Ок-но - Максим Дегтярев

С этими словами он схватил мой рюкзак, сунул взамен тюк и потащил в примерочную.

– Учтите, одевать надо на голое тело, – предупредил он.

– И сколько же человек его примеряло до меня?

– Нисколько, – он уверенно помотал головой, затем вскользнул из примерочной и через полминуты вернулся, держа в руках небольшой пакет.

– Для вашей уверенности, оденьте на голое тело вот это…

Он с треском разорвал пакет – вероятно, чтобы я убедился, что его содержимым уж точно никто никогда не пользовался, – и подал мне такое марлевое… такое марлевое, которое под низ… в общем, женщины эту запчасть, но из другого материала, называют «боди».

Пока я натягивал марлю, продавец стоял за дверью. Потом он вошел и стал помогать мне натягивать УНИКУМ. Из-за марлевого «боди» я не имел возможности испытать самое главное приспособление.

– Если вы внесете часть стоимости, то можно будет устроить испытание, что называется, in vivo.

– Которую часть?

– Двадцать процентов.

– А всего сколько?

– Всего? – он осклабился. – Всего сто.

– Сто чего? – цена меня удивила.

– Сто процентов… ох, простите, я просто не допонял, – стал он поддельно оправдываться. – Полная стоимость составит…

Полной стоимости УНИКУМа хватило бы на месяц в четырехзвездочном люксе. Или на неделю в пятизвездочном. С другой стороны, я получал некую свободу передвижения. Черт знает, как у них тут с гостиницами.

– А он крепкий? – спросил я.

Продавец сходил за ножом для фруктов.

– Попробуйте разрезать, – предложил он.

– Ага, а потом вы заставите купить испорченную вещь. Знаю, проходили.

– Хорошо, я сам, – и продавец пырнул меня в печень.

Я почувствовал тупой толчок. Забыл предупредить его, что не люблю тычки в области печени, а он не спросил, поэтому теперь потирал ушибленную руку.

– Неужели больно? – спросил он, поднимая выбитый нож.

– Щекотно. Дайте мне…

Ткань оказалась прочной. Уплотненная прокладка выдержала бы и удар охотничьим ножом, лежавшим у меня в рюкзаке. Щитки на груди, животе и коленях устояли бы, пожалуй, и перед импульсом из небольшого бластера метров с двадцати.

– Тяжеловат.

– Ой, ну что вы! – воскликнул продавец, оглаживая и оправляя ткань на плечах. – Вы в отличной спортивной форме, выдержите! Вы же учтите, что сила тяжести на Ундине, прямо скажем, неземная.

Шеф сам виноват. «Федр, когда ты научишься прилично одеваться!». У Ларсона есть спецодежда – целый набор халатов для химических опытов. У Яны – полный гардероб для опытов над мужчинами. Я ничем не хуже.

– Хорошо, заверните.

Продавец просиял, засуетился: как упаковать, чем перевязать, куда послать счет, хотя… ох какая жалость, вы же инопланетник, придется наличными.

Предоплатив двадцать процентов, я пригрозил:

– Сейчас мы его испытаем. Если что-то не заработает, а вы откажетесь вернуть предоплату, я его на двадцать процентов испорчу.

– Заработает, вот увидите, все заработает! Снимайте чулок и залезайте в УНИКУМ голым.

Он тактично вышел. Через пять минут я его позвал.

– Видите, – сказал он, – вы уже научились снимать его и одевать.

Я напомнил про интимные детали. Продавец снова засуетился:

– Там есть трубочка и вороночка, резиновые. Поправьте рукой через вот этот клапан…

Я хлопнул его по рукам и полез через клапан.

Катетер!!!

Уфф, нет, просто присоска. Приладил.

Как назло, абсолютно не хотелось ни того, ни другого.

– Ну как? – и он сделал такое напряженное лицо, будто собирался помочь мне личным примером.

– Никак. И у вас, смотрю, тоже…

С его лица спало напряжение.

Оставив в покое приспособления интимного назначения, мы занялись проверкой остального оборудования. Все работало исправно. Особенно легко вставлялся и вынимался пакетик для отходов. Продавец поклялся, что легкость в движениях пакетик сохранит и после наполнения.

– Как будем упаковывать? – спросил он, когда мы закончили с проверкой.

Я показал на свою одежду.

– Упакуйте ее.

– А карманы? Освободить?

– Я сам, – меня немного смущал украденный платок, все еще находившийся в кармане штанов. Загораживаясь спиной, я переложил содержимое карманов в новую одежду.

– Готово!

Продавец взял старую одежду четырьмя пальцами – двумя пальцами каждой руки – и удалился, держа нос в сторону. Одежда вернулась ко мне черным пакетом величиною с пачку хруммелей.

– Вы что-то оставили себе на память?

– Супервакуумная упаковка. Все на месте, включая использованные салфетки, которые вы забыли вытащить из карманов.

– Добро, – кивнул я и передал ему кредитку. – «Галактик-Экспресс» принимаете?

– Теперь да, – хмыкнул он.

Счет «на непредвиденные расходы» значительно полегчал.

– Это вам в подарок от фирмы, – сказал он с широкой улыбкой и снял с крючка платок, идентичный украденному. Я показал из кармана кончик платка: – Спасибо, у меня уже есть.

– Не за что, – подавив секундное удивление, еще шире улыбнулся он. – Это вам спасибо. Заходите еще.

– Хорошо, что вы напомнили, – сказал я рассеянно. – Чтобы два раза не заходить, не найдется ли у вас какого-нибудь ствола? Не обязательно в подарок.

– Признаться, я вас не понимаю, – ответил он, округлив глаза от избытка честности.

– Ну и ладно… А где достать?

Глаза сузились до щелочек и снова расширились.

– Ничем не могу помочь.

Он проводил меня до континентального трамвая, провел в обход всей толпы и, в соответствии с обещанием, без билета. Из окна вагона-капсулы я увидел, как он, указывая в мою сторону, начал окучивать следующего клиента, перед которым захлопнулись двери заполненного вагона. Чистая работа.

Дорога до Ундина-Сити заняла полчаса. В двадцатиместном вагоне я насчитал трех человек в скафандрах, подобных моему. Ни на них, ни на меня никто не обращал внимания. Освоившись с обстановкой, я включил экран в спинке переднего кресла и до самой столицы наблюдал подводный мир Ундины. Увиденное разочаровало меня тем, что по изображению никак нельзя было определить размеры животных. Ну, например, как понять – кит у них размером с краба или краб размером с кита? Если что-то среднее, то это неинтересно.

Высадили нас в заведении под названием «Транспортный узел Ундина-Сити». Покрытый шершавым пластиком перрон, глазурованные стены, сходившиеся сводом к мелованному потолку – все сверкало хирургической чистотой. Никогда не думал, что у белого цвета есть столько оттенков. Многие здесь носили перчатки, так что руки издали походили на протезы. Продвигаясь в потоке пассажиров, я автоматически подсчитывал количество УНИКУМов. На моем месте Татьяна давно вернулась бы в одежный павильон и с криком «Да тут каждая вторая так одета!» потребовала бы либо вернуть деньги, либо заменить модель, либо, на худой конец, перекрасить скафандр. Частоту появления УНИКУМов она бы преувеличила в шесть с половиной раз, но для Татьяны это нормально. Мне же по-прежнему казалось, что я слишком выделяюсь из толпы.