Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо? - Марина Рыбицкая

Дар же… Мы же всю ночь проспали, тесно обнявшись… и утром… Я так рвалась, так торопилась сообщить мужу чрезвычайно радостную новость, а меня ожидал такой подлый, коварный удар прямо в широко открытое сердце…

Я стояла молча, будто громом пораженная. Не было слов, не было слез, ничего – одно воплощенное неверие и неописуемое удивление плюс пробивающее путь наружу холодящее душу черное отчаяние. Я не смогла бы выдавить ни звука, даже если бы от этого зависела сейчас моя жизнь. Текли тягучие секунды, а я все стояла и смотрела на жуткое, леденящее кровь зрелище. Отображение самых глубинных кошмаров каждой верной своей семье женщины, будь она королева или крестьянка.

Потом я все же решилась окликнуть:

– Дар?

Он повернулся на звук голоса. Боже, какое у него стало лицо! Чужое, злое, страшное. Теперь перед ним появилась не любимая жена, а ядовитая гадина, нелюдь, порождение вселенского зла. Яростно сверкнув глазами, муж вскочил, завернулся в простыню и подошел ко мне со словами:

– Кто тебя сюда звал? Убирайся отсюда немедленно!!! Как же ты мне надоела!!!

А с постели торжествующе улыбалась Лаура.

Зачем? Все происходящее никак не могло уложиться у меня в голове. «Зачем?» – тревожным набатным колоколом ударяло в виски. «Зачем?» – гремело в ушах, колотилось в неподъемно-чугунной голове.

Как он мог? И я не выдержала:

– Что ты делаешь?

И тут он меня ударил… по лицу… наотмашь…

– Кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы? Даю тебе час, чтобы покинуть дворец! Не выполнишь приказ – пеняй на себя!!! – Его глаза высасывали душу.

Я могла шваркнуть его молнией, легко. Даже на мгновение представила себе результат: обугленный Дар у противоположной стены и пепел вместо Лаурелин. Поднявшаяся в ответном жесте рука опустилась. Дара я ударить в ответ не захотела. А любовница… виноват-то муж, так что… пускай живет. Пусть наслаждаются друг другом оставшуюся вечность. Без меня.

Стало темно и безразлично. Ничего не хотелось. Из сердца ушла вся радость. Я была и одновременно – не была. Не существовала. Ничего не чувствовала, почти ослепла и оглохла.

Дарниэль вышвырнул меня – меня, свою жену, «любимую», «единственную», как он сладко пел еще утром! – за порог. Дверь с треском захлопнулась. Воркование и стоны за ней возобновились.

Вот и все, сказка кончилась. Только зачем же так? Зачем? Мог бы просто сказать. Я не рвалась быть его пожизненной супружеской гирей на шее, не охотилась за ним, не тащила волоком в храм. Зачем?.. Вспомнилась пушкинская Царевна Лебедь: «Да жена не рукавица – с белой ручки не стряхнешь и за пояс не заткнешь!»

Стряхнул.

Устало провела рукой по лицу, коснувшись саднившей щеки и губ. На пальцах осталась липкая, сохнущая кровь. Странно, но боли как таковой не чувствовалось. Впрочем, что такое разбитые нос или губа, если вдребезги разбито сердце?

Ко мне пришел так называемый «паралич воли». Когда словно жизнь кончилась и ты уже умерла. Когда плывешь в тумане реальности, ничего вокруг не замечая, когда все равно – где ты и зачем. Когда душа сжалась в комок и замерзла.

Нет, я все еще трепыхалась… Постояв некоторое время, я немного оправилась. Заняла голову планом каких-то судорожных сиюминутных действий, взялась мучительно строить смутную, расплывчатую картину дальнейшего существования вне привычного, совместного с Дарниэлем уклада.

