Пляска богов - Нора Робертс

Блэр глотнула, поморщилась.

— На вкус как жидкая древесная кора.

— Почти угадала. Знаешь, где ты?

— Я вернулась.

— Как тебя зовут?

— Блэр Мерфи. Назвать звание и личный номер?

Гленна улыбнулась.

— Сколько пальцев?

— Два с половиной. — Перед глазами еще плыл туман. — Она жадно смотрела вокруг. Комната полна народу — вся команда здесь. — Привет. Дороти, Страшила и Железный Дровосек.[24]— Блэр поняла, что сжимает руку Ларкина — наверное, с такой силой, что трещат кости. Она расслабила пальцы и попыталась улыбнуться. — Спасибо, что спас мне жизнь.

— Ерунда. Большую часть работы ты сделала сама.

— Я была готова. — Она снова закрыла глаза. — На ногах не держалась.

— Я не должен был оставлять тебя одну.

— Перестань. — Блэр с удовольствием подкрепила бы свои слова шлепком, будь у нее силы. — Это глупо и бесполезно.

— Почему? — спросил Киан. — Почему вы разделились?

Пока Ларкин рассказывал ему о раненом крестьянине, Блэр снова закрыла глаза. Она слышала, как шепчутся Гленна с Мойрой. Голос Гленны похож на шелк — манящий и гладкий. А у Мойры — на бархат, мягкий и теплый.

Странные мысли приходят ей в голову. Но хорошо, что приходят.

Под действием магии боль то усиливалась, то отступала, расцветала и умирала. Блэр начала улавливать этот ритм, а затем поняла еще кое-что.

— Я голая? — Она хотела приподняться на локте, по крайней мере попыталась, но Гленна уложила ее. — Я голая. О боже.

— Ты укрыта простыней. Пришлось тебя раздеть, чтобы осмотреть раны, — сказала Гленна. — Ты вся в синяках и царапинах, так что на твоем месте я бы пока забыла о стыдливости.

— Мое лицо. — Блэр принялась ощупывать себя. — Как оно?

— Стыдливость и тщеславие, — заметила Гленна. — Хорошие признаки. В данный момент ты вряд ли выйдешь в финал конкурса «Мисс охотница на вампиров», но, на мой взгляд, выглядишь просто отлично.

— Ты прекрасна. — Ларкин поцеловал ее руку. — Настоящая красавица.

— Так плохо? Ладно, на мне все быстро заживает. Не так, как на вас. — Теперь она обращалась к Киану. — Но достаточно быстро.

— Ты можешь рассказать, что произошло, когда вы с Ларкином расстались? — Хойт коснулся ее ноги. — Он говорит, их было десять.

— Да, десять, и еще Лора, так что всего одиннадцать. Ловушка сработала. Там, внизу, мертвая лошадь и оружие. Нужно его забрать. Они были в земле.

— Оружие? — спросил Хойт.

— Нет, вампиры. Закопали себя в землю. Ловушка внутри ловушки. Потом наступила ночь — искусственная. Как солнечное затмение. Все произошло очень быстро. И вампиры поднялись из земли. Первых двух я прикончила, пока они еще не успели полностью вылезти. Потом — позже — поняла, что они не собирались меня убивать. Честно говоря, только поэтому я и осталась жива. Они просто готовили меня для нее. Трусливая сука.

— Но ты убила ее.

Блэр посмотрела на Ларкина и покачала головой, но тут же пожалела об этом: ее мозг пронзила острая боль.

— Нет. Не думаю. Я не могла победить ее в бою. Едва держалась на ногах. Она это знала. Подкрадывалась ко мне, болтала всякую чушь. Хотела сделать меня своей любовницей, превратить в вампира. Как бы не так! Ей сейчас тоже очень больно. И выглядит она не лучше. Помог мех с водой.

— Освященная вода, — пробормотал Ларкин. — Какая ты умница!

— Все можно использовать как оружие. Я выплеснула ей в лицо, сколько смогла. Попала. В лицо и шею. Я слышала, как она визжала, убегая. Но сил у меня уже больше не было. Хорошо, что ты подоспел.

— У тебя была ветка.

— Какая ветка?

— Дерева, — пояснил он и снова поцеловал ее пальцы. — Ты размахивала веткой дерева.

— Ага. Неплохо. Похоже, у меня провалы в памяти.

— Ничего, память восстановится. — Глена опять поднесла чашку к губам Блэр. — Глотни еще немного.

— Я предпочла бы холодную «Маргариту».

— Кто бы отказался? — Гленна провела рукой над лицом Блэр. — А теперь спи.

Она то погружалась в пучину сна, то всплывала на его поверхность, и каждый раз наверху ее ждала боль. Слабость опять тянула ее вниз, но Блэр успевала услышать шепот и приглушенные голоса. А также свои ответы на вопросы, которые задавали ей всякий раз, когда она приходила в себя.

Почему ей не дадут поспать?

Потом кто-то опять вольет древесную кору ей в горло, и она снова провалится в сон.

Иногда в своем сне Блэр возвращалась на то поле и вновь переживала каждый удар, каждый блок, каждое движение последних — так она считала — мгновений своей жизни. А иногда просто проваливалась в никуда.

Ларкин сидел рядом, наблюдая, как Мойра и Гленна по очереди лечат ее. Девушки входили в комнату, чтобы зажечь свечи или подбросить в камин торф. Или просто прижать ладонь ко лбу Блэр, чтобы проверить, нет ли у нее жара.

Каждые два часа одна из них будила ее и задавала вопросы, проверяя реакцию Блэр. Это необходимо было делать из-за сотрясения, пояснила Гленна. Из-за сильных ударов по голове.

Потом Ларкин представил, что могло бы случиться, если бы она потеряла сознание после одного из этих ударов, что сделали бы с ней вампиры, не успей он вовремя. Каждый раз, когда Ларкин думал об этом, представлял себе все это, он брал руку Блэр, чтобы почувствовать биение ее пульса под шрамом на запястье.

Он рассказывал Блэр всякие истории, играл на волынке, которую принесла Мойра. Ему казалось — он надеялся, — что музыка ускорит ее выздоровление.

— Хорошо бы тебе уйти, отдохнуть час-другой. — Мойра пригладила волосы Ларкина. — Я с ней посижу.

— Не могу.

— Да, понимаю. На твоем месте я тоже не смогла бы. Она очень сильная, Ларкин, а Гленна — опытный лекарь. Не стоит так переживать.

— Я не знал, что способен на такое. Что могу испытывать такие сильные чувства к другому человеку. Что буду точно знать без всяких вопросов и сомнений, что эта женщина… значит для меня все.

— А я знала. Была уверена, что не обязательно Блэр, но такой человек найдется. А когда ты встретил ее, она изменила все. — Мойра поцеловала его в макушку. — Я немного ревную. Ты не возражаешь?

— Нет. — Ларкин повернулся, прижался лицом к ее бедру. — Я буду любить тебя всю жизнь. Мне кажется, что, находясь даже за тысячу миль, я могу протянуть руку и коснуться тебя.