Лунное наваждение - Джил Грегори

– Так ты и есть… Паук, Оливер? – Ей казалось, что она спит и видит какой-то странный, причудливый сон или смотрит через очки злого волшебника на искаженную реальность, где все – люди и предметы – принимает уродливые, зловещие очертания. – Но как? Почему? Почему ты предал Англию… и всех нас?

– Это Англия меня предала, милая Анемон. Много лет назад.

Оливер подошел ближе, с пугающей небрежностью вглядываясь в ее растерянное лицо. В сизо-серых брюках, жилете и рубашке из тонкого полотна он казался тем же самым уважаемым начальником, которым она восхищалась долгие годы.

Даже когда он начал рассказывать про свое предательство, девушка едва верила его словам. Оливер Фенвик был другом отца и ее другом! Анемон слушала его в полном замешательстве. Как мог он так низко пасть? Она передернулась. Ведь это он схватил и пытал ее отца! Он возглавлял этот грязный заговор!

– Я отдавал все силы служению нашей замечательной родине, Анемон, а что получил взамен? Богатство? Славу? Уважение наших досточтимых граждан? Едва ли. – Оливер скривил губы в мрачной усмешке и дернул себя за ус – этот жест был до боли знаком девушке. – Четыре года назад Англия могла отблагодарить меня за мое старание, но эта надменная страна предпочла этого не делать!

– Продвижение по службе?

Краем глаза девушка видела, как рука Стивена чуть заметно шевельнулась. Ей так хотелось подойти к нему, обнять и поцеловать его раны, но больше всего ей хотелось выбраться вместе с ним живой из этой переделки. Надо отвлечь от него внимание остальных, дать ему время прийти в себя. Одноглазый, Бержерон и Де Воба смотрели на Оливера, увлеченные его рассказом. Вот и отлично!

– Тебя хотели повысить в звании? – ровным тоном спросила она.

Оливер презрительно фыркнул и отмахнулся от девушки:

– Не просто повысить, милая. Речь шла о вещах гораздо более желанных. Меня могли сделать дворянином – за все мои заслуги перед Англией. Высокая честь, правда? Я мог стать сэром Фенвиком! Понимаешь ли ты, что это значило для меня, самого младшего сына простого пехотинца? Как сильно я желал получить эту особую привилегию!

– Могу себе представить. Из-за того, что ты ее не получил, ты предал свою страну.

– Да, – круглые почти черные глаза Оливера сияли в зловещей темноте подземелья, – потому что моя страна предала меня! Меня лишили этой чести, а все из-за того, что случайно всплыла одна пустяковая история. В юности я взял небольшую сумму, но потом вернул эти деньги… Сейчас это уже не имеет никакого значения! Они ухватились за этот единственный предлог, чтобы отказать мне в заслуженной награде, и я отомстил им за их оплошность. Я решил наказать их за высокомерие и неблагодарность, и они получили сполна, Анемон!

Девушку охватило презрение.

– Мой отец столько лет служил Англии и не получил никакого дворянского звания, Оливер. Странно, но ему и в голову не приходили мысли о подобной награде.

– Твой отец! Самый большой дурак из них всех! Я знал его много лет, и все это время он думал только о своей драгоценной Англии. Ох уж эта его благородная любовь к отечеству! – На щеке Оливера задергался желвак. Он прошел вперед, пнув Стивена сапогом, и встал перед девушкой. – И ты вся в него, милочка! – злобно выплюнул он. – Патриоты-идиоты! Как я потешался за вашими спинами, наблюдая за вашей мышиной возней! Ведь все это время я незаметно копал яму тем, кто работал под моим началом. Я сказочно разбогател. Тебе и не снилось такое богатство, милочка! Информация ценится дороже золота и рубинов, и уж чего-чего, а информации у меня всегда было в избытке. Мне не составляло труда продавать ее тем, кто больше платил. А все остальное – интриги, заговоры, измена – было лишь частью игры, частью моей сладкой мести.

– А убийства? Скольких же ты отправил на тот свет – дюжину, пятнадцать или еще больше? – Анемон потрясла головой. Ее серые глаза вспыхнули гневом. – Как тебе спится по ночам, Оливер?

– Превосходно! Милочка моя, перед тобой человек, который абсолютно доволен своей жизнью.

Ее лицо побледнело в свете свечей.

– Передо мной самый гнусный подонок в мире!

Оливер пожал плечами:

– Можешь думать обо мне что хочешь. Мне плевать на твое мнение. Сегодня ночью у меня другие заботы. Ты, милочка, твой отец и этот чертов американец перебежали мне дорогу. Вы хотели сорвать мой самый грандиозный замысел! Втянуть Америку в войну, которая наверняка поможет Бонапарту покорить Англию, – вот это шикарная месть! Скажу тебе, Анемон, что, если Наполеон победит в этой войне, мне гарантирована более чем щедрая награда. И мы поделим ее поровну с моими приятелями, которых ты видишь здесь.

Де Воба шагнул вперед и тряхнул Оливера за руку, прервав его страстную тираду:

– Хватит разглагольствовать! Ты что, забыл, зачем мы сюда пришли? Если сегодня же ночью лорд Бромфорд не будет у нас в руках, весь наш план полетит к чертям! Мы должны выяснить, что они с ним сделали.

Так, значит, лорд Бромфорд пропал? Это было неожиданной новостью для Анемон. Сердце ее наполнилось надеждой. Она не знала, как Стивен догадался увезти его светлость из загородного дома Де Воба, но испытала огромное облегчение. Она начала верить, что им тоже удастся бежать.

Надо их разговорить, а в это время Стивен очнется… Он слегка пошевелил головой. Одноглазый взглянул на него и на всякий случай сильно пнул ногой неподвижное тело. Стивен не издал ни звука, но Анемон поспешно крикнула:

– А ты, Жан-Пьер! Что стало с твоим балом? Ни почетного гостя, ни хозяина! Представляю себе, какие пойдут сплетни! В ближайшие недели весь Новый Орлеан только и будет об этом судачить!

– Вряд ли мои гости успели по мне соскучиться, petite. Очень скоро я к ним вернусь.

– Скажи мне вот что, – сухо бросила Анемон, с вызовом глядя в глаза креола. – Неужели ты в самом деле веришь, что эта разношерстная кучка заговорщиков способна уничтожить Англию? – С губ ее сорвался холодный смешок. – Твой эгоизм еще более чудовищен, чем я думала! А впрочем, я знала, что ты самоуверенный наглец, с того момента, как ты впервые со мной заговорил. Не представляю, как ты мог даже подумать, что я изменю с тобой такому мужчине, как Стивен Берк!

Оливковые щеки Де Воба вспыхнули румянцем. Одноглазый гадко ухмылялся у него за спиной. Де Воба подошел к девушке и ткнул в нее изящным пальцем.

– Ты пожалеешь о своих насмешках, cherie, – мягко сказал он. – Когда мы тебя допросим, ты перейдешь в полное мое распоряжение. Я позабочусь о том, чтобы ты умерла долгой, мучительной смертью.

– Это лучше, чем терпеть твои глупые заигрывания. – Анемон запрокинула голову и посмотрела на него с презрением. – Признаюсь, мне было плохо при одной мысли о твоем поцелуе. Но, как сказал Оливер, ради отчизны я была готова на все.

– Одноглазый! А ну подойди сюда! Достань свой нож и чиркни эту шлюху пару раз по лицу – думаю, тогда она прикусит свой язычок.