Созвездье Пса - Андрей Валентинов

Недостатки: три потерянных дня, постоянные опо-. здания на раскоп, низкий уровень ведения документации (отсутствие фотодневника, плохие рисунки). Слишком много кадрового «балласта», что неизбежно (практиканты).

Три похода (Каламита, с Виктором и Мангуп). Перспективы работы на участке Казармы в следующие сезоны сомнительны:

1. Д. — чужак в Херсонесе, его быстро укатают вплоть до того, что заберут участок.

2. При Д. мне ничего не светит. Поговорить с Сибиэсом о Крипте (маленькая экспедиция?)…

Да, Борис, считай, и все. Надо еще напоследок искупаться, так сказать, генеральское купание. С Сашей попрощаться… Ну, и у меня есть еще одно дело. По археологической части.

Пока же настало время ежегодного обряда — давнего и непременного. Собираем то, что уже ни за что домой не заберешь. Рваные кроссовки Бориса, мои старые сандалии, разодранная в клочья майка… Все это развешивается на ветвях растущего невдалеке тамариска, нашего Дерева Фей. Все-таки в душе мы остаемся язычниками! Дерево Фей — странный и смешной залог того, что мы сюда еще вернемся. Если сможем…

…Обрывки среди ветвей, обрывки судьбы, обрывки мечты, смешные, ненужные, бесполезные, глупые…

Лука куда-то пропал, однако вещи его уже собраны. И где это тюленя носит? Ладно, Борис, будь на хозяйстве, а я схожу. Последний парад… Ну, ежели последний уже был, будем считать его репетицией будущего.

…И снова наши раскопы, серая пыль под ногами и чайки, неторопливо гуляющие по древним кладкам. Наш триумвират сегодня в полном составе: Сибиэс выписался из больницы и пришел взглянуть на результаты содеянного. Мы не одни, рядом суетятся здешние небожители — две неопределенного возраста дамы, двое бородачей, Бабушка Асеева. С ними, само собой, Гнус — стоит на стенке, темные стеклышки на носу, голова мотается в разные стороны. Его Величество мух отгонять изволят.

Утром Д. докладывал на итоговом совещании. Доложился хорошо, небось три дня готовился. Теперь синклит пожаловал сюда — полюбопытствовать, так сказать, in situ.

Д. поясняет, что к чему. Сибиэс молчит — новый вождь должен входить в курс дела. Я тоже помалкиваю, хотя речь идет о Стене, о моей Стеночке, которая как ни крути, а все же гвоздь сезона. Однако я понимаю, что она никакая не моя и что сейчас Сибиэс не только представляет отцам Хергорода будущего начальника экспедиции, но и передает ему все наши владения — вместе со Стенкой, само собой. Значит, так тому и быть… А рассказывает Д. неплохо, память у него цепкая, да и голос громкий, фельдфебельский.

Сообщение принято с должным пониманием. Все это уже известно, и нынешний доклад носит скорее церемониальный характер. Разве что Гнус считает необходимым проскрипеть по поводу нашего отвала. Ссыпаем, понимаешь, землю в соседний раскоп, не желаем, понимаешь, таскать ее за двести метров к морю. Экспонаты портим, понимаешь!

Вот зануда, право слово! Сам же через месяц будет все эти помещения консервировать — засыпать этой же самой землей. Мы же тебе полработы выполнили, клоп неблагодарный!

Впрочем, на выбрык Гнуса никто не обратил внимания. Привыкли!

Комиссия без излишних слов отбывает, и мы остаемся на раскопе втроем. Наш триумвират в последний раз занят общим делом. Дело, правда, серьезное — Д. озабоченно сообщает, что все его переговоры ни к чему не привели. Балалаенко балалает, Гнус гнусит. В общем, как и следовало ожидать, а значит, следующий сезон, мягко говоря, под вопросом.

Сибиэс молчит. Думает… Пока он еще начальник, думать положено ему.

