Чернильная мышь - Дана Арнаутова

– Тебе часто говорили, какая ты красивая?

Вытянувшись в струнку и едва дыша, Маред медлила с ответом.

Ну-ну, посмотрим, сколько ты продержишься. Лишение зрения играет с сознанием странные шутки, лишая его защиты обыденности, убирая барьеры между душой и внешним миром. Алекс улыбнулся, прислушиваясь к частому неглубокому дыханию, позвал:

– Маред?

– Нет, – торопливо отозвалась девчонка. – Нечасто.

– Неужели? – усмехнулся Алекс. – Но все-таки говорили? Кто?

– Не ваше дело, милэрд.

Медленно, очень медленно Алекс провел кончиками пальцев по обнаженной груди Маред, обвел соски сначала по границе ореола, а затем дальше, по спирали, к самому соску. Чуть прижал темно-розовые, напрягающиеся под его пальцами, бутоны. Представил на них зажимы… Нет, не то. Ты не любишь боль. Готова ее терпеть, но не будешь наслаждаться. Боль для тебя может быть только легкой приправой к основному блюду. Но сначала тебя нужно вытащить из раковины, которую ты строила долгие годы.

– У вас было много поклонников? – светским тоном поинтересовался Алекс, гладя затвердевшие соски.

– Нет.

И тело под пальцами напрягается куда сильнее, чем следовало бы при таком простом вопросе. Неужели ты вышла замуж за первого, кто тебя позвал, девочка? Или здесь что-то глубже? Какая-то давняя обида… Я ничего о тебе не знаю, а следовало бы. Ведь не можешь ты всерьез считать себя некрасивой? Так зачем прячешься за уродливыми платьями и скучной прической?

– Плохо, – сообщил он вслух. – Так мне быстро станет неинтересно.

Вот так, девочка. Поймешь намек? Она поняла. Но все-таки упрямо сжала губы, слегка откинув голову назад, и Алекс немедленно воспользовался случаем погладить нежное беззащитное горло. Девчонка сглотнула, дернувшись в сторону. А шея у тебя, значит, чувствительнее груди? Или просто грудь еще никто правильно не ласкал? Чувствительность можно разбудить, ты об этом узнаешь. Легкие зажимы на соски для притока крови, кубики льда и согревающее масло, массаж, поцелуи… Алекс провел ладонями по напряженным плечам девушки и снова погладил ее руки вниз до локтей.

– Не помню, – прошептала Маред. – Мне… не говорили…

– Какое упущение. Тогда скажу я. Ты прекрасна. В твоем возрасте хорошая фигура не редкость, но у тебя она не просто хороша. Красота – это вопрос пропорций, а твое тело совершенно пропорционально…

Не переставая говорить, он легко и нежно гладил бока, грудь и бедра девушки, не трогая пока низ живота. В невольной попытке отодвинуться Маред лишь теснее прижалась к его коленям, опираясь на них всей спиной. Вот так-то лучше…

– Еще у тебя чудесные глаза. Светлые и холодные, как ледники в северных горах. И так же сияют, как лед на солнце. Губы… Ты любишь целоваться?

– Нет…

– Некогда? – сочувственно поинтересовался Алекс. – Или не с кем? Я полагал, что уж в Университете неплохой выбор приятных молодых людей.

– Я посещаю Университет, чтобы учиться! – сама ринулась в ловушку раскрасневшаяся Маред. – Учиться, а не…

– Понима-аю, – протянул Алекс, от души забавляясь.

Он улыбнулся, глядя, как девчонка ежится под его вроде бы небрежными, но тщательно рассчитанными прикосновениями. Томительно неспешная игра затягивала, будила воображение, и Алекс пообещал себе, что получит удовольствие сполна, прежде чем снова уложит девочку в постель по-настоящему. Невинность так быстро теряется, а маленькая тье сейчас на каждое слово и прикосновение отзывается с потрясающей остротой.

– Тебе удобно сидеть? – невозмутимо продолжил он, возвращаясь к поглаживанию груди Маред и любуясь ее нежными линиями. – Может, вытянешь ноги?

– Нет! Мне… удобно…

– Непохоже. Что ты так боишься? Тебе сейчас больно? Неприятно?

Маред молчала, еще сильнее запрокинув голову, и Алекс вздохнул.

– Это был вопрос. Тебе прямо сейчас больно?

– Нет…

– Неприятно?

– Да! – с вызовом ответила девушка.

– Я заметил, – сообщил Алекс, по очереди обводя пальцем ее набухшие соски. – Как долго ты собираешься врать сама себе? Последнее дело, знаешь ли.

– Я не вру.

Шепот был откровенно злым, и можно было не сомневаться, что если б не галстук, Алексу достался бы очередной ненавидящий взгляд. Моя же ты прелесть…

– Тогда у тебя проблемы с логикой, что недопустимо для юриста. У меня хватает опыта, чтобы разглядеть женское желание, и мы оба помним, что ты еще ни разу не уснула в этой постели, не получив перед этим удовольствия.

Маред молчала. Отодвинуться больше не пыталась, да и некуда было, так что она просто вжалась спиной в колени Алекса, развернув плечи и закаменев всем телом. Алекс тяжело вздохнул.

– Девочка, ты выбрала мужскую профессию, помнишь? Ты хочешь войти в мир мужчин, где на тебя всегда будут смотреть, как на добычу. Всегда, пока не докажешь обратного. Еще не поздно передумать. Ты можешь расторгнуть наш договор, найти приличного молодого человека, выйти замуж и вести обычную женскую жизнь. Но ты ведь не хочешь? Тогда не веди себя, как мышь в кошачьих лапах. Не бойся, когда бояться нечего. Не позволяй навязать тебе чужие мысли и желания. Если, конечно, сама этого не хочешь. И никогда ни за что не ври себе самой. Чего ты сейчас боишься? Вам преподавали логику, я надеюсь? Удивительно, что ты ее сдала.

– Преподавали, – буркнула девчонка. – И я сдала на высший балл, вы же знаете…

– Тогда думай, как стряпчий, а не как застенчивая деревенская девчонка. Чувства чувствами, но логику и факты никто не отменял. То что я делаю, так или иначе, но доставляет тебе физическое удовольствие. Это факт. Или будешь врать, что нет?

Перед ответом девчонка помедлила. Вздохнула глубоко, невольно слегка расслабляясь, облизала губы. Алекс терпеливо ждал.

– Не буду. Но это не главное. Удовольствие можно получить и от вредных вещей. От вина, опиума, фейской пыльцы… Но это неправильно!

– Согласен. Любой дурман – это неправильно. Потому что он губит разум и тело. А игры в постели – нет. Есть исключения, но у тебя-то пока что ни одного следа на коже, верно?

Подтверждая свои слова, Алекс снова погладил обнаженное горячее тело, пройдясь ладонями сверху вниз, приласкав гибкую нежную спину с трогательной ложбинкой вдоль позвоночника, чуть выступающие лопатки, ямочки на талии… Девчонка задышала быстрее, вздрогнув, словно уже не ожидала прикосновения. А Алекс подумал, что через день-другой обязательно затащит эту глупышку в душ, и сам зажмурился от удовольствия, представив, как будет выглядеть смуглая кожа в сияющих каплях воды, как скользнут по спине и плечам девочки его намыленные ладони… А если сделать воду погорячее и хорошенько распарить, размять и разнежить это неподатливое тугое тело, растереть его, заласкать, а потом повернуть девочку лицом к стене душевой…