Палочка для Рой - ShayneT

собой не было. Превращение палки в нож было базовой модификацией заклинания, превращающего спичку в иголку; вопрос только в воображении. Тем не менее, я не была уверена, смогу ли трансфигурировать что-то, сделанное не из дерева.

При крайней необходимости, я могла трансфигурировать свою вторую палочку, но по ряду причин это казалось плохой идеей.

Я очень осторожно переместила палочку поверх одеял, наставив на него. Он проигнорировал её, аккуратно присев рядом со мной.

— Мисс Эберт, — сказал он.

Он смотрел на меня так, словно я была интригующим насекомым.

Я молча уставилась на него. Он работал на Волдеморта, а значит, вполне возможно, пришёл сюда меня убивать, но палочку пока не вытаскивал. Я сомневалась, что он попробует убить меня каким-то другим способом, и у меня были относительно дружеские отношения с его сыном, хотя, конечно, непонятным оставалось, сколько Драко ему об этом рассказал.

Я не могла сказать, где его палочка, несмотря на то, что он двигался с тихой уверенностью вооруженного человека, и этот факт беспокоил меня. Мне придется полагаться на его глаза, чтобы понять, когда он соберется её выхватить, и надеяться, что не окажется слишком поздно.

— Вы одарили меня необычной проблемой, — сказал он. — Сейчас ветра перемен дуют против подобных вам, но вы оказали услугу моему сыну, и не один раз, а дважды.

Очевидно, Драко держал своего отца в курсе.

— Малфои не забывают, — сказал он. — Будь то услуга или пренебрежение. И всё же, если открыто поддержать вас, это приведет нас к ещё большему вреду.

А… он пытался притвориться, что он не один из тех, кто пытался убить меня. Для меня не было причин давать ему знать, что я осведомлена о противоположном, и имелась масса причин не говорить об этом.

— Так не поддерживайте, — сказала я.

— Тем не менее, раньше или позже, вы встретитесь лицом к лицу с кем-то, от кого не сможете просто… избавиться, — продолжал он. — Взрослыми волшебниками, которые полностью в курсе, о том насколько… опасны вы можете быть.

— Меня труднее убить, чем считает большинство людей.

Его взгляд метнулся в сторону направленной на него палочки.

— Похоже, так и есть, — сказал он. — Возникает вопрос, откуда одиннадцатилетняя девочка умеет убивать столь… профессионально.

— Жила в опасном районе, — ответила я.

Достоинством ответа было то, что он отчасти являлся правдой. Жизнь не была цветочками, ни в Броктон Бей, ни в Чикаго.

— Не думал, что маггловский мир настолько опасен, — сказал он.

— Вас бы удивили вещи, с которыми пришлось бы иметь дело в определённых частях мира, — ответила я. — Даже если большинство из них показались бы унылыми и, несомненно, скучными.

— Я слышал чей-то глупый лепет, что вы сами намерены стать Тёмным Лордом, — сказал он. — Что вы сумели обмануть единорогов, при помощи какой-то тёмной магии, и что ваш план — захватить всю магическую Британию.

— Я бы предпочла, чтобы меня оставили в покое, — ответила я. — Но если на меня будут давить, я сделаю всё, что посчитаю необходимым.

— Я могу помочь вам перевестись в Ильвермони, — сказал он. — Как американка, вы и так должны быть там, и можете быть уверены, вам разрешат продолжить ваше обучение, без помех со стороны британской политики.

Он называл убийства политикой.

Я нахмурилась.

Причины оставаться здесь не изменились. Власти в Америке практически наверняка гораздо лучше проверят мои анкетные данные, чем местные; я интересовалась, и у них не было эквивалента хогвартских книги и пера. Они обнаружат, что я на самом деле Милли Скривнер, а затем попытаются выяснить, почему я притворялась американкой.

Я покачала головой:

— Я благодарна за предложение, но собираюсь остаться здесь. Там, дома, для меня ничего не осталось.

— Я не смогу защитить вас, — сказал он. — Если вы останетесь, вы, вероятно, найдёте только смерть и страдания. В грядущие годы здесь будет не слишком приятное место для таких, как вы.

— Да ну? — спросила я. — Почему же?

Он пристально посмотрел на меня, затем поморщился:

— Вы знаете, почему. Мой сын сказал, что вы, кажется, знаете больше, чем должны; больше, чем должен любой ребенок вашего возраста, и я склонен поверить ему.

— Что я такого опасного могла бы узнать? — спросила я. — Может быть, личности людей, которые… состоят в сомнительных организациях? Тех людей, у которых здесь дети?

— Что вы хотите сказать? — осторожно спросил он.

— Только то, что им есть что терять, в отличие от меня, — ответила я. — Моя семья мертва, и нет никого в мире, о ком бы я пеклась. Это оставляет мне определенную… свободу действий.

Его лицо стало напряжённым.

— Вы станете угрожать детям?

— Не Драко, — ответила я. — Раз уж он, кажется, немного более благоразумен, чем остальные.

— А остальные?

— Я не особо люблю причинять вред людям, — ответила я. — Гораздо больше я бы порадовалась, если бы меня оставили в покое. Если определенные фракции желают моей смерти, то может, мудрее будет подождать, пока закончится учебный год.

Он помолчал некоторое время, его глаза шарили по моему лицу. Мне стало интересно, был ли он легилиментом; на случай, если был, я сосредоточилась на своей абсолютной искренности и целеустремленности, готовности сделать то, о чём говорила.

— Это не слова обычного ребенка, — сказал он. — Разве ты ничего не боишься?

Я посмотрела на него уверенно:

— Если бы я была гриффиндоркой, то может быть и сказала бы вам.

Впервые его губы тронула улыбка:

— Возможно, твоё место и правда в Слизерине.

— Я пыталась добиться от Шляпы, чтобы она отправила меня куда-то ещё, — ответила я. — Но она, кажется, считала, что Слизерин — единственное место для меня.

Он нахмурился:

— В мои дни Шляпа всегда отдавала предпочтение желаниям ученика. Возможно, она впала в маразм.

— Ей не помешала бы чистка, — отозвалась я.

— Малфои не забывают, — сказал он, вставая. — Не