Дитя любви - Виктория Холт

Я сказала, что после того, как аптекарь перевязал мне ногу, стало значительно лучше.

— О, прости меня! — тут же воскликнула Карлотта. — Я совсем не хотела сказать, что хорошо, что ты подвернула ногу!

— Я поняла, — ответила я, и она подарила мне одну из своих ослепительных улыбок.

Мы подъехали к дому, и Бомонт Гранвиль соскочил, чтобы помочь нам выйти.

— Вы непременно должны зайти и выпить с нами бокал вина! — сказала Харриет.

Он заколебался и посмотрел на меня. К сожалению, я не нашла, что сказать для отказа.

— Да, пожалуйста! — попросила Карлотта. — Вы обязательно должны зайти! Он повернулся к ней:

— Вы уверены, что я не вторгаюсь в вашу жизнь?

— Вторгаетесь?! И это после того, что вы для нас сделали?! Мы у вас в большом долгу!

Так Бомонт Гранвиль снова вошел в мою жизнь, и вновь начался кошмар.

— Ты знаешь, кто этот человек? — сказала я Харриет. — Это Бомонт Гранвиль!

— Да, так его зовут.

— Ты что, забыла Венецию? Она наморщила лоб.

— Разве ты не помнишь? Он пытался похитить меня с бала, а на следующий день к нему в дом пришел Ли и избил его до полусмерти!

Она вспомнила и громко рассмеялась.

— Здесь не над чем смеяться, Харриет! Это все очень серьезно!

— Но уже пятнадцать лет прошло с тех пор!

— Такое никогда не забывается!

— Моя дорогая Присцилла, ты отстала от жизни! Мужчины дерутся на дуэлях, а через неделю забывают о них. В нем просто слегка взыграла кровь!

— Но он почти похитил меня, а еще бы чуть-чуть и…

— Но там же был Ли! Это было так романтично! Ли спас тебя, потом вернулся, и произошла драка! Да, я действительно хорошо помню! Вся Венеция говорила об этом деле!

— Я знать его не хочу!

— Так вот почему ты так холодна и, по-моему, даже слишком невежлива! Ведь он все-таки предлагал нам помощь!

— Харриет, мне не нравится этот человек! Я не хочу, чтобы он появлялся у нас в доме!

— Но после того, что он сделал, мы были просто вынуждены пригласить его к нам!

— Значит, будем надеяться, что на этом все и закончится, и больше мы его не увидим!

— Но он так хотел помочь нам, и, ты должна признать, он действительно очень помог нам с тем аптекарем!

— Мы бы обошлись и без него!

— О, Присцилла, неужели ты никогда не простишь ему ту шалость?

Мне хотелось закричать: «Если бы ты знала все, ты бы сразу поняла!» Я почти призналась ей, но опять не смогла заставить себя говорить.

Наш разговор прервала Карлотта. Она несла веер, который увидела на рынке. Подойдя поближе, она помахала им перед нами.

— Ты выходила, чтобы купить его?! — воскликнула я. — Карлотта, ни в коем случае нельзя выходить одной!

Она покачала головой.

— Даю вам две попытки! Итак, как ко мне попал этот прекрасный веер?

— Грегори пошел и купил его, — сказала Харриет. — Этот мужчина портит тебя!

— Не правильно! — возразила она. — Попробуй еще раз: не Грегори, а…

Тут Карлотта показала нам записку. Харриет взяла ее, и вот что она прочитала:

«Мне очень не хотелось, чтобы вы упустили этот веер, поэтому я вернулся и купил его. Прошу вас, умоляю, примите его».

Мне хотелось кричать, что веер непременно нужно отослать обратно, что нам ничего не надо от этого человека, даже более скромных подарков!

— Какой прелестный поступок! — сказала Харриет.

— Это так заботливо с его стороны, — добавила Карлотта.

— Я думаю, он очень очаровательный мужчина, — сказала Харриет почти вызывающе. Меня переполняла тревога.

В течение нескольких дней я никуда не выходила. На следующее утро после посещения рынка моя нога очень распухла, и Грегори сказал, что надо бы позвать доктора. Вскоре приехал доктор, но ничего нового он нам не сказал: я должна отлежаться, а через несколько дней смогу ходить.

Я очень расстраивалась. О, как мне хотелось, чтобы мы не приезжали в Лондон! Грегори и Харриет тем временем свозили Карлотту в Малбери-гарден, а однажды вечером они поехали в Спринг-гарден, где и поужинали. Когда Карлотта зашла ко мне, чтобы поделиться впечатлениями, ее глаза сияли от восхищения. Они гуляли по садам, они ели рыбу и пирог из оленины, на сладкое были торт и взбитые сливки с сахаром, а запивали они все это великолепным мускатным вином! Они наблюдали за леди в масках, гуляющими по тропинкам, и за кавалерами, которые всячески обхаживали их. Харриет сказала, что это ничто по сравнению с тем, что здесь было во времена Карла, — тогда люди знали цену наслаждениям! Карлотта была в полном восторге от этого вечера.

Я, затаив дыхание, ждала упоминания о Бомонте Гранвиле, ибо у меня было предчувствие, что он не позволит, чтобы Карлотта ускользнула из его рук. Я была абсолютно уверена, что он замыслил какое-то зло, и все дни, когда я лежала в постели или сидела у окна, наблюдая за проходящими мимо, были наполнены страхом и отчаянием.

Дни шли, и постепенно я начала думать, что, может быть, придала слишком большое значение этому происшествию? Ведь в том, что произошло, не было его вины? Может, он тоже хотел забыть о прошлом?

Однако, когда он посмотрел на меня с этой коварной улыбкой, в душе у меня зародился страх. Но я должна была надеяться, что он все-таки забыл, и хотела предложить вернуться в Эверсли раньше, чем мы намеревались.

Наконец, я смогла кое-как ходить, правда, осторожно. Харриет сочла, что посещение театра будет для меня не слишком утомительно, и мы заказали билеты.

Мне показалось это хорошей мыслью, и я обрадовалась, что смогу немного развеяться. Больше о Бомонте Гранвиле я не заговаривала, и вроде бы тот случай все уже забыли.

Как это всегда волнующе — побывать в театре, особенно с Харриет, которая так много знала о нем и когда-то сама играла на сцене. Ставили пьесу Томаса Уичерли «Деревенская жена». Даже сама Харриет никогда ее не видела, и я почувствовала, что мое настроение постепенно начинает подниматься.

Мы заказали ложу рядом со сценой. Карлотта трещала без умолку, то и дело спрашивая Харриет обо всем. Харриет это нравилось, хотя она призналась, что слишком засиделась в деревне.

— Мы должны почаще наведываться в город, Грегори! — сказала она.

— Да, да, пожалуйста! — воскликнула Карлотта. В воздухе стоял аромат апельсинов. Он смешивался с ароматами духов и гораздо менее приятными запахами человеческого тела. Все это было частью невероятного, но очень увлекательного мира театра. Девушки, разносящие фрукты, предлагали их молодым мужчинам, сидящим в партере, которые, очевидно, пытались изображать из себя знатоков, хотя и не очень успешно, и которые, несомненно, пришли сюда, чтобы завести новые знакомства. Из зала доносились хихиканье и другой шум, характерный для подобных мест, пока в одну из лож не вошла элегантная леди в маске, сопровождаемая щегольски одетым джентльменом. На некоторое время воцарилась тишина: все с любопытством изучали ее.