Бегущие по мирам - Наталья Колпакова

Макар едва замечал детали катастрофы. В узком коридоре спокойствия посреди грохочущего камнепада он несся сквозь не существующий уже храмовый зал туда, где когда-то вырастал из пелены кумара трон. Теперь вместо кумара в воздухе висела зловредная строительная взвесь, забившая нос, бронхи и, кажется, легкие тоже. Трон все не находился, канул в небытие вместе с монументальной колоннадой и сумрачными перекрытиями. Макар не хотел останавливаться. Он предпочел бы вечно мчаться в никуда посреди хаоса, чем потерять надежду, – и потерял ее аккурат в тот миг, когда со всего маху налетел на невидимую в пыли преграду. От боли белое облако, застилавшее глаза, сменилось черным. В черноте запрыгали огненные шары, замельтешили золотые искорки, и зазвучал голос, медленный и тягучий:

– Мака-ар?.. Это ты?.. Где-э я?..

Она была здесь, целехонькая, только надышавшаяся дряни из курительниц, полулежала на громадном деревянном троне, словно позабытая тряпичная кукла. Макар схватил ее за руки, дернул и не удержал, снова дернул без лишних церемоний.

– А... Положи обратно меня.

– Алёнушка, миленькая, ну давай...

– Здесь буду сидеть!

Она захихикала и стала вяло отбиваться. Руки были холодными и влажными. Лицо зеленоватое, глаза, как у рыбы, смотрели в разные стороны. В этот момент Макар окончательно и бесповоротно понял, что любит и всю оставшуюся жизнь будет любить только эту девушку. Вот эту – страшненькую, бестолково хихикающую. Совершенно беспомощную. Он понимал, что беспомощность и глупый смех – это не навсегда. Проспится и снова станет невыносимым ходячим совершенством, снежной королевой с университетским дипломом. Но это уже ничего не меняло. Он любил эту стерву, любил, наверное, с первой встречи, только нуждался, грешный, в такой вот минуте ее слабости, чтобы себе в этом признаться. И на правах самоназначенного возлюбленного сделал то, о чем давно и безнадежно мечтал – легонько, но с чувством вмазал своей красавице ладонью по щеке, обрывая смех, уже срывавшийся в истерику.

Бежали в полном согласии, крепко обнявшись, – через разрушенный торец, противоположный входу. Оказалось, что задним своим фасадом храм примыкал к крепостной стене, и, поднырнув под ее обломки, хороводом носящиеся по воздуху, беглецы покинули нехорошее место.

А если бы решили вернуться обычным порядком, через бывшие двери на бывший двор, то продержались бы в бегах несколько меньше, зато стали бы свидетелями эпохальной встречи. Две по-настоящему крупные фигуры, вовлеченные ими, парочкой залетных разгильдяев, в несолидные странствия-погони, едва не нос к носу столкнулись на руинах загубленной обители. Первый, поспешавший со стороны главных ворот, был стар, худ и бородат, облачен в изрядно пострадавшую от каменного крошева мантию верховного мага и исполнен усталого раздражения. Второй, явившийся неизвестно откуда, мало походил на человека. Разве что голодная ухмылка да взгляд фанатика были вполне себе человеческие. За спинами вновь прибывших маячили группы поддержки: за магом разворачивались полукольцом разряженные грусроты, тыл крылатого монстрика прикрывало еще более живописное бандитье.

– Тварь-без-имени?!

– Почтенный Заклинатель, что за встреча!

– О Великий основатель, ты пришел! – дружно взвыли, падая ниц перед крылатым, насельники, избравшие для себя в этой сцене роль древнегреческого хора.

– Я чуял твою вонь в этом деле с избранием короля и взломом темницы...

– Как ты напал на след, глупый старик?

– ...но принцессу ты не получишь.

– О Величайший! – снова ожили коленопреклоненные фигуры.

– А ну цыц! – прикрикнули разом оба соперника и медленно пошли по широкому кругу, не давая один другому сократить расстояние.

Столичные гвардейцы и провинциальная шпана – все поспешно отступили подальше. Вокруг соперников образовалась пустота. И сразу стала наполняться нехорошим свечением.

– Ты не смеешь вмешиваться в дела этого мира! – Длинные космы Тринадцатого вздыбились и заискрили молниями.

– Да-да, с начала и до конца времен, и прочая чушь. – Над хилыми плечами твари с треском распахнулись чудовищные крылья. – Этот мир полон скучных условностей, маг!

На груди Заклинателя зашевелилась борода, распространяя голубое свечение и явственный запах жженой пробки.

– Не тебе его править.

– Не тебе меня останавливать.

Крылья неведомого существа забились, подняв зловонный ветер.

– Неудавшийся божок!

– Жалкий человечишка!

Непримиримые противники одновременно вскинули руки и метнули друг в друга по огненному шару. Движения обоих были отточенны и мощны. Даже удивительно, что шары получились такие неказистые. Прямо сказать, завалящие шарики, не больше пинг-понговых. Враги недоуменно проследили, как они взаимоуничтожаются с забавным чпоканьем, и вновь воздели руки. С хрустящих от напряжения пальцев сорвались длинные струи света – у мага голубая, у твари, противу ожидания, зеленая. Сшиблись точно в середине круга, тихонечко потрещали и погасли. За спинами поединщиков послышался ропот. Стали робко приподыматься из праха и отцы-насельники. В общем, следовало признать, мегабитва как-то не задалась.

– Я остановлю тебя, нечисть!

Длинный треск, беспомощная вспышка.

– Ха, руки коротки!

Багровая молния, не преодолев и полпути, рассыпалась веселым фейерверком. Грозные противники (все-таки сказывался возраст) остановились, пыхтя, сопя и без толку испепеляя друг друга взглядами. И вновь закружили парой крадущихся хищников, без устали расцвечивая небо световыми эффектами. Заклинателю удалось поднять из кучи сора и отправить в недальний полет небольшую каменную завитушку. Твари-без-имени – даже приподняться самому на высоту собственного роста, увы, невеликого, но бессильные крылья тут же хозяина уронили. Болельщики с обеих сторон сначала молчали, потрясенные, затем перешли к оскорблениям и угрозам. Вот уже раздалось сакраментальное:

– Бей столичных!

– Дави ворье!

И скопившееся напряжение нашло наконец выход в драке стенка на стенку. Личные телохранители моментально оттерли мага от свары, надежно прикрыли от любых угроз. За мощными плечами личников, за мельтешением рук и ног дерущихся он безуспешно пытался рассмотреть крылатого хищника. Малорослая тварь улизнула с ловкостью змейки, скользнувшей в расщелину среди камней. И не было в том никакого сверхъестественного могущества (с которым, как убедился Заклинатель, у них обоих начались серьезные проблемы) – просто такова была природа этой твари, в сущности очень древнего и очень умного особым недобрым умом ящера.

Двое беглецов всего этого не видели. Не до того было, бежали. Пугающее погромыхивание за спиной вкупе с атмосферными эффектами лишь подхлестывали их стремление оказаться как можно дальше – и как можно быстрее. Алёна, ничего не соображавшая по причине тяжелой головы, умиляла Макара послушанием. Не скандалила, не спорила, даже не жаловалась. Разве что охала, оступаясь на коварном камешке или цепляя голой щиколоткой зловредную горную колючку. У Макара всякий раз сердце ёкало, но он безжалостно тащил ее за собой по осыпистой тропке через седловину между двумя кряжами. На жалость не было времени, а главное, сил – они утекали так явственно и неостановимо, что Макар не решался притормозить, боясь, что уже не сможет сдвинуться с места.