Опекун для Золушки - Ева Никольская

– Тогда ты меня ненавидел, – возразила, поднимая руку, чтобы ему удобней было развязывать шнуровку на боку. – И обзывал занозой, – напомнила с укором.

– Ты и была занозой, – улыбнулся любимый. – Маленькой, вертлявой, с забавными кудряшками и глазками-незабудками… я их так и не смог забыть. – Услышав это, я тихо хихикнула. – Смешно тебе, – укоризненно проговорил он, целуя меня в макушку. – Незабываемая моя малышка, – сказал с нежностью, от которой защемило сердце. – Раздражала до зубовного скрежета, а как только исчезла из моей жизни, в ней будто дыра образовалась. Мне не хватало тебя, маленькая. Когда узнал, что за ритуал проводит сестра, чуть не угробил нас обоих, пытаясь ее остановить. За Лизанду беспокоился, несомненно… но за тебя, заноза, больше. Не смей сомневаться во мне, слышишь? Никогда!

– Не буду, – пообещала я, понимая, что снова плачу, но на этот раз от счастья. Он мой, со мной… навсегда. – Ой, Ив, – встрепенулась я, вырвавшись из круговорота приятных мыслей и чувств, – а что же с Глорией? И с ее амулетом? Ты так и не рассказал…

– Рядом с тобой сложно думать о чем-то другом. – Он выразительно посмотрел в заметно углубившийся вырез моего платья, ослабленного его стараниями.

– И все же? – не сдавалась я.

– Глория под домашним арестом в одной из комнат восточного крыла, куда ее сопроводили мои новолюды. Ее мать тоже там. Стража их охраняет, вроде как для их же безопасности. Хотя почему вроде? Еще одна юная леди на больничной койке мне не нужна. Репутацию испортит, – иронично добавил он.

– Было бы что портить, – фыркнула я. – Скорее, наоборот – подтвердит слухи о черном ужасном маге, пытающем людей, – сказала я и улыбнулась, неожиданно осознав, что сплетни, которые совсем недавно пугали меня до дрожи, теперь воспринимаю с юмором. – А что с кулоном?

– Отдал Дарию. Его сила, пусть сам с ней и разбирается. У него в гостях оба мага из свиты. Тот, что способен наслать стазис, и…

– Точно, стазис! – воскликнула я. – Черная леди меня будто парализовала! А я подумала, что застыла от страха. Но почему так поздно? Она же могла сразу заставить меня замереть, а не гонять по коридорам.

– Сильно перепугалась? – спросил Ивар, обнимая.

– Сильнее некуда. Как ты узнал, где я? И что мне нужна твоя помощь? Кошка ведь тоже спала вместе со всеми.

– Брачные метки пробили мой блок. – Он взял мою ладонь и осторожно поцеловал черный узор на тыльной стороне. – Истинный страх пришел не сразу, верно? Иначе бы я прибыл раньше.

– Истинный… хм. – Я задумалась. – А что, если именно это черной леди и требовалось? Мой ужас, моя паника… как тогда, в яме, когда ты… то есть она требовала твоим голосом использовать дар. Знаешь, что мне было сказано на лестнице?

– Что же? – заинтересовался герцог.

– «Отдай его мне!» – процитировала я слова преследовательницы. – Его! Я думала, ей нужен ты. Или принц на худой конец.

– На худой? Он оценит, – рассмеялся Ивар.

– Да подожди ты! – отмахнулась я. – Дело не в принце, я на него не претендую – из отбора-то уже вылетела. Речь шла о чем-то другом. О магическом даре, к примеру. Или о какой-то вещи, про которую я забыла.

– Звучит логично, милая, – согласился супруг, поднимая меня с подоконника и ставя на пол, – запомни, на чем мы остановились.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы продолжить разговор позже, – шепнул он, целуя изгиб моего плеча. – Ты ведь не откажешь любимому мужу в маленькой прихоти? – поинтересовался искуситель, стягивая с меня платье.

– А? – выдохнула я, отдаваясь во власть его рук и желаний.

Больше мы не говорили. Да и к чему слова? Куда красноречивей поцелуи, каждый из которых с неповторимым оттенком эмоций. Нежный и трепетный, несущий в себе заботу, или мимолетный, дразнящий, с легким привкусом шоколада, а потом настойчивый, жаркий, до неприличия интимный и глубокий… Он как приглашение в запретную страну удовольствий. Мы целовались, забыв о черной леди с ее коварными планами, о Глории, вооруженной магией соблазна, о принце с его отбором и Лилианне, спящей этажом ниже. Были только лунная ночь, раскрытое окно и наши сорвавшиеся с цепи чувства. Настоящие, искренние, без любовных чар и волшебных камней!

– Люблю тебя, – слетело с моих губ вместе с судорожным вздохом, и тут же Ивар снова завладел ими, сминая так неистово и властно, что я тихо застонала от слабой боли, смешанной с сильным наслаждением.

Вопреки непокорному нраву мне нравилось подчиняться ему, быть ведомой в затеянной мужем игре. И, как ни стыдно признаться, против связывания магическими путами я тоже ничего не имела против, потому что точно знала: Ив не переступит черту, не причинит осознанно боль, не ударит и не покалечит. Его возбуждала власть, и я была готова на время стать послушной рабыней. Хочет сегодня покорную девочку? Буду покорной! А завтра взбалмошной и строптивой, чтобы не заскучал. Послезавтра нежной и ласковой, как домашняя кошка… Я буду любой для него! Буду ЕГО.

Вслед за платьем на полу оказалась и тонкая сорочка, вскоре к ней присоединилось мое нижнее белье, которое Ивар снимал очень медленно и бережно, покрывая поцелуями оголившуюся кожу, лаская языком изгибы моего разгоряченного тела, по-хозяйски оглаживая округлости, чуть сжимая и слегка массируя чувствительные места. Я стояла обнаженная напротив задернутого полупрозрачной шторой окна, проникавший в комнату ветер шевелил мои распущенные волосы, а муж, чуть отступив, любовался моей наготой, и во взгляде его было столько обожания, что я окончательно расслабилась, забыв о Глории. Разведя в стороны руки, я улыбнулась, без слов говоря ему, что готова на все.

– Покружись, – потребовал Ивар, окидывая меня алчным взглядом, будто не хотел упустить ни одной детали. И я медленно повернулась, возбуждаясь еще сильней от его пристального взора. Воздух, казалось, вот-вот начнет искрить, настолько напряженной была тишина. – Сядь на подоконник.

– А если нас увидят с улицы? – заволновалась я, невольно обернувшись на красавицу-луну, светившую мне в спину.

– Не увидят, – заверил маг, выпустив из ладони знакомый черный дымок. – Здесь защитные чары.

Свяжет или нет?

Заинтригованная, я переступила через ворох одежды, по-прежнему лежавшей на полу, и села. Чуть поежилась от летней прохлады, но капризничать не стала, ожидая продолжения.

– Что теперь? – полюбопытствовала, с удовольствием наблюдая, как Ивар, отпустив на волю тьму, снимает камзол и развязывает шейный платок.

Черный сгусток пролетел мимо, нырнул мне за спину, а затем упал на плечо, обернувшись невесомым перышком, и заскользил вниз, поднимая за собой толпу оголтелых мурашек. Вздрогнув, я прикрыла глаза и чуть запрокинула назад голову, наслаждаясь будоражащей кровь лаской. Руки вцепились в край каменной плиты, спина прогнулась, и в этот самый момент муж хрипло приказал:

– Раздвинь ноги, Микаэла.

– А? – Моя реакция не отличалась оригинальностью.