Р.А.Б. - Сергей Минаев

В половине двенадцатого Загорецкий, все это время непрерывно говоривший по телефону, наконец, откашлявшись, заявил:

– Надеюсь, вы понимаете, зачем мы здесь находимся?

Группа отозвалась утвердительным гулом.

– Каждый из вас посещал страницу «Фронта 2009». Или о ней вам рассказали друзья, или вы пришли за компанию. В любом случае, вы знаете, что день настал. Мы вышли на улицы! Почти в каждом московском, питерском, казанском и екатеринбургском офисе находится местный «фронтмен». По имеющейся у меня информации, только в нашем городе перед зданиями корпораций уже стоят несколько тысяч человек. Акция нарастает в регионах. Ближе к двум часам дня координационный штаб забастовки сообщит данные по стране.

Загорецкий говорил ровным, но немного повышенным тоном, практически не жестикулируя. И это его спокойствие начало передаваться нам. Мы подбадривали друг друга. Мы жадно ловили его слова. Нам хотелось большего.

– В двенадцать мы поднимемся к центральному входу, и я передам руководству компании требования, с которыми выступает объединенный профсоюз. Вы все их знаете: незамедлительные переговоры с нами глав картеля, отмена «февральского пакта» об отраслевом сокращении затрат, увольнениях без компенсаций, увеличении рабочего дня. Мы, менеджеры, единственный платежеспособный и самый многочисленный класс потребителей, больше не будем оплачивать потери корпораций в финансовом кризисе!

Кто-то засвистел, раздались хлопки и одобрительные возгласы. Я слушал его слова и чувствовал, как откуда-то из области солнечного сплетения волнами начало подниматься забытое со времен детства желание коллективной драки. Мы заводили друг друга. От нас пахло адреналином.

– Я прошу каждого подключить к акции друзей, знакомых, коллег. Мы отстаиваем их права! Права, которые они вот-вот потеряют там, – махнул он рукой в сторону офиса, – в пластиковых пеналах, пропахших потом тренинг-залах и переговорных. Донесите это до них сейчас, иначе через пару часов руководители корпораций начнут промывать им мозги придуманной «правдой» о Фронте. Они ничего не знают о нас. Они могут только врать и изворачиваться, защищая себя.

– Чистый Ленин! – пошутил кто-то в дальних рядах, но тут же был «зашикан».

– Еще одно! Не вступайте в словесные перебранки или физический контакт с представителями корпораций. Нас будут провоцировать. Возможно, нас попытаются вернуть на рабочие места силой. Не поддавайтесь, это даст им возможность превратить нашу забастовку в выступление гопников. Они ничего не смогут сделать. Нас гораздо больше. К трем часам дня эти улицы будут наши!

12:00

По просьбе Загорецкого я пересчитал собравшихся по головам. Нас было сто двадцать семь человек. По команде мы начали медленно подниматься по лестнице. Загорецкий выдвинулся вперед и пошел ко входу в офис. Навстречу, в сопровождении трех охранников, шла Войлокова, руководитель HR. Не доходя до Загорецкого, она начала верещать, презрительно скривив рот:

– Руководством компании «Крахт Тойз» я уполномочена заявить, – в ответ раздался свист, брань и советы заткнуть рот тем органом, который когда-то дал старт ее карьере. – Я уполномочена… я требую, чтобы вы вернулись в офис! Всем присутствующим будет засчитан прогул, а тем, кто не вернется на рабочие места до семнадцати ноль-ноль, грозит увольнение! – продолжала она визжать. Охранники переминались с ноги на ногу, поигрывая дубинками. – Это требование корпорации!

– А вот наши требования, – спокойно ответил Загорецкий и протянул ей листок с символикой Фронта.

– Что это?! Я не буду это читать!!!

– Вам это читать и не положено! – Толпа за спиной Загорецкого разразилась хохотом. – Передайте требования руководству компании. Мы ждем ответа от картеля до девятнадцати часов сегодняшнего дня.

