь, и они оба были в форменных плащах, на которых в те дни не было никаких знаков различия. Их ждали фоторепортеры. Один из них сказал Кингу, который в его тусклом обмундировании смахивал на старшину: «Отойди, старшина. Я хочу сфотографировать адмирала Нимица».

Адмирал Кинг навестил адмирала Хэлси, к этому времени полностью вылечившегося от дерматита и жаждавшего вернуться на службу. Тут же начались рукопожатия и сердечные поздравления, так как грубоватый и дружелюбный Хэлси были одним из самых популярных офицеров на флоте. Он должен был участвовать в каких-то приближающихся совещаниях начальников штабов, как и замминистра Форрестол.

Адмирал Кинг открыл первую встречу утром 7 сентября, объявив, что он собирается требовать возвращения долга благодарности. Дело в том, что именно ему Нимиц был обязан избавлением от адмирала Блоха. Как в свое время Нимиц хотел убрать Блоха из Перл-Харбора, так теперь и Кинг мечтал избавиться от контр-адмирала Джона X. Тауэрса в Вашингтоне. Кинг предлагал послать Тауэрса в Перл-Харбор. Нимиц застонал про себя от мысли, что рядом постоянно будет находиться его старый недруг и старая вражда снова может причинить неприятности. Тауэрс все еще был руководителем Бюро авиации и все еще продолжал бороться с Бюро персонала ВМС, постоянно пытаясь протолкнуть летчиков на руководящие посты. Кинг не имел никакого контроля над Тауэрсом, пока тот был руководителем бюро, но он мог предложить Тауэрсу заманчивый пост в другом месте, а затем поставить одного из своих людей на пост руководителя Бюро. Так, Кинг предложил Тауэрсу пост командующего ВВС Тихоокеанского флота, что давало ему полномочия командовать всеми авианосцами. Должность была весьма перспективной, так как на американских верфях на тот момент строился огромный флот авианосцев, предназначавшийся для будущих действий в Тихом океане. Тауэрс должен был получить повышение до вице-адмирала. Контр-адмирал Обри Фитч, тогдашний командующий ВВС Тихого океана, сменил бы контр-адмирала Маккейна на посту Командующего ВВС Южно-Тихоокеанского района, а Маккейн, человек Кинга, перейдет в Вашингтон как новый руководитель Бюро авиации. Все участники этой веселой перетасовки получат кое-что, а Кинг будет освобожден от занозы в боку.

Адмирал Хэлси должен был возвратиться в Перл-Харбор с Нимицем, а затем двинуться на юг, чтобы вновь занять прежнюю должность командира соединения «Энтерпрайза». Он таким образом сменял Флетчера на посту старшего тактического офицера и получал право командовать всеми американскими силами в любых будущих сражениях авианосцев на Юге Тихого океана. Он служил бы административно под началом вице-адмирала Тауэрса, а стратегически — под началом вице-адмирала Гормли. Так как Хэлси сам был вице-адмиралом, ситуация была довольно курьезная, но ни у кого не хватало духу предложить Биллу Хэлси убрать одну звезду с погон.

На совещании обсуждались так же взаимоотношения командования на Алеутских островах. Было ясно, что имеются серьезные разногласия между адмиралом Теобальдом и генералами Саймоном Боливаром Бакнером из командования силами обороны Аляски, и Уильямом О. Батлером из армейских ВВС. Последний в ряде споров пытался выяснить, распространялись ли полномочия Теобальда на гарнизоны островов Прибылова, к северу от Алеутских островов и к западу от Аляски. Нимиц сделал заявление о том, что он и Кинг интерпретировали директиву Объединенного комитета начальников штабов как предоставление Теобальду таких полномочий. Нимиц и Кинг решили поддержать Теобальда, но они признавали, что, если взаимоотношения армии и флота на Алеутском театре военных действий не улучшатся, будет необходимо сменить кого-то из командования.