Создана для любви - Конни Мейсон

Следующим вечером Дрю пришел в гостиницу пораньше. Он застал Бэйтса и Граббса за столом с английским офицером. Пока офицер не ушел, Дрю сидел в дальнем углу, пониже надвинув на глаза шляпу, а после подошел к парочке. Бэйтс взвешивал в огромных лапищах толстый сверток, и оба мужчины выглядели чрезвычайно довольными.

– А теперь как насчет пинты, приятель? – как ни в чем не бывало спросил Дрю.

Бэйтс внимательно всматривался в него несколько минут, напрягая память, а потом расплылся в широкой улыбке.

– Давай, – добродушно согласился он, кивая на стул, который совсем недавно освободил Чарльз. – Присаживайся.

Дрю назвал свое имя, заказал всем троим эля и аккуратно отсчитал плату. Охранники, тоже назвавшись, сообщили, что они важные люди, которым доверили стеречь отчаянного преступника. Дрю тут же насторожился, но благоразумно не показывал ничего, кроме некоторого любопытства и восхищения. Но чем дольше они пили, тем разговорчивее становились охранники и тем больше хвастали, чтобы произвести впечатление на скромного матроса.

– Ты с какого корабля, приятель? – спросил Бэйтс, вытирая полоску пены, оставшуюся на нижней губе.

– С «Морского льва», – повторил Дрю то, что ему велено было говорить. – Торговое судно из Ливерпуля.

Бэйтс кивнул, по-видимому удовлетворенный ответом. Откуда ему было знать, что «Леди А» и «Миледи Лиса» вместе с «Призраком» Лиса стоят на якоре в порту с британскими флагами на мачтах и новыми названиями на бортах. В гавани теснилось много английских кораблей, поэтому лишняя тройка не вызывала особого интереса.

Спустя некоторое время Граббс покинул гостиницу, чтобы вернуться на пост, но у Бэйтса было еще несколько свободных часов, и он остался с Дрю, найдя его общество приятным. Наконец Дрю, резко выдохнув, спросил:

– Ты в самом деле охраняешь важного заключенного?

Бэйтс обвел комнату мутным взглядом и зашептал влажными губами на ухо Дрю:

– Да. Слышал когда-нибудь о предателе по кличке Лис?

Изобразив должную степень восхищения, Дрю закивал.

– Он в темнице под особняком губернатора. Но ненадолго, – хитро подмигнул Бэйтс.

– Я слышал о нем, – заговорщическим шепотом произнес Дрю. – Надеюсь, мерзавца повесят.

– Именно это с ним могло бы случиться послезавтра, но кое-кто хочет покончить с ним раньше.

Бэйтс хрипло расхохотался, не в силах сосредоточить взгляд на ошарашенном Дрю.

– Ты? – спросил Дрю.

– Нет, мне плевать, как он умрет. Но одному щеголю он так мешает, что тот готов заплатить нам с Граббсом, чтобы мы сделали это поскорее. Завтра ночью, если быть точным. Все уже готово.

– Вы хотите с ним разделаться? Что на это скажет губернатор?

– Наверное, поблагодарит, что мы сэкономили ему деньги на повешение. Его выведут из камеры и… – тут до Бэйтса дошло, какую опасную информацию он чуть не выдал, и он крепко зажал себе рот ладонью. – Неважно. Таким, как ты, не обязательно знать, где и зачем. Когда Лис вернется с корабля, на который его надо отвести, его песенка спета, а мы с Граббсом разбогатеем, словно короли.

– Корабль? Какой корабль?

Но Бэйтс не желал больше ни слова говорить на эту тему. Вскоре Дрю ушел, чтобы доложить обо всем, что сейчас узнал, Маку и Дрейку.

После долгих обсуждений каперы пришли к выводу: Лиса должны забрать из камеры на какой-то корабль, а на обратном пути убить. Об Алексе ничего не было слышно, и это волновало обоих капитанов, ибо они питали к этой даме нежные чувства. Было решено, что Мак, Дрейк и еще шестеро людей сойдут на берег после наступления темноты и будут наблюдать за входом в губернаторский особняк. Если до полуночи ничего не произойдет, они, взяв тюрьму штурмом, вызволят Лиса.

– Уже почти полночь, – прошептал Мак людям, притаившимся рядом с ним. – Подождем еще полчаса, и, если ничего не случится, будьте готовы…

Внезапно дверь, за которой они наблюдали, очертилась полоской света, Мак затих на полуслове. Полоска расширилась, и во мрак вышли двое, они то ли несли, то ли волокли третьего.

– Лис, – выдохнул Мак, сжимая ладони в кулаки. Слишком уж ясно было – тюремщики не жалели своего арестанта.

Убедившись, что поблизости никого нет, Бэйтс и Граббс потащили Лиса по пустым улицам, преодолевая короткое расстояние до гавани. Мак, Дрейк и остальные пошли следом, выдерживая дистанцию. Они заранее договорились ничего не предпринимать, пока не выяснится, где держат Алексу. Они не оставят ее на произвол судьбы. Решили позволить отвести Лиса на корабль, ведь, по словам охранников, его не должны были убивать, пока он не вернется на берег. Как бы им ни хотелось поскорее избавить Лиса от опасности, важнее было спасти обоих: Лиса и Лису. Они с тревогой наблюдали, как Лиса, усадив в баркас, везут к кораблю, стоящему на якоре среди многих других в порту.

Неделя, проведенная в поземной камере, была самой страшной в жизни Адама. Его раны грубо обрабатывались и медленно заживали. Но боль, с которой он жил день и ночь, не шла ни в какое сравнение с тревогой о судьбе Алексы. Он ничего о ней не слышал. Он не видел никого, кроме своих садистов-охранников, которым доставляло большое удовольствие ежедневно избивать его, несмотря на раны и слабость. Только вчера в камере появился офицер, коротко сообщив, что его уже судили и приговорили много месяцев назад, а повешение, которое должно было состояться давным‑давно, назначено на послезавтра.

Когда Адам спросил офицера об Алексе, то, к радости своей, услышал: ее пока не поймали. Он пришел к единственному возможному выводу: Алекса добралась до Мака и рассказала ему о случившемся. Однако мог ли Адам рассчитывать, что его спасут в последний момент? Он бы душу продал, чтобы прожить остаток дней со своей любимой, но если она в безопасности, ему больше не о чем просить.

За ночь до того, как Адама должны были повесить, он лежал на койке, устремив отсутствующий взгляд в темноту. Сон бежал от него, но он не жаловался. Чересчур много воспоминаний и прекрасных мыслей об Алексе наполняли его ум и сердце, отнимая покой. Посреди грез наяву о тех восхитительных моментах, когда он впервые овладел Алексой в образе Лиса, его грубо прервали ввалившиеся в камеру Бэйтс и Граббс.

Бэйтс злорадно ухмылялся. Он не забыл того дня, когда Лис-Адам помешал ему добраться до леди Алексы, которая, как выяснилось, была Лисой. Всю неделю он, не смущаясь, давал выход своему гневу и жестоко избивал раненого. Но теперь представилась возможность полностью разделаться с ним, поэтому Бэйтс ликовал.

– Вставай, Лис! – приказал Бэйтс, торопливо расталкивая пленника.

Адам застонал, пытаясь сесть.

– Так не терпится меня побить, что не можешь дождаться утра? – спросил он, морщась от боли после предыдущих побоев. – Или боишься, будто палач лишит тебя садистского удовольствия?

– На выход, – скомандовал Граббс, толкая Адама к двери. – Тебя хотят видеть.