Ученик Бешеного - Виктор Доценко

Мне известно, что вы появляетесь в его квартире…

Конечно. Дело в том, что Антоша классный массажист и его часто приглашают и звезды шоу-бизнеса, и большие спортсмены, и футбольные команды. То есть ему много приходится бывать в командировках, а он любит разводить цветы, за которыми нужно присматривать. Вот он и оставляет мне ключи, чтобы я регулярно их поливала…

А вы хорошо посмотрели? Может, он написал что‑нибудь для вас? Объяснил что‑то?

Господи, да я в квартире все обшарила — ничего! Не знаю, Что и делать… — она с большим трудом сдерживала слезы. — Может быть, вы, Константин Михайлович, сможете отыскать его? О расходах не беспокойтесь: сколько нужно, столько я вам и заплачу…

Вы кем работаете?

У меня салон красоты на Трубной площади. А вы не могли бы сейчас подъехать? — чувствовалось, что ей очень хочется излить душу.

Хорошо, через полчаса буду, — немного подумав, согласился Рокотов.

Запишите адрес.

Я хорошо знаю ваш салон, мое агентство недалеко от вас, и мне довольно часто приходится проезжать мимо.

На парковке скажите, что вы мой гость, и с вас денег не возьмут. Жду…

Салон красоты с многозначительным названием «Чаровница» действительно был известен Рокотову: мимо этого красивого двухэтажного строения он не раз проскакивал на машине, но внутри не был ни разу.

Не успел Константин остановиться, как к нему подвалил здоровенный бугай с мощной шеей борца классического стиля.

Я гость Натальи Лукьяновны, — сказал Рокотов.

Вот здесь поставьте машину, — процедил тот сквозь зубы, без особого удовольствия услышав информацию, — только зря «ноги топтал» — потом, увидев очередного «клиента», важно направился к нему.

Хозяйка салона красоты оказалась миловидной брюнеткой не более тридцати лет от роду. Точеная фигурка, облаченная в платье от одного из самых дорогих французских кутюрье, выглядела весьма соблазнительно. Она хорошо держалась, и если бы не печаль в больших карих глазах, можно было бы обмануться и поверить, что у такой шикарной дамы наверняка все хорошо.

Мы с вами говорили по телефону, — сказал Константин, когда они вошли в ее роскошный кабинет.

Я узнала ваш голос, — с грустью улыбнулась она, — Константин Михайлович Рокотов… Присаживайтесь сюда, — указала Наталья Лукьяновна на кресло рядом с журнальным столиком. — Чай, кофе или что‑нибудь посущественнее?

Спасибо, я за рулем, а от кофе не откажусь.

Марина, — сказала она по селектору, — принеси две чашечки кофе. Вам какого?

Можно любого, — ответил Константин.

Свари‑ка нам «Арабики».

Хорошо, Наталья Лукьяновна.

Спасибо вам, Константин Михайлович, за то, что вы не отказались встретиться со мной и согласились выслушать нытье совершенно убитой горем женщины. — Она с признательностью накрыла ладонью его руку.

Это не было неким завлекающим жестом: ей действительно хотелось поделиться с кем‑то своими проблемами, а в глазах неизвестно откуда взявшегося частного сыщика было столько участия, что он показался ей давно знакомым человеком.

Я очень хорошо вас понимаю, Наталья Лукьяновна, — искренне проговорил Константин, — и готов терпеливо слушать, если это хоть немного облегчит вашу боль…

Вы такой милый… — благодарно заметила она. — Если не возражаете, то называйте меня по имени, а то мое отчество столь громоздко, что оно, как говорит мой Антоша, не способствует желанию дальнейшего сближения. — Женщина улыбнулась.

Итак, Наташа, я вас слушаю…

Как здорово: у вас даже интонация похожа на Антошину… — Она всхлипнула. — Извините, пожалуйста, ничего не могу с собой поделать: стоит подумать о нем, как слезы сами текут…

Ничего страшного, — заверил Константин, — женские слезы помогают прекрасному полу прожить дольше, нежели мужчинам, умеющим держать удар. — И внезапно спросил, желая отвлечь ее от грустной темы: — А вы знакомы с соседом вашего жениха?

