Готический храм - Вероника Ульянова

– Ты, ублюдок, я…

– Хэй, попридержи коней! Господин мэр, да в чем дело? Мы оба спали с ней, и что дальше? Ты не виделся с ней почти год до ее смерти, с чего ты вдруг так распереживался?

Капитан дрожал от бешенства. Он же мэр, какого черта тогда он не может получить такую вроде мелочь – девушку, как ее найти, что ему делать?!

– Андрей, не твое дело, что я чувствую. Просто сделай, что я тебе говорю, или пожалеешь. Может я пока только мэр, но ты слышал Виктора – я будущий президент. Да даже если бы я был никем, ты меня знаешь – я Капитан, и всегда им буду. Так что, сука, немедленно звони своему отцу и верни мне ее!

Андрей положил трубку.

Капитан бросил бы телефон, но в машине места было мало, и он сжал его изо всех сил, с телефоном ничего не произошло, Капитан разозлился сильнее.

Андрей, закончив разговор с Капитаном, сразу позвонил отцу:

– Отец, тут такое дело – мэр рвет и мечет, он хочет Алину. Он серьезен.

– Я понял, передай ему, что завтра утром – вернем, скажи, мол, все хорошо, просто ее расспросят о Викторе, накормят, напоют, пальцем не тронут.

– А это правда?

– Я делаю то, что нужно сын, ты же знаешь.

– Да. Но…

– Что, но? В туже степь ринулся? Она мне сказала, что вы покувыркались разок, не позволяй этому замутнить твой рассудок

– А ты всего разок хотел ее удочерить.

– И это не замутнило мой рассудок.

– Да, просто… все они, с ними постоянно что-то происходит. То живы, то мертвы, то террористы, то спасители…

– С Фатиевыми так будет всегда. Пожалуйста, не наломай снова дров, не встречайся с Максом.

Андрей молчал, наконец пробурчал:

– А новых друзей все не получается завести – Зеленый, Артур – все не то.

– Сейчас не время заводить друзей.

– А когда будет время?

– Дома поговорим.

***

Капитан и Артур приехали к храму, Капитан попросил Артура подождать в машине и побежал внутрь. Там он, как и ожидал встретил Максима. Взрывчатка была готова. Парни приветственно улыбнулись друг другу.

– Не делай этого, – сказал Капитан.

– Ты позволил им опорочить мое имя, присвоить мое величие.

– Прости Максим, но после того, как я спас тебе жизнь – у меня были другие более важные заботы, чем думать о твоем имени.

– О да, ты теперь политик.

– Я мэр.

– Победил? Поздравляю.

– Алина жива.

– Что?

– Пойдем со мной, пойдем к ней.

– Этого не может быть.

– Наверное это у вас семейное – выживать будучи в эпицентре взрыва огромных зданий. Виктор держал ее у себя насильно все эти два года, он тоже жив.

Максим промолчал о том, что знает про Виктора, ему почему-то стало стыдно. И одновременно он разозлился на Виктора, который не сказал про Алину и пытался памятью о ней вынудить Максима помочь ему.

– Нет, это война. И мое место здесь – если я выйду из храма, уверен, там меня уже ждут. Я не за Виктора, но мы с ним на одной стороне, а ты на противоположной – теперь мы враги.

– Ты ошибаешься, а Виктор манипулирует вами, он искажает – мир будет другим – я сделаю его лучшим, одна и та же концепция, но реализация ее зависит от того, кто ее воплощает. Ты веришь мне, веришь, что я делаю все не ради денег, не ради славы?

– А разве величие – это не слава?

– Нет, ты же не хотел изначально, чтобы кто-то знал, что это ты построил храм, ты не был и против этого, но ты к славе не стремился, твои инициалы кое-где – о них никто не знал, пока Виктор не рассказал.

– А он откуда это знает?

– Без понятия. Может он восхищался им, как и все, ходил здесь и нашел их?

– Единственное, чего я хочу – идти до конца, пускай я не прав. Все вы подстраиваетесь под кого-то зависите от людей, от общества, от мнений, я убежден, что самая большая сила – это следовать своему пути, даже при сильных сомнениях. Поэтому предпочитаю не сомневаться – чтобы не терять зря время, я просто делаю.

– Максим, поверь мне – мы похожи – только моя цель – величие всего моего народа, я чувствую его, я думаю, что прожил здесь много жизней, эта природа, этот воздух, я пророс этим, и грязью, и красотой здешней. Вы не знаете никто, но я эмпат в крайней степени – я чувствую всю вашу боль – у меня два было выхода: или стать жестоким, невосприимчивым, или изменить что-то к лучшему. Ты неправ только в том, что иногда ради цели как раз-таки нужно подстроиться и лицемерить.

Зазвонил телефон Капитана, он ответил – это был Андрей.

– Утром она будет твоей, ее просто допросят и отпустят, ничего с ней не случится.

– Я хочу присутствовать при допросе.

– Это невозможно.

– Знаешь с кем я сейчас?

– С Максимом?

– Хочешь поздороваться?

– Нет.

Андрей положил трубку, он боялся контактировать с Максимом. Ведь сегодняшняя речь Виктора была не первым звоночком Андрею. Уже давно его коллеги писали доносы и шушукались за его спиной. Да, сын главного на месте зама только потому что сын, а на самом деле он предатель, он помогал своего другу преступнику, путь дальше ему заказан, если что с Удавом случится – Андрея попрут с должности и скорее всего вообще из органов.

***

Удав привел Алину в свой кабинет и снял с нее наручники, она удивленно посмотрела на него.

– А ты что думала, я тебя пытать буду?

– Ну если честно, я бы не удивилась.

– Зря ты так. Если бы ты понимала, кто я и к чему стремлюсь…

– Только не нужно мне рассказывать об этом. Просто отпустите или убейте меня. Мне не важна ваша идеология. Я ведь сама ни к чему не стремлюсь. Я только помогала сначала брату, потом Диме, потому что у самой у меня нет целей. Нет идеологии. Нет принципов. Я бы хотела их иметь, но… Вам не заставить меня работать на вас или предать кого-то.

Удав долго думал, сидя за своим столом, потом он встал и подошел к ней:

– Не обессудь, но я закрою тебя ненадолго в другом кабинете.

Оставшись в кабинете больше похожем на камеру, с решетками на окнах, стулом и столом вмонтированными в пол, прицепленная наручниками к ручке стула, Алина сначала заснула. Проснувшись и заскучав она открыла ящики и нашла там огрызок карандаша и листы бумаги, исписанные с одной стороны непонятными цифрами. Она стала писать:

«Моя суть – стремление вперед.

Меня обижают, раз за разом, всё так же больно, просто я научилась выстраивать стену.