Крах по собственному желанию - Светлана Алешина

— Не-а, — со знанием дела ответил старичок, ковыряясь палкой в потертом линолеуме на полу. — Таньку я тоже видел. У нее там другая. Если бы это была ее подруга, то мы бы здесь не сидели.

На эту болтовню я не обращала внимания, задумавшись над своими проблемами, но тут Валерка толкнул меня в бок.

— Ира, а может быть, это та самая Татьяна? — шепотом спросил он.

— Какая? — не поняла я.

— Балашова! Любовница Воробьева! — уточнил Валерка.

— Мало ли на свете Татьян, — отмахнулась я. — Но уточнить можно.

В этот момент дверь в кабинет отворилась, и в коридор вышла немолодая женщина, которая сразу же проследовала к выходу. После ее ухода очередь задвигалась быстрее. Молодой человек пробыл у паспортистки не более минуты. Старичок задержался немного больше, а бабуля вышла ровно без пяти два.

В коридоре оставались только мы с Валерой. Я без стука вошла в кабинет первой и поздоровалась с молоденькой миловидной женщиной, которая сидела за широким рабочим столом.

— Вы по какому вопросу? — поинтересовалась она, с интересом посмотрев на нас с Гурьевым.

— Мы к вам с серьезным разговором, — сообщила я и первой села на стул напротив стола, не спросив разрешения.

— Слушаю вас, — с готовностью ответила Лариса Алексеевна, откладывая в сторону бумаги, которые держала в руках.

— Около года назад вы занимались оформлением паспорта некоего Дадонова Василия Владимировича, — начала я, внимательно наблюдая за реакцией паспортистки, лицо которой оставалось бесстрастным. — Вам нужно было поставить штамп о прописке. Несмотря на то что на это требуется дня три, не более, вы держали у себя документ в течение месяца…

— А вам какое до этого дело? — насторожилась Лариса Алексеевна. — Мало ли какие проблемы там могли возникнуть? Я уже и не помню. Может быть, Дадонов не предоставил все справки, может быть, я долго ждала решения этого вопроса от начальства. Кто его знает?

— Дело в том, что в этот промежуток времени было совершено серьезное преступление, которое теперь висит именно на Василии Владимировиче, так как преступники воспользовалась его паспортом, — сообщила я и заметила, как паспортистка вздрогнула при упоминании о преступлении.

— Я ничего об этом не знаю, — поспешно открестилась она.

— Теперь знаете, — уточнил Валерий, который оставался в дверях.

— А что за преступление? И какое отношение вы имеете к этому делу? — с интересом спросила паспортистка.

— К этому делу имеете отношение вы, — ответил Гурьев грубовато. — И если будете упираться, то мы вызовем милицию. Кстати, вот и телефончик у вас есть.

Гурьев кивнул на телефонный аппарат на столе паспортистки. Лариса Алексеевна вся напряглась, обдумывая ситуацию. Я осматривала ее кабинет, который на меня произвел еще более удручающее впечатление, чем лестница и коридор. Ремонта не было, наверное, несколько лет, поэтому обои были грязно-серого цвета, а линолеум был вырван клочьями. К тому же в кабинете пахло какими-то лежалыми мокрыми тряпками, как мне показалось, из шкафа, стоящего у стены, дверь которого была приоткрыта, и я заметила, что в нем хранился всякий хозяйственный инвентарь.

— А что вам вообще-то от меня нужно? — спросила паспортистка, вставая со своего места и беря пепельницу из того же шкафа.

Лариса Алексеевна не постеснялась нас и закурила.

— Даже если и придут с проверкой, то ничего не смогут доказать, — сказала она, заметив, что мы не торопимся отвечать на ее вопросы. — Я вам уже объяснила, что, если я не могла оформить прописку раньше, значит, у меня были на то основания.

— Но паспорт же был у вас в руках, поэтому вы могли им воспользоваться в преступных целях, — заметил Валерий.

— О чем вы говорите? Зачем мне это нужно? — крикнула Лариса Алексеевна.

— Вы кому-то отдали на время паспорт Дадонова за определенную сумму денег, — предположил Валера. — А за это привлекают к уголовной ответственности. К тому же не забывайте, что было совершено серьезное преступление.

— Но я не виновата, — твердила Лариса Алексеевна.

— А не мог ли кто-нибудь у вас выкрасть документ? — поинтересовалась я.

— Нет, — уверенно ответила она и затушила бычок в пепельнице, тут же вытряхнув ее над мусорным ведром. — У меня все документы хранятся в сейфе, к которому доступ имею только я. Я всегда сейф закрываю, даже если ненадолго выхожу из кабинета.

— Значит, кто-то в вашем присутствии забрал паспорт Дадонова и незаметно подкинул его обратно, — предположил Гурьев.

— При мне? Кто же при мне на такое осмелится? — возмутилась Лариса Алексеевна. — У нас с этим строго. У одной моей подруги, кстати, она тоже работает паспортисткой, однажды остался сейф без присмотра, и у нее выкрали какие-то бумаги, так ей за это так влетело…

— Татьяна? — поинтересовался Валерий.

— Что Татьяна? — не поняла намека паспортистка.

— Вашу подругу зовут Татьяна? — переспросил Гурьев.

— Нет, — ответила Лариса Алексеевна. — Танька вообще работает не здесь.

— А почему она у вас частенько сидит на работе? — строго спросил Валера со знанием дела, вспомнив, о чем разговаривали бабушка со старичком перед дверью кабинета.

— Просто так заходит, — отмахнулась Лариса Алексеевна, но тут же спохватилась: — А откуда вам о Татьяне известно?

Мы с Валеркой промолчали, чтобы не раскрывать свои карты. Пусть Лариса Алексеевна думает, что нам известно гораздо больше, чем ей могло показаться.

— Вы давно знакомы с Татьяной? Как ее отчество, фамилия? — уточнил Валерий.

— Балашова Татьяна Алексеевна, — ответила паспортистка, и мы с криминалистом чуть не вздрогнули от неожиданности.

Надо же какая удача! И пусть теперь хоть кто-нибудь скажет, что эта Татьяна никакого отношения не имеет к криминальным делам Воробьева. Именно она и утащила паспорт!

— Таня мне больше чем подруга, — рассказывала Лариса Алексеевна. — Мы с ней сводные сестры. У нас отец один, а матери разные.

— Это как же получилось? — крякнул Гурьев от еще большей неожиданности.

— Ничего необычного в этом нет, — хмыкнула Лариса Алексеевна, поразившись такой реакции Валерки. — Мой отец в молодости был женат на другой женщине. У них родилась дочь Татьяна, потом они развелись. Он женился на моей матери, а затем родилась я.

— И вы в хороших отношениях со своей сестрой? — с удивлением спросила я.

— В прекрасных, — удовлетворенно сказала Лариса Алексеевна. — Мы с Танькой знали друг друга с детства. Отец никогда не терял связей со своей первой женой. Брал Татьяну к нам на выходные. Мы ходили в парк, цирк, театр, практически все время проводили вместе. Соответственно и подружились!

— И у Тани никогда к вам не было зависти?