Колдун - Иван Донцов

***

Просыпаюсь от солнца, которое светит в лицо через окно палаты. Я спал сидя, не раздеваясь, прямо так, положив голову на кровать Янаи и держа её за руку. Я не отхожу от неё уже третий день, в сознание она так и не пришла – но теперь я знаю, что всё будет хорошо. Я просто не могу этого не знать – чувствую буквально каждую клеточку её тела. Мне даже кажется, что мы видим одни и те же сны. А я раньше не задумывался – видят ли демоны сны?

Теперь знаю, что, как и все разумные – видят. Телекинезом закрываю шторку реанимационной палаты, и солнце больше нам не мешает. Девушка сейчас выглядит как раньше – все повреждения и изменения, которые были вызваны отдачей мне жизненной энергии, исчезли. Я всё время сижу и смотрю на её лицо, перебираю аккуратные пальцы, и жду, когда же уже она очнётся. Страх что это не произойдёт, всё ещё остаётся. Я даже отложил визиты к родным, просто узнал, что у них всё нормально и больше не связывался. И всё для того, чтобы дождаться, когда девушке станет лучше.

Связь, которую создал чернокнижник, и правда усилилась. Теперь чувство эйфории рядом с моей демонессой не пропадало ни на минуту. Даже когда я переставал держать её руку. Я боялся, что ей это не понравится, что она меня проклянёт, и тогда не знал, что буду делать. Пути обратно уже не было, во всяком случае так сказал старик. Чувствовать, что у меня расширенный резерв очень странно, а ещё страннее чувствовать резерв демонессы – который гораздо больше моего и из которого я могу тоже черпать силы. Тут главное случайно не опустошить друг друга, думаю нам придётся многому научиться вместе.

Я снова ложусь на край её кровати, сидя на стуле, и подкладываю её руку себе под голову. Медсёстры ругаются, говорят, что могу так случайно катетер выдернуть из вены, или оборудование задеть. И я каждый раз обещаю, что такого больше не повторится, и каждый же раз делаю всё по-старому.

Очнулся уже в госпитале, прорыв был закрыт, а меня ждали долгие вопросы, на которые предстояло дать множество ответов. Но Света видела моё состояние, и спрашивала прямо в палате. Правда за её спиной стояли человек и орк, федералы, готовые в любой момент меня скрутить, если то, что я скажу не сойдётся с выводами следствия. Вот Андриэлю и остальным повезло меньше – их, насколько я знал, держали в подвалах управления федеральной службы двое суток, сразу после того, как целители подлатали. Но наши показания сошлись и вроде бы всё обошлось. Вроде бы. Когда уже в моей жизни появится хоть какая-то определённость?

- М-м-муж? – слышу тихий шелест голоса девушки, хотя за секунду до этого понял, что она очнулась, почувствовал.

- Родная моя… - поднимаюсь и накланяюсь над ней, целую в нос, прижимаюсь щекой к её лицу.

Девушка смешно морщится, улыбается, а меня захватывает водоворот чувств – очень приятных, её и моих одновременно. Она плачет, и я пальцем стираю слёзы. С трудом подняв руку, она стирает влагу уже с моего лица.

- Никогда так больше не делай, слышишь, никогда. – шепчу ей.

- А…Теперь…И…Не…Надо… - говорит она слабым голосом, с паузами, счастливо улыбается, и опять плачет, поджав губы. Но я чувствую, что это слёзы счастью. И сам перехватив эти эмоции. Как глупо – плакать от счастья. Целую её лицо, шею, такую серую и любимую кожу, обнимаю. Но нас прерывает крик от двери:

- Я же вам говорила, да что же это такое, да я сейчас охрану позову, что же вы творите!

Молодая эльфийка целитель, подходит и строго смотрит на нас. Потом видит состояние обоих, и отмахнувшись рукой, уходит из палаты, оставляя снова одних. Мы отрываемся друг от друга, я держу девушку за руку, просто сидим так молча. Наконец она спрашивает осторожно:

- И что же дальше?

- Жить дальше будем, распишемся, работать к федералам пойдём. – отвечаю ей отстранённо. – Главное, что ты жива, остальное наладится.

- А если я не согласна замуж? – спрашивает она с хитринкой. Но я всё чувствую и отвечаю:

- Значит заставлю!

Целуемся снова, прекращаем и смотрим друг на друга, глупо улыбаясь.

- И что же, мы будем ловить плохих демонов и преступников? – спрашивает девушка серьезно.

- Я буду работать в отделе, где может случится всякое, и думаю твари преисподней и преступники – это самое меньшее с чем придётся столкнуться. Но мы обязательно справимся, обещаю, и проживём долгую жизнь.

- И я буду с тобой, никуда одного больше не отпущу. – говорит она, а я грустно киваю.

- Но сначала, тебе надо учиться, закончишь и получишь диплом одиннадцати классов, думаю тебе не сложно будет освоить эту программу максимум за год, а потом в ВУЗ поступишь на заочное. – говорю ей о своих планах.

- Иди сюда.

Я забираюсь на достаточно широкую больничную койку, куда мы можем поместиться вместе, и ложусь рядом, обнимая девушку. Она не может повернуться на бок, в другой руке у нее вставлен катетер с капельницей, поэтому лежит на спине. Глажу волосы, и понимаю, что это навсегда. Мы с ней вместе навсегда. Рад ли я этому?

- Я очень счастлив быть с тобой. – шепчу девушке на её заострённое ушко, и целую в мочку. Она просто улыбается и молчит. Нам больше не нужны слова, чтобы выразить чувства друг к другу.

Эпилог

3 года спустя.

Высовываюсь из-за угла и стреляю, пару человек падают сразу на пол, а я прыгаю и в полёте расстреливаю из своего УЗИ оставшихся. Встаю, подхожу, обыскиваю трупы. Чисто. Прохожу дальше в комнату и нахожу то, что мне нужно – очередную записку, очередной кусочек мозаики которую необходимо собрать. Читаю, и чертыхаюсь – так и знал…

- Слушай, что ты там всё щёлкаешь, может хватит? – жалобно спрашивает Яная, убирая какие-то документы на полку.

Сейчас она в летней форме федеральной службы – юбка до колен, рубашка, маленький женский галстучек, и китель с двумя лычками сержанта. Причёска короткая, она так и не отрастила за три года себе волосы, так ей удобнее. Но когда я хочу, на одну ночь она может для меня отпустить