Былины сего времени - Александр Рудазов

– Сильны чары Самосека, да тут, видать, еще посильней, – вздохнул Яромир.

– А разрыв-травой если?! – вспомнил Иван.

– Разрыв-трава только металлы разрушает. Против камня ее сила – не сила.

Для очистки совести разрыв-травой все-таки попробовали – да только с тем же успехом могли б обычным лопухом водить. Осталось каменное яйцо целехоньким, и вид у него стал как будто насмешливый.

– Да там точно ли что внутри-то есть?! – взвыл наконец Иван. – Может, это простой камень?! Обманул всех Кащей, может?!

– Простой камень мы б давно уже в щебень раздробили, – устало возразил Яромир. – Скрыня это, яйцо каменное. Просто зачарованное.

– Дюже крепко зачарованное! – посетовал Иван. – Как же его раскокать-то?!

– Ну что, котейка, говори, – обратился к Баюну Яромир.

– Не знаю.

– Врешь ведь. Признайся, что врешь.

– Правду говорю. Чары на этом яйце Кащеевы, не знаю я, как их преодолеть.

– Да врешь ведь, врешь! – повысил голос Иван. – Ты же все на свете знаешь! Любую сказку рассказать можешь!

– Сказку, то-то и оно! – повысил голос Баюн. – Свойства у меня нутряные такие, что рассказать-то я могу что угодно, но только если с этим чем угодно история какая-никакая интересная связана! Коли б Кащей это самое яйцо без выкрутасов просто в землю закопал – я б и знать не знал, где оно хранится! А он, вишь, навертел как – на дубу сундук, в сундуке медведь, в медведе заяц, в зайце утка… чудищ железных еще на охрану поставил… Вот у меня в голове еще одна сказка-то и прибавилась об этом обо всем. А чары он, видно, уж просто так накладывал, сука. Поколдовал просто, поворожил, да и все. Без выкрутасов. Потому и сказку я про эти чары не знаю.

– Как у тебя все сложно-то, – хмыкнул Яромир.

– Пошел ты, сука, – огрызнулся кот.

Солнце уж закатилось, а каменное яйцо по-прежнему надежно берегло Кащееву смерть. Ни единого скола на нем не появилось. Яромир еще некоторое время вертел его так и сяк, а Иван расспрашивал волшебное зеркало Синеглазки – но и оно ничем помочь не смогло.

– Ладно, что ж делать, – наконец оставил попытки Яромир. – Будем пробовать еще, а воротимся домой – у бабушки Овдотьи совета спросим. Она уж наверняка знает.

– Так мы что, домой теперь? – вздохнул Иван.

– Ну так больше-то нам на Буяне делать нечего. Завтра начнем челн мастерить или плот какой. А пока спать ложимся – утро вечера мудренее…

Заснуть ни Иван, ни Яромир никак не могли. У обоих бурчало в брюхе. Весь день же почитай ничего не ели – так, плодов несколько пособрали, покуда скрыню к озеру волокли, вот и все пропитание. Это Баюн где-то бегал, мышковал, так что смотрел сыто и довольно.

Иван пытался разыскать тушу медведя из сундука, но ее то ли растащили падальщики, то ли успела истлеть. Под дубом не нашлось ни косточки, ни жилочки.

– Может, тут лоси водятся? – с тоской спросил Иван. – Или зайцы… только правильные зайцы, а не мираги.

– На Буяне охотиться не след, – проворчал Яромир. – Особенно ночью. До утра уж дотерпим, а завтра ягод каких наберем или корешков сладких. А там до моря дойдем, рыбки наловим.

– А вот хотите, я вам сказочку расскажу занимательную, чтоб лучше спалось? – сладко промурлыкал Баюн.

– Ну валяй… – вяло согласился Яромир.

– Значит, такое дело. Жил да был в некоем великом княжестве предобрый боярин Лука Ульяныч. Многими своими делами был он славен, но особливо тем, что зело любил пожрать. Такие уж пиры закатывал, что и великим князьям не стыдно! И вот как-то повелел он своим холопьям накрыть пир на весь мир, да только не на весь мир, а на себя одного. Еще и похвалялся – мол, лучших гостей ему и не сыскать! Лука Ульяныч обедает у Луки Ульяныча! И вот, значит, уселся он за стол, и начали ему холопья блюда носить. И чего только на том столе не было! Были на нем и кисели, и меды, и квасы, и сбитни, и березовицы, и сайки, и баранки, и сочни, и пышки, и блины, и оладьи, и пироги, и пряники, и коврижки, и щи, и борщи, и ухи, и ботвиньи, и окрошки, и затирухи, и заварихи, и болтушки, и саломаты, и каши, и окорока, и ветчины, и котлеты, и жаркое, и буженина, и пряженина, и няня, и печень, и перепеча…

– Киса, вот что ты все время врешь?! – простонал Иван, держась за живот. – Что ты все время врешь?!

– Не любо – не слушай, а врать не мешай! – фыркнул Баюн. – Была на том столе и севрюжина, и белужина, и осетрина, и стерлядка, и караси, и ерши, и пескари, и щуки, и сомы, и рябчики, и перепелки, и куропатки, и тетерева, и оленина, и зайчатина…

Пока Баюн долго и смачно перечислял, чем угощал себя преславный Лука Ульяныч, Яромир ворочался все сильнее. А когда подлый кошак дошел до дичины, оборотень вовсе вскочил и рявкнул:

– Не могу больше! Пойду хоть барсука какого затроплю!

Баюн глумливо замяукал. Иван поднялся было следом, да Яромир уже скрылся во мраке. Разыскивать волка в ночном лесу – дело не самое простое. Так что княжич решил остаться, да обождать – уж верно Яромир не всего барсука сожрет, принесет и ему хоть пару косточек поглодать.

– Эх, котейка! – сладко потянулся Иван. – Вот раскокаю я это яйцо, так на весь мир прославлюсь! Всяк будет говорить об княжиче Иване, что самого Кащея одолел!

– Прославится он, ага, – фыркнул Баюн. – Был вот один такой город, которому тоже предсказывали, что он прославится. Ох уж они радовались, ох и радовались! Все, мол, про наш город знать будут! Все в мире – даже через тыщи лет!

– И чего? – стало интересно Ивану. – Прославился?

– Конечно, прославился. Как Везувий на них харкнул, так и прославился. Кто ж теперь про Помпеи-то не знает?

– Я не знаю.

– Ты не показатель.

Иван даже не особо обиделся. Попривык уж к вечной Баюна желчи. Что ж делать, коли он такой сварливый котенок.

Хотя и не котенок уже. За время путешествия Баюн заметно подрос, повзрослел. Все еще далеко до прежней матерости, но теперь уж на руках долго не потаскаешь – здоровущий стал. Три четверти пуда, не менее.

Ивану грустно подумалось, что еще немного, и придется его утопить. Жалко, а ничего не поделаешь – больно злобы в Баюне много. Небось снова людей харчить станет, когда в прежние размеры вернется. Их же с Яромиром и загрызет первыми – это сейчас у него силенок еще мало.

– Прославится он, – продолжал насмешничать Баюн. – Прославится, ага. Ты на себя-то посмотри, кто ты есть?

– А ты сам-то кто? – хмыкнул Иван.

– Я-то?! – возмутился Баюн. – Я кот! Да еще и ученый. Думаешь, подобных мне на свете много? Один и есть! А вот ты чего добился в жизни, Иван?

– Так я того!.. этого!..

– Ничего ты не добился. И ни на что ты сам по себе и не способен. Во всем тебе волчара этот помогает. А без него ты кто? А без него ты дырка от бублика!