Война с демонами. Книга 4. Трон черепов - Питер Бретт

Тамоса, похоже, это не убедило, но он не возразил.

– Кроме того, Аманвах и Сиквах преподавали шарусак, – добавил Рожер. – Простой шарукин, который лечит растянутые мышцы и рубцы, полностью восстанавливая подвижность.

В своей массе жители Лощины продолжали смотреть на красийцев косо, но всех их забирали на шарусак. Арлен только начал обучать лесорубов, но теперь это увлечение охватило все графство Лощина.

– Красийские песни в Праведных домах, – проворчал инквизитор Хейс. – Красийские упражнения на городской площади. Мало того что хористов Создателя обучает языческая жрица, так мы теперь должны еще больше растлевать народ, приучая его убивать на манер пустынных крыс?

– Да! – подал голос Гаред. – Многие лесорубы не выжили бы без музыки Рожера и красийских боевых приемов. Пустынные крысы мне нравятся не больше, чем вам, но мы забудем о настоящем враге, если отворотим носы от знаний, закаляющих в ночи.

Лиша моргнула. Мудрые речи в устах барона. Чудесам не было видно конца.

– Дело не только в этом, – поправился Хейс. – Как быть с шелками, которыми торгует эта Шамавах? Женщины щеголяют в них, словно гулящие, забыв всякий стыд и вбивая мужчинам в головы греховные мысли.

– Прошу прощения, – резко сказала Лиша, подняв шелковый платок, купленный аккурат на прошлой неделе.

Шамавах, первая жена Аббана, приехала в Лощину вместе с ней и открыла красийскую харчевню, в которой скоро яблоку стало негде упасть. Позади разбила шатер и в нем продавала южные товары по удивительно низкой цене. Из Дара Эверама потянулись караваны, и поток их не иссякал, ибо стороны остро нуждались в налаживании торговых отношений.

– Если для зарождения греховных мыслей хватает шелка, – заметила Лиша, – то, может быть, дело в ваших проповедях, инквизитор, а не в красийцах.

– Тем не менее, – встрял Смитт. – Шамавах продает по дешевке и подрывает мою торговлю, но возмещает убытки тем, что машет перед работниками золотом, а клатами не платит. Ввергает народ в зависимость от врагов ради товаров, без которых мы обойдемся или которые сделаем сами, в Лощине.

– По-моему, Смитт Тракт, ты слишком привык быть единственным торговцем в городе, – ответила Лиша. Действительно, гласный Лощины обзавелся многочисленными связями с энджирсской гильдией купцов и неуклонно богател, хотя окружающие страдали от разорения, принесенного последним годом. – Я видела, сколько ты берешь с голодающих за краюху хлеба. Небольшая конкуренция пойдет тебе на пользу.

– Довольно, – вмешался Тамос. – Мы не в том положении, чтобы отказываться от торговли, но отныне все красийские товары будут облагаться пошлиной.

Лица Смитта и Хейса расплылись в широких улыбках, однако граф поднял палец:

– Но за это вам обоим придется привыкнуть к шелкам и соперничеству. Бросьте манеру впустую тратить мое время столь мелкими жалобами.

Их лица вытянулись, и Лиша сдержала уже свою улыбку.

– Полагаю, новый собор не мелочь? – раздраженно осведомился Хейс.

– Ни в коем случае, инквизитор, – ответил Тамос. – Вообще-то, он ежедневно раздражает Артера, когда тот подсчитывает расходы. Вы едва тронули почву, а по всем статьям уже превысили годовой бюджет и все мыслимые кредиты.

– Ваша светлость, во всей Тесе нет больших храбрецов, чем мужчины и женщины Лощины, но они дровосеки, – с едва заметной насмешкой парировал Хейс. – Канон и здравый смысл требуют, чтобы Праведный дом построили из камня. В Энджирсе, где каменщиков больше, расходы были бы втрое меньше.

Смитт кашлянул. Он был в числе многих кредиторов, ждавших, когда инквизитор расплатится.

– Гласный, тебе есть что добавить? – спросил Тамос.

– Прошу прощения у вашей светлости и не хочу оскорбить инквизитора, но это неправда, – сказал Смитт. – Бо́льшую часть карьерных работ выполнили за нас демоны в новолуние. В Лощине дешевы и камень, и рабочие руки. Это не мы придумали впервые в истории построить здание в форме проклятой великой метки.

– Разве все баронство не есть великая метка? – спросил Гаред.

– Даже барон согласен, что это чрезмерное расточительство, – подхватил Смитт.

На лице Гареда написалось напряжение, как бывало всегда, когда говорили что-то ему непонятное.

– Что?

Игнорируя его, Малыш Франк гневно взглянул на Смитта:

– Как ты смеешь сомневаться в инквизиторе? Собор Лощины станет последним приютом, если подземники займут графство, как уже чуть не сделали в новолуние.

– Для надлежащего завершения стройки понадобятся десятилетия, – вмешался Эрни, – а получатся только комнаты неправильной формы с огромной и зря пустующей площадью. Меченая стена была бы дешевле и действеннее.

– Демоны проникают в самую середку Лощины, и никакие стены и метки им не помеха, – возразил Гаред. – Лучше использовать это место для молитв о возвращении Избавителя.

– Господин Тюк отрицает, что является Избавителем, – напомнил ему Хейс. – Это его собственные слова. Мы должны по-прежнему обращать взоры к Создателю, надеясь на подлинную помощь.

Гаред сжал кулаки. В последнее время он стал набожнее, но его вера – и вера десятков тысяч по всей Тесе – сводилась к тому, что Арлен Тюк был Избавителем, посланным Создателем возглавить человечество в борьбе с подземниками.

Инквизитора направили в Лощину энджирсские рачители Создателя для изучения этих притязаний, желательно – их осуждения и разоблачения Арлена как самозванца. Но инквизитор был не дурак. Публичные нападки на Арлена настроили бы против Хейса всю Лощину.

– При всем подобающем уважении, инквизитор, Арлен Тюк ничего подобного не говорил, – сказала Лиша. – Да, он отрицает, что Избавитель, но полагаться советовал друг на друга.

Кулаки Гареда врезались в столешницы так, что задребезжали кубки и подскочили бумаги. Все, обернувшись, натолкнулись на его свирепый взгляд.

– Он Избавитель. Не понимаю, почему мы все еще говорим, как будто это не так.

Инквизитор Хейс покачал головой:

– Нет никаких доказательств…

– Доказательств? – прогремел Гаред. – Он спас нас, когда всем нам грозил конец. Вернул нам силы постоять за себя. Никто не может этого отрицать. Все вы видели, как он парил в небе и метал молнии своими, мать-перемать, руками, а вам еще, мать-перемать, нужны доказательства? Как, по-вашему, в последний Ущерб удалось избежать нападения мозгового демона?

Он посмотрел на графа:

– Вы слышали его слова во время поединка. Он так сказал Джардиру: «Избавиться от тебя – моя последняя задача перед битвой с Недрами».

– Демоны все равно являются еженощно, барон, – заметил Тамос. – Горят дома. Воины истекают кровью. Гибнут невинные. Я не отрицаю заслуг господина Тюка, но и не чувствую себя «избавленным».

Гаред передернул плечами: