Дарт Мол: Взаперти - Джо Шрайбер

Тяжелораненый червь снова попятился, будто нападавшая причинила ему невиданную боль. Он ринулся вбок и быстро втянулся в пролом в стене.

На мгновение Воса застыла, сжимая в руках активированные мечи, за спиной стояла ее армия — все они ждали, что будет дальше. Бежала ли тварь для того, чтобы забиться в угол и там умереть? В этот момент жрица позволила себе решить, что бой — по крайней мере, часть его — окончен.

Затем над ними зашевелился потолок.

Ее солдаты, все как один, запрокинули головы и посмотрели вверх.

Потолок взорвался изнутри, червь упал и с оглушительным треском растекся по воинам, придавив их к полу лавиной своей плоти. Воса сразу поняла, что недооценила хитрость твари, и осознала, что означают эти спутанные голоса в ее голове — столкновение эмоций и жизненных навыков заключенных и чистого, жестокого инстинкта, которые входили в его коллективный разум. Оставшиеся воины «Бандо Гора» попятились, сжимая свои шесты, на мгновение потрясенные и ожидавшие новых приказов.

Стоя перед тварью, Воса выжидала. Червь поднял голову, его челюсти отчетливо пощелкивали от энтузиазма. С такого расстояния Воса сумела разглядеть, что нанесенные ею раны уже начали покрываться коркой и заживать.

Затем тварь открыла рот и насколько возможно растянула челюсти.

Результат был ужасающ. В тот момент червь словно превратился в одну громадную зияющую пасть, вся его голова представляла собой гигантскую черную дыру, которая — на мгновение — показалась размером с весь коридор.

На этот раз даже бойцам «Бандо Гора» недостало скорости.

Червь втянул их в себя, в гигантский хлюпающий вакуум, в мгновение ока опустошив пространство вокруг Восы.

Она же устояла, держа световые мечи на изготовку, и мысленно потянулась к твари, к той частичке сознания, которой та, возможно, обладала.

— Что ты такое? — спросила она вслух, пораженная звуком собственного голоса, и хотя едва ли ожидала ответа, он последовал за порывом разноголосого шепота и шелеста:

Мы...

...то, чего...

...ты боишься...

...больше всего...

Воса сделала глубокий вдох. Внутри у нее расползался жуткий холод, которого она не ощущала с тех первых дней на Богдене, когда палачи «Гора» трудились денно и нощно, чтобы сломить ее дух, растерзать тело, поставить ее на грань безумия, а в конечном итоге и за грань, превратив в то, чем она стала. Момент был мучительный. Словно она заглянула в зеркало и увидела две свои сущности: ту, кем она некогда была под руководством Дуку и Совета джедаев, и ту, в кого превратилась. Ее собственное, не знающее жалости лицо отражалось в бездушных, жадных мандибулах неумолимого хищника.

Мы — это ты.

— Нет! — выдавила она, но было уже слишком поздно.

Он снова метнулся вперед, сделав один быстрый выпад, и Воса отреагировала без раздумий, инстинктивно использовав Силу, чтобы отпрыгнуть назад, так что между ней и тварью оказалось метров двадцать. Такого расстояния оказалось достаточно, чтобы убежать сломя голову, не оглядываясь.

Возвращаясь мыслями к последовавшему за этим водовороту событий, когда само время стало размытым и осознанные мысли совершенно выветрились из головы, Воса крайне мало могла вспомнить. Никогда раньше она так не улепетывала от противника — возможно, потому, что чувствовала себя полностью дезориентированной.

Она так отчаянно пыталась убежать не только от самого червя, но и от всего, что он включал в себя, — последний приют, где ее личность растворится во мраке убийц, криминальных авторитетов, тиранов и безликого сброда, чьи мучения в конечном счете станут для нее такими же привычными, как и собственные. В конце концов она превратилась бы просто в еще один голос, взывающий из нутра гигантского раздутого туннеля этого существа.

Наконец ее шаги замедлились, и она восстановила контроль над собой.

Решимость пришла быстро. Никто и никогда не узнает о том, что здесь случилось. Ведь нет никаких причин рассказывать об этом.

Прибыть сюда было ошибкой.

Она уже приняла решение улететь и искала выход к кораблю, когда услышала доносящиеся из коридора вопли, — а когда они стихли, голос того, с кем ей поручено было встретиться.

Мола.

Медицинского дроида нигде не было.

— Подожди, — попросил Эоган. Он опустил на пол свой край ящика и быстро прошелся по медотсеку в поисках GH-7, как будто дроид мог где-нибудь спрятаться. — Ты сказал, что он может деактивировать заряды. Куда он запропастился?

Мол промолчал. Он предполагал, что Радик встретится с ними в медотсеке, чтобы обезвредить заряд в его груди: по выражению лица Радика ситх понял, что тот нуждается в его глубоких знаниях о световых мечах. Что означало, что оружейнику он нужен живым, по крайней мере, до тех...

ТРРРРРЕЕЕСК!

Стены содрогнулись так сильно, что Молу пришлось схватиться за дверь. К этому моменту уже вся тюрьма беспрестанно раскачивалась. В стенах и потолках разверзались дыры, сквозь которые проглядывали дымящиеся и искрящие оголенные провода.

— Джаганнат...

Мол повернулся и взглянул на мальчишку: тот уставился на сожженные детали, сваленные в кучу на полу. Эта с виду совсем небольшая кучка — все, что осталось от дроида, ради которого они сюда шли. Голову и манипуляторы GH-7 вырвали с мясом, а все остальное подожгли — он расплавился, превратившись в кучку шлака.

— Что с ним случилось? — Судя по тону, Эоган мгновенно впал чуть ли не в истерику. — Надо его починить!

— Это невозможно, — произнес низкий голос за их спинами.

Мол с Эоганом развернулись к двери, через которую только что вошли. Там стоял Радик, холодно глядя на них; его синяя кожа блестела. Под взглядом Мола Радик широко развел руки, позволив своим когтекрылам сесть на них, и десяток или более птиц взгромоздились на него от плеч до запястий. Пернатые черные тельца и пронзительные бездушные глазки точно отображали характер их хозяина. Они издавали тихие, тревожные, голодные звуки.

— Что случилось с дроидом-хирургом? — спросил его Эоган.

— Догадываюсь, что его раздербанили взбунтовавшиеся заключенные, — ответил Радик. — Вряд ли сейчас это имеет значение. Ты ведь заключенный 10009, верно? — Оружейник снова поднял голову, встретил отчаянный взгляд юнца и покачал головой. — Я думаю, твой номер на подходе.

— Нет! — завопил мальчишка и кинулся на него с кулаками, но удар прошел мимо: у Радика было много времени, чтобы уклониться. Когтекрылы немедленно сорвались с его рук и с воплями и карканьем набросились на Эогана, метя в глаза. Парень яростно замахал руками, пытаясь отогнать птиц, но их было слишком много. Мол слышал за спиной голодные, жадные возгласы, которые они издавали, клюя лицо и руки юноши. Медотсек содрогнулся сильнее — он как будто сдвинулся с места от внезапного мощного натиска.