Серебро и пламя. Книга 2 - Екатерина Полянская

Вокруг меня гудели голоса:

– Концентрация падает.

– Еще минута, и станет можно дышать без маски.

– Мы победили!

События, передаваемые камерами, меня больше не интересовали. Я покинула зал с экранами и пошла в холл.

Скоро Эрихард вернется, и, что-то мне подсказывает, я ему понадоблюсь.

Ждать пришлось около двух часов.

Какой же он все-таки упрямый!

Все это время я простояла в холле и опять ощущала себя странной девочкой. Очень странной. Но сейчас так было нужно. Необходимо. В груди все будто изморозью покрылось. А этот упрямец решил еще погеройствовать! Пф-ф. Зла не хватает. Но скорей бы он уже вернулся, так хочется обнять… Только тогда поверю, что все закончилось.

На площадку опустилось несколько слоттерсов сразу.

Усилием воли я заставила себя остаться на месте.

Пока Эрихард сам не вошел в дверь.

Выдохнула. Живой, и вроде бы умирать в ближайшее время не собирается.

Но… Эй, куда это он?!

– Эрихард?

Кронс прошел мимо, будто меня там вообще не было.

Он издевается?!

Однако в холл уже вошли маги, одного так вообще внесли. Кричать при посторонних было неловко, поэтому я, стараясь внешне сохранять достоинство, быстрым шагом пошла… чего уж там, практически побежала за мужем.

Нет, он точно издевается. Даже не обернулся!

– Эрихард!

Спина дрогнула, но он упрямо продолжал идти вперед.

На глаза навернулись слезы.

– Эри? Что я сделала? – Получился какой-то жалкий всхлип.

А он закрыл дверь наших комнат у меня перед носом.

Слезинка скатилась по щеке, каплей упала с подбородка, оставив на платье темное мокрое пятнышко.

Если бы не его раны и полное истощение, я бы ушла, но так… В ледники гордость.

Ключ, само собой, у меня тоже был. С равным уровнем доступа.

Чувствую, уже завтра это изменится, но сегодня я толкнула дверь. Ну вот, от меня не так просто отделаться. Сам, в конце концов, подписался. И пусть сколько угодно смотрит на меня с этим тлеющим выражением, будто руки чешутся придушить. Обидно, но я переживу как-нибудь.

Пальто уже было сброшено на пол.

Окровавленное пальто.

И совершенно жутко выглядящие остатки рубашки.

– Тебе нужен врач. – Но я зачем-то закрыла за собой дверь.

– Уходи, – прозвучало бесцветно, но повелительно.

Да что я такого сделала?!

Тянуло громко разреветься, а то и вообще хлопнуть дверью с другой стороны, но я сжала зубы и обошла его, чтобы видеть лицо. Бледное, со впалыми щеками, но нормальное, человеческое. И кровь на брови уже запеклась. Взгляд сполз ниже. Наткнулся на жуткие рваные раны на груди. Небо… Как он вообще еще жив?!

– Эри… – Губы шевельнулись в полном отрыве от разума.

– Беги от меня, я монстр, – с тихой обреченностью произнес самый дорогой для меня человек во всех измерениях. – Снежность, пожалуйста.

Сказал, а сам шагнул ко мне.

Будто тело и разум сейчас жили по отдельности.

И лед, сковывающий смертельные раны, стремительно таял.

– Ни за что, – тихо, но уверенно прошептала я, глядя ему прямо в глаза.

Сбежать бы все равно уже не смогла, даже возникни у меня такое желание. Холодные ладони сомкнулись вокруг моих запястий и резко дернули, притягивая ближе. В месте прикосновения я почувствовала что-то легкое, тянущее… Похоже, он тянул из меня энергию.

Л-ладно.

Вдох-выдох. Получилось немного больно.

Не бояться. Главное, не бояться.

Неприятный внутренний шепоток подсказал, что о принятом решении придется жалеть.

А потом… Меня проморозило насквозь, и мир померк. На время. Он возвращался вспышками и исчезал вновь. Тонул в пучине не самых приятных ощущений. Вот из меня снова тянут силы. Потом почти блаженная темнота. И кровать – влажная от окончательно растаявшего льда. Я полулежала на Эрихарде, он сжимал меня так крепко, будто задался целью сломать. Легкое тянущее ощущение стало почти привычным. Но была еще магия. Она вспышками проходила сквозь мое тело, заставляя выгибаться и кричать от боли.

Небо, это невыносимо… Невозможно.

Голос сорвался. Во рту поселился привкус крови.

Это длилось… и длилось…

Пока раны на широкой груди не растаяли, оставив лишь бледные шрамы. Только после этого мне позволили упасть в темноту.

Наконец не больно.

Но мокро.

Еще кусочек реальности.

Эрихард прижимает меня к себе, водит губами по лицу и тихо шепчет:

– Прости. Прости… Я не знал, что тэнна нужна для этого.

Какой-то глупый сон.

После такой поганой ночи утро просто не могло быть добрым. Я чувствовала себя совершенно разбитой. Горло противно болело, плюс, если верить ощущениям, немного поднялась температура.

Шевельнулась.

Открыла глаза.

С некоторым удивлением нашла себя в подвесном кресле. Подушкой и сухим одеялом меня, конечно, снабдили, но сам факт настораживал. В нашем с Эрихардом личном пространстве витало такое неприятное ощущение… раскаяние, вмороженное в лед.

Шаги за дверью заставили меня подняться и поспешить на их звук.

– Сбегаешь?

Он вздрогнул, как от удара. Наверное, мне следовало сказать что-то другое.

– Ллана… кхм… ты в порядке? – По мне пошарили взглядом, но никаких новых повреждений не нашли, старых, впрочем, тоже.

– Приму душ и буду.

Еще один взгляд, кивок, и кронс попытался продолжить свой путь. Все-таки сбегает. Когда мы разучились все обсуждать?

– Магию не всегда возможно контролировать. – Я бы крикнула ему это в спину, но голос звучал еле-еле. – Главное, что ты жив, и…

– Поговорим позже. – От меня недвусмысленно отгородились дверью.

Блин.

Вот что теперь делать?

Обижаться должна бы я, но я ничего подобного не чувствовала. Оэни нам обоим подкинула сюрприз. Болезненный и пугающий, но… мы оба дышим. А послушайся я вчера, возможно, Эрихард бы не ходил по дворцу мрачной тучей. Оно того определенно стоило.

Тугие струи горячей воды смыли с меня остатки пережитого. Мышцы еще немного тянуло, но после завтрака даже температура пришла в норму. Беспокоило только болящее горло и в который раз сорванный голос, но, похоже, это моя карма.

Занятие с Джейн я позволила себе отменить, решив, что заслужила немного отдыха. Если что, учебники всегда под рукой. Но я бы все равно не смогла на них сосредоточиться, пока не решатся наши с Эри проблемы. Вот что на него нашло? Нет, я понимала. Чувствовала. Но… как объяснить человеку, что он не должен чувствовать того, что чувствует?