…Неужели все, Сибиэс? Неужели ты уйдешь, Сибиэс? Неужели бросишь нас, Сибиэс? Зачем же так, Сибиэс?..

Мое дело уже почти что сторона, не мне тут править бал. Но все-таки… Но все-таки рискну предложить. Для нас самое главное — продержаться сезон, в крайнем случае — два. Стенку так или иначе надо будет копать, и Балалаенко с Гнусом никуда не денутся, без нас все равно не осилят. Значит, надо тянуть время, а посему на год грядущий размахиваться не станем. Добьем улицу, водостоки доведем до ума. И здесь копнем, где перемычка между помещениями и улицей. Мелкая, но все же работа. На месте стоять не будем — а там и к Стеночке подберемся.

Д. явно недоволен. Наверняка он уже видит свою первую экспедицию в блеске десятков синхронно взлетающих кирок, в скрипе многочисленных тачек. А тут такая сусанинщина! Ничего, все мы поначалу мечтаем о Великой Экспедиции. Это скоро пройдет.

А Сибиэс, напротив, заинтересован. Он и сам думал о том же, даже обнаружил еще один подходящий объект — наш небольшой дворик с колодцем, а там еще копать и копать. Так что Балалаенку точно пересидим!

Д. размышляет. Ну и пусть размышляет, теперь уже это его хлеб.

У ворот прощаемся с Сибиэсом. Вроде в этом сезоне мы его не подвели. Вырастил, так сказать, выкормил… Будь здоров, вождь, отдохни от нас, в сентябре увидимся.

Ну, хайре!

Хайре! Сибиэс идет к воротам, оборачивается, машет нам рукой и спешит к желтому «Икарусу», который уже рычит, собираясь отъезжать.

Переглядываемся с Д. И это уже позади. Держи ей сигарету, пустим дым! Так, во сколько у нас сегодня поезд?

Идем к сараям — у Д. есть еще дела со сдачей того, что обычно называют имуществом экспедиции. Ну, будем считать, что и это имущество… Впрочем, уже на следующее лето, Д. уверен, у нас будет все — а если не все, то, по крайней мере, матрацы. Может быть, даже подушки…

Проходим мимо развалин театра и сквозь густые пыльные кипарисы наблюдаем гордого Акеллу. Старик что-то горячо объясняет Гнусу с компанией. Ага, комиссия опять ищет блох! И копает Акелла не так, и нашел не то, и не театр это вовсе, а если и театр, то Акелла его давно снес по малограмотности… В лицо не скажут, но намекнут. И уже давно намекают.

Старик сердится, бьет ногой о землю, тычет мощной загорелой ручищей куда-то в месиво кладок. Нет, Акеллу с херсонесской земли так просто-запросто не сгонишь, это его земля… Старый Волк хватает одну из дамочек под руку, подводит ее к очередной яме. Начальница покорно следует за ним, остальные подтягиваются сзади, а старик все говорит и говорит, чуть покачиваясь корпусом и тыча ручищей в покрытые серой пылью камни. Силен, силен!

Силен, соглашается Д., но вот методика его, честно говоря… Копает, как Косцюшко!

Ох уж эти Шлиман с Косцюшкой… То ли дело мы! …Линейки, веники, чертежная доска, два деревянных метра… Все экспедиционное имущество умещается в маленьком закутке необъятного монастырского подвала. Кирки и лопаты лежат рядом. Теперь уже точно все — кроме, само собой, прощального купания. Да, я тоже иду. Встретимся на камнях!

Борис уже собрал рюкзак и явно начинает тосковать. Отрываю его от этого занятия, и мы спешим на пляж. Генеральское купание — последнее, самое сладкое.

Солнце печёт, как и в тот, уже далекий, первый день на море тишь да гладь, и мы заплываем подальше, где реже встретишь вездесущих пляжников. Дальше, дальше… И не спешить — полежать на спине, нырнуть, снова полежать…