Покровитель - Дин Кунц

В двадцать часов тридцать минут Тельма была готова отправиться за покупками со списком и наставлениями, которые дала ей Лаура относительно компьютера.

– Я вернусь завтра, как только смогу, – сказала она, обнимая на прощание Криса и Лауру.– С вами действительно все будет в порядке, Шан?

– Думаю, да. Если они узнали, что мы здесь, они не скоро появятся.

Стефан сказал:

– Помни, Тельма, они путешественники во времени, если они обнаружат, где мы прятались, они могут вернуться к тому моменту, когда мы только приехали сюда. В действительности они не могли поджидать нас, когда мы приехали в мотель в среду. То, что мы так долго живем здесь незамеченными, доказывает, что не существует никаких публичных фактов о нашем убежище.

– Моя голова раскалывается, – сказала Тельма.– Читать мудреные студийные контракты куда проще!

Она вышла в ночь и дождь в своем парике и очках, но без вставной челюсти, которая лежала в кармане ее куртки.

Лаура, Крис смотрели ей вслед в большое окно, когда Стефан сказал:

– Она необыкновенная женщина.

– Очень, – сказала Лаура.– Я молю Бога, чтобы она не попала в опасность.

– Не беспокойся, мама, – сказал Крис.– Наша тетя Тельма крутая женщина. Она всегда так говорила.

Той же ночью в десять часов, вскоре после отъезда Тельмы, Лаура поехала к Толстяку Джеку в Алахим. Дождь уже не был таким сильным, как раньше, но он не прекращался. Бетонная площадка стоянки была покрыта лужами, которые казались маслянистыми в сумрачном свете уличных фонарей. Над землей стелилась узкая полоса тумана.

Ей не хотелось оставлять Стефана в мотеле. Но было бы глупо в его состоянии выходить в холодную, дождливую, январскую ночь. Кроме того, он ничем не мог помочь ей.

Хотя Стефан остался в мотеле, Крис был с Лаурой, так как она не хотела с ним расставаться с тех пор, как они оказались в опасности. Мальчик был с ней тогда, когда она впервые посетила Толстяка Джека год назад, когда она купила у него запрещенные модифицированные автоматы «узи», поэтому толстяк не будет удивлен, увидев его. Он не будет особенно обрадован, так как Толстяк Джек не любил детей, но он не будет и удивлен.

Когда она вела машину, то тревожно посматривала в зеркало заднего вида и боковые зеркала, изучая других водителей, что было необходимо для безопасности. Она не могла позволить себе попасть в аварию из-за какого-нибудь бесшабашного водителя, который едет слишком быстро для такого состояния дорожного покрытия. Полиция тут же приедет на место происшествия, сверит номера машины, и прежде чем она успеет арестовать ее, люди с автоматами материализуются из прошлого и убьют ее и Криса.

Она оставила свой «узи» Стефану, хотя он и протестовал. Она не могла оставить его без средств к самозащите. С собой она взяла револьвер тридцать восьмого калибра. Пятьдесят запасных патронов лежали в кармане ее лыжной куртки.

Возле Диснейленда, когда неоновая вывеска пиццерии Толстяка Джека проявилась в сгустившемся тумане, Лаура вздохнула с облегчением. Она встала на тесную стоянку и заглушила двигатель. Щетки остановились, и капли дождя тут же забрызгали лобовое стекло. Оранжевый, красный, синий, желтый и зеленый цвета неоновой рекламы сияли сквозь эту пленку воды, напоминая ей почему-то старомодные неоновые вывески старых лет.

Крис сказал:

– Толстяк Джек навешал еще больше неоновых ламп с тех пор, как мы были здесь.

– Я думаю, ты прав, – сказала Лаура.

Они вылезли из машины и посмотрели на мерцающий, мигающий и сверкающий фасад Пицца Парти Палас Толстяка Джека.

Неоновыми лампами были обведены не только буквы названия местечка. Ими был украшен весь фасад здания, крыша, каждое окно и входная дверь. Кроме того, на крыше были установлены два огромных неоновых щита, окрашивающих яркими отблесками клубы тумана, вившиеся в воздухе. На одном щите светилась огромная неоновая пицца, на другом – улыбающееся лицо клоуна.

Неонового света было так много, что каждая капля дождя, падающая с неба, переливалась всеми цветами радуги, как будто они были частичками радуги, развалившейся на мелкие кусочки. Каждая лужа тоже сверкала радужными цветами. Эффект был ошеломляющим, но это было лишь подготовкой ко входу в интерьер пиццерии, где царил хаос, который должен был сопутствовать формированию вселенной триллион лет назад. Официанты и официантки были одеты в костюмы клоунов, привидений, пиратов, космонавтов, ведьм, цыган и вампиров, а поющее трио в медвежьих шкурах прогуливалось от стола к столу, смеша детей гримасами. Старшие дети сгрудились возле видеоигр, электронное сопровождение которых смешивалось с песнями трио и криками детей.

– Сумасшедший дом, – сказал Крис.

У входной двери их встретил Доминик, главный партнер Толстяка Джека. Доминик был высоким, бледным, как мертвец, мужчиной с печальными глазами, что никак не увязывалось с веселой обстановкой в пиццерии.

Повысив голос, чтобы ее можно было слышать сквозь этот шум, Лаура спросила Толстяка Джека и сказала:

– Я звонила раньше. Я старая подруга его матери, – это был пароль, который значил, что нам нужно оружие, а не пицца.

Доминик нагнулся к ней, чтобы не повышать голоса:

– Кажется, вы уже были раньше.

– У вас хорошая память, – сказала она.– Год назад.

– Идите, за мной, – сказал Доминик загробным голосом.

Им не нужно было проходить сквозь хаос обеденной комнаты, что вполне устраивало Лауру, которая могла быть узнана кем-нибудь из посетителей. Они нырнули в одну из боковых дверей вестибюля, в коридор, который вел мимо кухни и кладовой в личный кабинет Толстяка Джека. Доминик постучал в дверь, пропустил их внутрь и сказал Толстяку Джеку:

– Старые друзья вашей матери, – потом он оставил их наедине с крупным детиной.

Толстяк Джек подтверждал своей внешностью свое прозвище. Он был пять футов ростом и триста пятьдесят фунтов весом. В сером шерстяном костюме в обтяжку, он выглядел как те толстяки на фотографиях журналов, которых диетики ставят на холодильник, чтобы бояться съесть лишний кусок еды; в действительности он сам был похож на холодильник.

Он сидел в широком кресле за массивным столом и не поднялся навстречу.

– Только послушайте этих маленьких бестий, – сказал он Лауре, игнорируя Криса.– Я специально расположил свой кабинет в глубине здания, чтобы сюда не долетали звуки, но их крики и вопли слышны так, как будто я сижу прямо посреди этого ада.

– Но это всего лишь смеющиеся дети, – сказала Лаура, стоящая с Крисом перед столом.

– Миссис О'Лири тоже была всего лишь старухой со старой неуклюжей коровой, но, однако, она спалила Чикаго, – мрачно сказал Толстяк Джек. Он жевал батончик «Марса». Где-то за стеной ревел нестройный гул детских голосов.– Чтоб вы подавились, маленькие тролли.

– Там настоящий сумасшедший дом, – сказал Крис.