Война и честь - Дэвид Марк Вебер

Страх не даст ему наделать глупостей. Но кнута на сегодня уже хватит, решила графиня. Пришла пора для пряника. Она коснулась ворота своего одеяния.

Оно стекло вниз и лужицей легло у её ног, и Стефану вдруг стало как-то не до Хонор Харрингтон.

* * *

Сцепив руки за спиной, Хонор стояла рядом с кафедрой и смотрела, как заполняются ряды аудитории.

Зал Элен д'Орвиль на факультете тактики Академии располагал всеми современными техническими средствами обучения, известными человечеству. Тренажеры, предоставленные в распоряжение курсантов, позволяли воссоздать всё, от мостика бота до боевого информационного центра флагмана флота, в точности воспроизводя картины и звуки самых ожесточенных сражений. Обучающие программы позволяли инструктору вести занятия индивидуально, с двумя-тремя слушателями и даже с группой в несколько сотен человек одновременно. Компьютеры открывали студентам мгновенный доступ к любым справочным материалам, сведениям по истории, конспектам лекций, программным кодам, официальным отчетам, анализам реальных сражений и расписаниям занятий и так же мгновенно передавали инструкторам курсовые и контрольные работы студентов.

Остров Саганами в полной мере и с завидной эффективностью распоряжался всеми этими возможностями. Однако при всем этом Королевский флот Мантикоры славился приверженностью к традициям. Как минимум раз в неделю в лекционных залах проводились живые лекции. Признавая, что традиционный личный контакт – отнюдь не самый современный способ передачи знаний, Хонор, тем не менее, нисколько против него не возражала, ибо еще в детстве поняла, что излишний упор на электронные средства лишает студента живого общения, которое также является частью образовательного процесса. В определенных ситуациях электроника превращается в щит, в баррикаду, за которой обучающийся может укрыться или даже притвориться кем-то другим… порой даже не отдавая себе в этом отчета. Возможно, при обучении гражданских лиц этот недостаток можно было считать несущественным, но для офицеров флота или морской пехоты такой самообман недопустим, как, впрочем, и недостаток социальных навыков. Профессия военного требует не только взаимодействия с другими в рамках строгой иерархической лестницы, но и умения излучать уверенность в себе и демонстрировать компетентность, осуществляя командование в ситуациях, когда от способностей офицера зависят жизнь и смерть. Или, что иногда важнее, победа и поражение. Это было главной причиной, объяснявшей жесткую приверженность острова Саганами традициям, предписывающим гардемаринам и преподавателям непременно встречаться лицом к лицу.

Ну а, кроме того, признавалась себе Хонор под маской невозмутимости, ей просто по-человечески нравилось видеть лица студентов. Она учила их, она старалась заразить этих молодых людей своими интересами, строя тем самым будущее Королевского Флота, и это доставляло ей неподдельное счастье. За пять лет пребывания на столичной планете Звездного Королевства только это безоговорочно представлялось ей как нечто несомненно драгоценное. Она даже позволила себе поверить, что наконец несла первый взнос по выплате долга, в котором оставалась перед собственными наставниками, и прежде всего перед Раулем Курвуазье. Именно в такие моменты, когда все собирались в огромной аудитории и она встречалась со своими учениками лицом к лицу, неразрывная связь прошлого и будущего и её собственное место в этой бесконечной цепочке ощущались ею наиболее остро.

А сейчас Хонор очень нуждалась в положительных ощущениях.

Нимиц беспокойно заерзал у неё на плече, и она уловила его огорчение, но изменить ничего не могла, и оба они это понимали. Кроме того, виновницей его печали была не она: их обоих расстраивала сложившаяся ситуация.

Последняя мысль принесла очередной укол боли, и Хонор, сумевшая скрыть его от студентов за внешней невозмутимостью, укорила себя за внутреннюю слабость.

«Я должна считать себя одной из счастливейших женщин Звездного Королевства», – твердила она себе. Контратака, задуманная Эмили Александер и мощно поддержанная королевой, скатала кампанию Высокого Хребта в тоненькую трубочку. Лишь считанные комментаторы и наиболее одиозные средства массовой информации вяло пытались продолжить травлю, но большинство журналистов бросили эту тему мгновенно, как бросают раскаленный камень. Вмешательство графини Белой Гавани буквально за ночь поменяло расклад голосов в опросах общественного мнения. Синхронность, с которой заткнулись практически все участники, для любого беспристрастного наблюдателя была бы прозрачным намеком на то, что кампания с самого начала была тщательно спланирована. Только по команде сверху можно одномоментно остановить такое количество профессиональных скандалистов. И только люди, чьи истошные вопли о «принципиальных» позициях и о «попрании фундаментальных ценностей» являются сплошным притворством, способны с такой готовностью отречься от всего, что защищали, стоило только перемениться ветру.

Но отбить атаку удалось не без потерь и болезненных шрамов. Так, общественность Грейсона по-прежнему бушевала по поводу того, что эта клеветническая акция была не просто развязана, но и осталась безнаказанной. Ситуация усугублялась стремлением оппозиционных Ключей в Конклаве Землевладельцев использовать народное возмущение для подрыва позиций Бенджамина IX. Критика в адрес Мантикорского Альянса, точнее, сомнения в разумности сохранения связи Грейсона с Альянсом, вошли в постоянное обращение еще до того, как Хонор и Хэмиша обвинили в супружеской измене. Оппозиция не сдалась даже после казни уличенного в государственной измене землевладельца Мюллера. Его сторонники задавали тон неприятию Альянса, а неоправданное и тупое высокомерие, с которым барон Высокого Хребта относился к своим союзникам, все больше и больше обостряло опасную ситуацию. Теперь землевладельцы-консерваторы использовали нападки на Хонор как великолепное подтверждение прежних аргументов, а тот факт, что жертвой стала именно Хонор, являвшаяся в их глазах ненавистным символом «Реставрации Мэйхью», придавал их удовлетворению происходящим привкус горькой иронии.

Дела обстояли скверно. Правда, сам Бенджамин в своих письмах уверял, что шумиха со временем уляжется сама по себе, но Хонор знала Протектора слишком хорошо. Возможно, Бенджамин и верил в то, что говорил, но не настолько, насколько пытался представить в своих посланиях к ней. И потом, как бы ни относился к происходящему сам Протектор, Хонор была настроена куда более пессимистично. Она снова и снова повторяла себе, что всегда ошибалась в рассуждениях, если сталкивалась с тем, что её могут использовать против её друзей или убеждений. Она напоминала себе, как часто Бенджамин справлялся с анализом политической и социальной динамики гораздо лучше, чем она сама. Долгие часы изучая подробности крупнейших политических кризисов и скандалов, включая те, что имели место еще на Земле до Расселения, Хонор пыталась провести параллели с нынешней ситуацией и предугадать долгосрочные последствия. Но все это совершенно не меняло дела. Даже окажись суждение Протектора в конечном итоге верным, в настоящее время враги нанесли огромный ущерб идее сохранения Альянса. Удерживать Грейсон в его составе становилось с каждым днем сложнее. И что толку, что лет через пятнадцать нынешние события будут подвергнуты грейсонской общественностью пересмотру, если через год-другой планета выйдет из Альянса и разорвет отношения со Звездным Королевством.