Имя Зверя. Том 1. Взглянуть в бездну - Ник Перумов

– Выражаться точно, ясно и по-научному? – усмехнулась сидха. – Что ж, попробую. Я только что наконец поняла, что меня так… сбивало с толку в этих лесах. Почему я не слышала древесного эха. Почему ловила только обрывки чуждой речи. Сперва я думала – дело во мне. Что-то сбилось… от горя, а может, последняя выжившая из погибшей Ветви вообще многое может утратить.

– Короче! – скривился Ксарбирус.

– Короче. Хорошо. Так вот, если совсем коротко – эти деревья не нашего мира. Их прародители взрастали под иным светилом и иными звёздами. Я чувствую их… сердцевину. Сущность. Естество.

– Под другими звёздами? – Алхимик сперва нахмурился, однако сразу же просиял. – Отбрасывая свойственную сидхам красивость речи, заключаем, что ноори явились сюда с другого Листа. В точности как и предсказывал мой уважаемый коллега Шелдари. Тогда его теории – что Аномальность может конституироваться из иномировой субстанции – были встречены, скажем так, неодобрительно. Умозрительные, сугубо абстрактные доказательства, вдобавок основанные на изрядных допущениях. Признаюсь, дорогие мои спутники, я тоже принадлежал тогда к сонму скептиков. И вот – пожалуйста, доказательство!

– Среди сидхов всегда бытовали легенды, что некие наши предтечи давным-давно явились «из-за неба», – заметила Нэисс.

Ксарбирус только отмахнулся.

– Таких историй полно у каждого народа, хоть сколько-нибудь себя уважающего. Непременно героические, а лучше даже божественные предки, неплохо также – явившиеся со звёзд. Даже таэнги такое про себя рассказывают, хотя вся их история – от реторты до свалки отходов в Навсинае.

– А тут? Тоже выдумки? – не отступала сидха.

– Не знаю пока, – после паузы признался алхимик. – Но если теория Шелдари и впрямь верна, то это значит… это значит…

– А чего это может значить? – пожала плечами Стайни. – Что ходить меж Листьями возможно – то всякий знает. Другое дело, что открыть врата лишь единицам из магов доступно. У ноори на другом Листе нашлись.

– Если ноори на самом деле пришли сюда с другого Листа, – негромко проговорил Ксарбирус, – то это говорит лишь об одном: они от чего-то бежали.

– Почему? – удивилась Стайни.

– Потому что, моя милая, оказавшись в нашем мире и располагая явно сильнейшей для того времени магией, помянутые ноори даже не попытались распространить свою власть на сопредельные земли. Удовольствовались одним небольшим островом. Сделали так, чтобы мир об их существовании вообще забыл. Не создавали великих государств, не завоёвывали близлежащих континентов; напротив, заперлись, закрылись от окружающего. Разве так ведут себя те, кто отправился на поиски новых владений, кому стало тесно под небом старого мира?

– Прекрасное рассуждение, распечать меня и всё такое прочее. Но, может, для них это и есть завоевание? Может, они и в том мире точно так же жили?

– Может быть. Но, если они и там оставались такими же домоседами, значит, их оттуда могла выгнать только поистине смертельная опасность. Такая, что им пришлось открыть врата в иной мир. В общем, отнюдь не пустяковая, с которой не справиться мечами или волшебством.

– Прекрасно, – пожала плечами Стайни. – А как это повлияет на наши планы?

– Пока никак, – сухо бросил Ксарбирус. – Мы по-прежнему должны отыскать Тёрна. А вот мотивы действий хозяев этого острова я лично стал понимать лучше.

– И?

– И, милая Стайни, надеюсь, это поможет нам освободить дхусса.

Зима наступала стремительно и необоримо, небо сеяло замёрзшие слёзы облаков, и земля седела, словно от страха перед приближающимися холодами. Кортеж Мастера Латариуса приближался к границе Некрополиса и Долье. Сиххот уже совсем близок; и Дигвил, глядя из окна, против собственного желания узнавал места, которыми он шёл в злые дни своего плена.

Памятный тракт. Нет, здесь не видно могил погибших по дороге невольников; однако здесь остался страх. «Нет, не страх – ужас перед участью, что куда хуже смерти, да простится мне эта банальность», – думал молодой рыцарь.

– Вспоминаете, дон Деррано? – угадал его чувства Латариус. – Я сожалею. Но законы больших чисел, коими руководствуется Некрополис, увы, не принимают во внимание счастье или горе одного отдельно взятого индивида. Принцип меньшего зла, знаете ли.

Дигвил не стал спорить. У него не нашлось бы для этого слов. Добро и зло ты понимаешь только на собственной шкуре, а все разглагольствования не стоят ни гроша. Вот когда они держались у Долье, когда пылал наплавной мост и зомби сотнями гибли в огне – вот это было добро, самое настоящее, неподдельное. И то же самое он, Дигвил, испытает, когда вот так же станут гибнуть големы Навсиная. Пусть мёртвое воюет с мёртвым, но где-нибудь в ином месте, не там, где пашут землю его серфы и где высятся стены его замка.

Или нет? Или всё же серфы не нужны, а вместо них куда лучше, чтобы жили свободные общинники, обращающиеся к нему, рыцарю, за защитой и смотрящие ему вслед с уважением, а не со страхом и ненавистью?

Они обгоняли военные обозы, мерно шагавшие маршевые сотни зомби-воинов; тащились и громоздкие осадные машины. Дигвил не задавал вопросов, но ясно было и так, что Мастера Смерти то ли взяли в кольцо крупную крепость, то ли уже готовились к приступу; неужели добрались до самого Меодора?

Дорóгой Латариус больше молчал, предоставив Дигвила его собственным раздумьям.

Существа, изменённые Гнилью, что стараются прорваться в наш мир – а что случится, если они и впрямь найдут сюда дорогу? И что случится, если Некрополис и впрямь отыщет того самого «пожирателя Гнили»? Дигвилу он казался совершенно непобедимым; что с ним смогут сделать повелители зомби?

Последний вопрос молодой рыцарь повторил вслух.

– Думаете, он размажет нас по стенке? – сощурился Латариус. Пятеро Гончих обменялись быстрыми взглядами.

– Если честно – то да. Думаю, что размажет, – не стал скрытничать Дигвил. – Уж коли ему сама Гниль ничего не может сделать…

– Он, если я правильно понимаю, просто собирает всю силу, до какой может дотянуться, – проговорил Латариус, сцепив пальцы и положив на них подбородок. – Он не воин, не боевой маг. Если верно всё, что вы, благородный дон, передали нам, он просто донельзя самодовольный, самовлюблённый мерзавец, упивающийся собственным успехом. Он никогда ни во что не ввязывался и потому не считал нужным знание «боевых искусств». Я надеюсь, нам удастся наказать его за эту самоуверенность.

Дигвил пожал плечами. Пусть делают что хотят. В конце концов, это не его война. Ему просто надо увидеть семью.

– Я лишь высказал опасения, показавшиеся мне не лишёнными оснований, – ответил он церемонной фразой. Гончие вновь переглянулись.

– Примите мою признательность за это, дон Деррано. И от меня лично, и от всего Некрополиса. Вновь убеждаюсь, как правильно поступила доньята Алиедора, решив подарить вам жизнь там, в зале для зомбирования.