Романцев. Правда обо мне и "Спартаке" - Олег Романцев

И мало того что я перед матчем смотрел до десятка игр соперника – самое страшное начиналось потом. Надо было обработать, переварить всю эту информацию. Понять, что именно мне говорить футболистам, что им понадобится. Это тоже была большая работа.

Можно ведь было говорить часами, причем одно и то же. Именно это делал Константин Иванович. Но кто его слушал – по крайней мере, из старых игроков, в уши которых одни и те же слова падали по сотне раз?

Я же информацию просеивал. Каждый раз думал: вот эти сведения нужны? Чем они могут помочь? Да, пожалуй, ничем. А вот этот нюанс ребятам надо рассказать – он может понадобиться, повториться в игре. О чем-то догадывался чисто интуитивно.

Из воспоминаний Виктора Зернова:

– Романцев уделял внимание любым мелочам. Однажды перед матчем «Спартак» – ЦСКА сказал мне: «Виктор, лидер «армейцев» Корнеев – твой воспитанник. Я поставлю против него Хлестова. Расскажи ему о том, какие у Корнеева сильные и слабые стороны, как против него лучше обороняться». Мы после этого пошли с Хлестовым в комнату для теорий – смотреть видео. Я показывал Диме, как Игорь любит открываться, какие у него «фишки».

Из воспоминаний Андрея Тихонова:

– Олег Иванович на установках умел находить такие слова, что тебе от них было не по себе. Но все они так или иначе были связаны с футболом. Фразы вроде «Деньги зарыты в чужой штрафной, идите и откопайте их» – это не из его лексикона.

* * *

Установку на домашние игры я давал в девятой комнате в Тарасовке. Мы ее так и называли – девятая комната. Ходы придумывал разные. Например, перед встречей с ЦСКА в 1999 году я показал футболистам кассету. На ней был матч предыдущего сезона, в котором армейцы обыграли нас со счетом 4:1. Я включил запись и остановил уже на второй секунде. Момент был показательный: наши только разыграли мяч, а Семак сразу полетел в подкат. И чуть не отобрал его. «Видите, что делает Семак? – спросил я тогда ребят. – Я хочу, чтобы сегодня вы сыграли точно так же». Больше я ничего не говорил. Но ребятам этого хватило. Они сразу застучали копытами. Землю начали грызть уже в раздевалке.

Установки я старался не делать длинными, не перекачивать ребят. Как-то я прочитал слова Ленина: «Я сегодня не готовился, поэтому буду говорить длинно». Они мне понравились, и я их запомнил. А поскольку я всегда готовился, то старался говорить лаконично. Моя максимальная установка на игру составляла 45 минут. Кто-то из ученых в свое время вывел, что человеческий мозг способен адекватно воспринимать информацию именно такое время. Дальше наступает усталость. Я верил в это утверждение.

Другое дело – разборы матчей. Они иногда бывали и дольше – зависело от того, как часто в них ошибались игроки. Но опять же после 45 минут разбора я делал паузу. Говорил ребятам: «Идите прогуляйтесь. Освежите головы. Можно по полю походить. Или в столовую сходить. Но через час снова встречаемся здесь». Если и в этот раз не укладывался, то переносил остаток разбора на следующий день.

На разборах я старался не повышать голос на ребят. Но во время тренировок кричал почти безостановочно – бегал, подсказывал. Важно, чтобы ребята чувствовали: я здесь, я рядом, я переживаю за их работу и в случае чего приду на помощь. Они должны были ощущать: я главный тренер, и я вместе с ними. Кричал я настолько сильно, что в один из первых сезонов у руля команды сорвал голос.

Из воспоминаний Владимира Бесчастных:

– Романцев редко повышал голос, но один раз мне крепко досталось. Мы играли с одной южной командой – и я стал участником потасовки. Вот тогда я услышал от Олега Ивановича слова, которые надолго запомнил: «Еще раз такое сделаешь – сядешь в запас!» Я сразу все понял и присмирел.

Из интервью Александра Филимонова «Чемпионату»:

– Был один разбор матча, который я запомнил надолго. Мы играли с болгарским «Литексом» в предварительной стадии Лиги чемпионов. Выиграли 6:2. А первую игру, в гостях, – 5:0! Один из голов в Москве пропустили следующим образом. Мяч у меня. Парфенов открыт, но на него движется соперник. Я кидаю ему мяч, он в лимите времени делает пас, следующая передача тоже под прессингом. В итоге перехват и гол в наши ворота…

Разбор матча. Ничто не предвещало грозы. И тут дошли до обсуждения этого гола. Романцев был очень зол. И назвал виновным в голе меня – потому что плохо разыграл. В любой другой команде на это бы не обратили внимания. Я тогда совершенно не ожидал такого.

Причем это уже был 1998 год, я в команде три года играл. Не новичок какой-то. Но Олег Иванович не смотрел на личности.

Из интервью Дмитрия Парфенова «Чемпионату»:

– На установках Романцева можно было так настроиться на любого противника, что подмышки становились мокрыми от пота. Вроде бы никаких громких слов, а в то же время ничего лишнего, все по делу. Романцев умел по полочкам разложить, как играть. Только выходи и исполняй.

* * *

От Бескова я взял традицию с участием футболистов в выборе состава на игру. В первые сезоны ребята у меня тоже писали свои варианты на листочках. Я и в сборной эту практику применял. Интересно было посмотреть, кому из ребят не очень доверяют. Единственное – я отказался от практики, при которой листочки подписывались. Раньше это делал помощник Бескова Новиков, и мне это не нравилось. Зачем подписывать – чтобы информация просачивалась наружу и игроки обижались друг на друга?

Но саму идею с листочками я до поры до времени не убивал. Хотя, конечно, состав я все равно выбирал сам. А желание приобщить футболистов к этому процессу было лишь психологическим приемом. Но если я включал в состав футболиста, фамилию которого не написал почти никто, я объяснял это ведущим игрокам, входившим в тренерский совет, и пытался убедить их в правильности своего выбора. Как правило, они соглашались сразу, потому что понимали – иначе я им час будут объяснять, почему надо сделать именно так.

Из воспоминаний Виктора Онопко:

– В мое время в тренерский совет входили я, Карпин и Пятницкий. Мы втроем порой ходили к Романцеву, чтобы решать определенные вопросы. Допустим, какой-то футболист нарушил режим – за это Иваныч мог не допускать его до тренировок или не ставить на игру. Мы тогда шли к тренеру и говорили, что возьмем проштрафившегося игрока на поруки. А потом ребята, за которых мы просили, выходили на поле и забивали решающие голы. Я лично помню два таких случая, когда именно так все и случилось.

* * *

Как я выбирал состав на игру? Тут много вводных. И качество работы ребят на тренировках, и внутренние ощущения. Считаю, что у меня хорошо развита интуиция. Не всегда она срабатывала, но чаще я все же попадал в цель. Во сне никаких решений не приходило. Бывало, во сне играл в футбол. И сейчас иногда дергаюсь, бью по мячу, просыпаюсь. Мне и сны-то редко снятся.

На стадион мы обычно приезжали за час-полтора до игры. Это было для меня самое страшное время. Оно в этот момент словно останавливалось. А я копался в себе: все ли я сделал, все ли рассказал? Этот час длился для меня словно год. Я, правда, потом разговаривал на этот счет с другими тренерами, и все они говорили: «Олег Иваныч, это не только у тебя, это у всех так».