С этим старым приставалой? — Ее взгляд моментально стал злым и презрительным.

Константин с удивлением взглянул на нее.

Как‑то подхожу я к квартире Антоши, — стала объяснять Наташа, — достаю ключи, хочу открыть дверь, выходит эта, извините, скотина, изрядно накачанная алкоголем, говорит, что Антона нет, и нагло так, впрямую спрашивает, сколько мне заплатить, чтобы я переспала с ним?

Ну и чекист, однако! — Рокотов покачал головой.

Ну… причем нагло улыбается и в упор смотрит своими сальными глазками… Так хотелось вмазать ему по жирной роже, что даже руки зачесались. Сдержалась кое‑как и говорю: «Папаша, в России денег столько нет, чтобы я согласилась лечь с тобой в постель!»

А он?

Эта сволочь так охамел, что схватил меня за руку и попытался затащить к себе…

Вот хам трамвайный, как говорит мой знакомый Ростовский!

Не то слово! Главное — старый, а руки как клещи, цепкие такие, если бы не газовый баллончик, не знаю, чем бы все это закончилось для меня…

А вам не хочется наказать его?

Если идти официальным путем, то свидетелей нет, да, собственно, ничего и не произошло, так что зря только время потеряешь, а наказать с помощью приятелей — противно руки марать. — Она брезгливо поморщилась.

А вы не боитесь, что этот «хрюн» старый начнет пакостить вам? — спросил Константин и пояснил: — Есть такие желчные люди: не досталось, так хоть обмажу…

Что вы! — Наталья усмехнулась. — После «черемухи» он боится меня как огня. Как‑то выхожу из квартиры, а он в лифте поднялся, увидел меня и мухой назад в лифт…

А вы ему представлялись?

Конечно же нет! — Она даже ужаснулась подобному предположению.

Дело в том, что он знает не только вашу фамилию и имя, но и номер мобильного телефона!

Фамилию он мог узнать у консьержки в журнале, а телефон… — на мгновение женщина задумалась. — Такие люди, как он, не прочь иногда козырнуть своим званием, а потому узнать мой номер ему не составило больших трудов…

Наверное, вы правы… Вы давно знакомы с Антоном?

Ответить она не успела: в дверь постучали, и симпатичная девушка внесла поднос с чашечками кофе, бутербродами и пирожными. Составив с подноса принесенное, девушка, бросив оценивающий взгляд на гостя, спросила хозяйку:

Еще что‑нибудь, Наталья Лукьяновна?

Нет, Марина, спасибо. Как вам кофе? — поинтересовалась она, когда Константин сделал глоток.

Прекрасный…

Так вот, с Антоном мы знакомы со школьной скамьи. Все случилось тогда, когда я пришла в первый класс. Будущие выпускники нас встречали, и юноши сажали первоклашек на плечи и переносили их через школьный порог… — Наталья мечтательно улыбнулась. — Как‑то так получилось, что Антон, в отличие от остальных десятиклассников, донес меня до самого класса, а потом посадил на парту и говорит: «Подрастешь — женюсь на тебе!» Он сказал это так серьезно, что я запомнила его слова навсегда, они превратились в навязчивую идею… Представляете, сколько за мной ни бегало мальчишек, я даже не целовалась ни с кем: мне казалось, что если я подарю кому‑то поцелуй, то этим предам моего Антона. Потом, окончив школу, я пыталась с ним встретиться, но он уехал в Индию обучаться всяким там йогам и другим премудростям Востока… Поступила в институт культуры, окончила его, снова попыталась с ним встретиться, а он уже в Японию соскочил… Тут папа мой погиб, в метро под поезд попал. По его завещанию я получила кое–какие денежки и открыла свою парикмахерскую на три мастера. Дело пошло, клиенты свои появились… Открыла салон, так себе, небольшой совсем… Как‑то пути наши пересеклись со Зверевым, который что‑то во мне увидел и помог открыть уже этот салон; и сейчас, чтобы стать нашим постоянным клиентом, в очередь записываются за полгода. Однажды послали меня в Париж на конкурс мастеров мужской прически и, представляете, там встречаю своего Антона, который согласился быть моделью у ученика Зверева. Вам не наскучило меня слушать?