Войлокова вспыхнула, схватила листок и засеменила обратно, круто виляя необъятными бедрами, что по достоинству было оценено присутствующими (крики, свист, далее нецензурно).

Тем временем из окон офисов выглядывало все больше любопытных. Некоторые пытались фотографировать нас, иные махали руками и одобрительно свистели. На двадцать третьем этаже из двух окон развернули импровизированный плакат, сделанный из склеенных листов бумаги. Красным маркером на нем было выведено – «FUCK КАРТЕЛЬ!», а сбоку значок Фронта. Увидев плакат, мы захлопали и принялись скандировать лозунг. Чувство единения было таким сильным, что я стал подумывать, не закончится ли все это штурмом офиса?

Минут через двадцать плакат исчез. На всех этажах закрыли окна и задернули жалюзи. Многие из нас связались с коллегами и от них узнали, что в здании было объявлено «штормовое предупреждение». После получения такого предупреждения офисные службы обязаны были проследить за тем, чтобы все окна были закрыты, а электроприборы отключены. Что ж, на этот раз они попали в самую точку. Шторм действительно начинался. Охрана взяла под контроль окна, выходившие на площадь перед подъездом. Те, на которые хватало людских ресурсов. По слухам, началось даже запугивание сочувствующих.

13:32

«Штормовое предупреждение» получило обратный эффект. После того как они закрыли окна, мы открыли двери. Нас было уже четыреста пять человек. Присоединившиеся к забастовке демонстрировали нам на ноутбуках свежие ролики с «Youtube» про то, как менеджеры в разных концах Москвы стоят у подъездов своих офисов, или толпятся в вестибюлях, или сидят на перилах лестниц. В два часа дня появились первые цифры. На улицах города стояли в общей сложности около восьми тысяч человек. Цифры постоянно росли. Из здания корпорации постоянно выходили люди. Сначала по одному, потом группами по три, пять, десять человек. Без четверти два на улице стоял уже весь отдел логистики в составе тридцати человек. После введения «антикризисного положения» им грозили самые существенные сокращения.

В два с чем-то приехало телевидение. Нас снимали, у нас брали интервью. Загорецкий зачитывал требования профсоюза. Первые сюжеты вышли в эфир в четырехчасовых новостях. О начавшейся забастовке пока говорили как об «акции протеста», организованной «немногочисленными недовольными клерками» в разных городах России. Репортажи носили скорее шутливый характер. Так говорят о сбежавших из зоопарка бегемотах или прыжке с моста очередного городского сумасшедшего. Пока еще наша акция веселила обывателей. Они не понимали или не хотели понять истинных масштабов движения. Массмедиа продолжали заниматься тем, чем привыкли – снимать очередную «Смехопанораму». Они думали, что все происходящее на улицах умещается в рамках еженедельной программы «Голые и смешные» или «Снимите это немедленно». Но масштабы, которые начала обретать забастовка, уже превысили формат передачи «Скандалы, интриги, расследования». Не было необходимости показывать «все, что скрыто». Все было очевидно. Улицы перекрашивались в другие цвета. Темный низ – белый верх. Мы строго блюли корпоративный дресс-код.

17:00

Общим центром сбора объявили парк у стадиона «Красная Пресня». Весьма благоразумными были инструкции по поводу передвижения пешком. В половине шестого по улице Климашкина, ведущей от метро «Краснопресненская» к парку, было невозможно проехать. Люди заполонили улицу. Они прибывали и прибывали. Это были мужчины и женщины от двадцати пяти до сорока. Несмотря на просьбы обойтись без символики, некоторые несли плакаты с эмблемами «Фронта» и лозунгом «ПРОТИВ КОРПОРАЦИЙ». Наши глаза горели огнем, как у вождей крестьянских восстаний на картинах советских художников. В воздухе пахло бунтом.