Нужно уходить. Куда? Дети у Вени – значит, сначала к нему, а потом в лесной домик. Еще раз спасибо милой сестренке Сильван за такой драгоценный подарок. Я даже не знала, не догадывалась, насколько он важен и бесценен, пока за моей спиной не хлопнула дверь. Иначе босой и голой пришлось бы слоняться цыганским табором с детьми по чужим домам, потому что к Габриэлю я жить не вернусь…

Закусив указательный палец и подавляя жуткую тоску, с бабьим упорством из раза в раз твердила себе: «Все не так страшно, мы в состоянии прожить и без Дарниэля, если вдруг стали ему не нужны».

Цок-цок! Зачем? Цок-цок – каждый шаг на острых шпильках словно впивался в мозг. Стук-стук, пауза, перебой. Зачем? Стук-стук – болезненно-рваным ритмом стучало оледеневающее сердце. Зачем? Холод перебил боль. Зачем? Сердце стучало все тише, безразличней… стук-стук. Зачем? Стук-стук…

С помраченным сознанием я прокладывала себе дорогу через вереницу снующих туда-сюда слуг, ледоколом шла через ароматы духов и толпы удивленных эльфов. Я с кем-то здоровалась, что-то отвечала, улыбаясь помертвевшими губами.

– Нашла ли я Дарниэля? О да! – отвечала всем беспечно, но сердце мое легкомысленным и брызжущим весельем отнюдь не пылало, оно сочилось кровью.

– Где он сейчас? Очень занят делом государственной важности в своей спальне. Можно ли будет обратиться к нему сейчас? Не стоит. Вряд ли Повелитель одобрит вмешательство в его личную жизнь! – Почти рассмеялась, потом резко замолчала: неужели эти каркающие звуки исходят от меня? Я достала из-за пояса веер и вовремя прикрылась им, чтобы не пугать зверским оскалом недоумевающих подданных.

Айлонор со товарищи, издалека углядев странное выражение моего лица, сначала остановились. Потом, преодолев удивленную оторопь, развернулись и двинули следом, пытаясь догнать свою правительницу. Охранники наседали мне на пятки, изворачиваясь и лавируя в толпе расфуфыренных придворных в главной приемной.

Не преуспели. Когда отчаяние придает сил, ноги могут нести с безумной скоростью практически по воздуху.

Я влетела в рабочий кабинет и выгребла свиток с запечатленным амулетом переноса. Вскоре бригада Айлонора слаженными усилиями вынесла дверь, но дроу увидели только мою спину, которая скрылась в дымке закрывающегося портала. Наверное, я должна была с ними о чем-то поговорить, что-то пояснить, дать необходимые распоряжения…

Но я не могла, верите ли – НЕ МОГЛА! Не хватало сил, чтобы открыть рот и начать рассказ. Некоторые события лучше пережить наедине. Коловорот роковых событий ледяной лавиной закружил и понес меня вперед, когда я отправилась за детьми к папе Вене…

Ступив за край портала, я пошатнулась и потерла веки. Вот это да! Господи, глазам не верю! Мир сорвался с катушек и полетел по наклонной плоскости.

Я открывала телепорт во дворец Горного Короля, но неожиданно оказалась в совершенно незнакомом месте. Горы, да. Но тут я впервые.

Никогда такого не видела. Хрустально чистый, обжигающий легкие жестким холодом воздух. Удивительно яркое солнце. Я стою на вершине высокой, очень высокой горы. Вокруг такие же островерхие снежные вершины, покрытые безжизненным, голубовато-белым искристым снежным покровом и местами толстым слоем льда.

Стало не хватать воздуха, как-то внезапно закружилась голова, перед глазами пошли темные мушки. Наверное, если бы я была в нормальном состоянии, я бы сильно встревожилась. Обязательно наколдовала себе воздушный и тепловой щиты, изменила свою кровь, кинула телепатический клич Вене или драконам, может, даже попробовала куда-то переместиться. Но мне было почти все равно. Такая же безжизненная снежная целина постепенно сковывала мои чувства, коварно, шаг за шагом брала в плен душу. Пришло безразличие.