Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Пирс Пол Рид

в то же время императорский бальи Ричард Филангьери при поддержке госпитальеров попытался восстановить власть Фридриха II над Акрой. Неудавшийся переворот закончился шестимесячной осадой владений госпитальеров армией латинских баронов во главе с Вальяном д’Ибеленом, к которым охотно присоединились тамплиеры. Этот открытый конфликт между двумя рыцарскими орденами вызвал возмущение европейской общественности, которая основную вину возлагала на орден Храма и держала сторону германского императора. Так, настоятель Сан-Альбанского монастыря Матвей Парижский обвинял храмовников в том, что, перекрыв доставку продовольствия во владения госпитальеров, они обрекли своих братьев-христиан на голодную смерть. Кроме того, тамплиеры изгнали из замков и поместий многих тевтонских рыцарей, на что аббат с горечью заметил: «Те, кто призван использовать доставшиеся им богатства для неустанной борьбы с сарацинами, злонамеренно обратили насилие и злобу против христиан, своих братьев, и тем самым навлекли на себя тяжкий гнев Всевышнего».

Нет сомнений, что в правление Армана Перигорского орден Храма состоял в антиимперской коалиции, поддерживая Алису, королеву Кипрскую. Одновременно она являлась регентшей королевства Иерусалимского при юном Конраде — сыне Фридриха II от первого брака, — признавая правомерным непризнание его в качестве короля из-за нежелания Конрада посетить Святую землю и короноваться. И в этом храмовники были вовсе не одиноки — такой же позиции придерживались венецианцы и генуэзцы, которые в 1243 году вместе с местными франкскими баронами изгнали императорского ставленника Филангьери из Тира. Однако подобные действия тамплиеров не обязательно были вызваны враждой, местью или собственными корыстными интересами. В письме Роберту Сэндфорду, написанном в 1243 году, Арман Перигорский разъясняет основные причины своих политических пристрастий. Посланники, направленные тамплиерами для переговоров в Каир, фактически удерживались египтянами в плену. Египтянам нельзя было доверять, они просто выгадывали время. А союз с Дамаском не только обеспечивал латинянам возвращение ряда важных укрепленных пунктов и значительных территорий, но и удаление из Иерусалима оставшихся там мусульман.

Дабы укрепить союз с Дамаском, в Акру был приглашен с визитом эмир Хомса принц аль-Мансур Ибрагим, которого весьма уважительно приняли в главной резиденции ордена Храма. Однако радоваться было преждевременно. Чтобы противостоять выступившим против него объединенным силам, египетский султан Аюб обратился за помощью к хорезмийским туркам, торгашам и кочевникам, занимавшим земли неподалеку от Эдессы. В июне 1244 года десятитысячная хорезмийская кавалерия ворвалась на дамасскую территорию и, обойдя сам Дамаск стороной, двинулась в Галилею, захватив для начала Тиверию. Уже 11 июля отряд хорезмийцев стоял под стенами Иерусалима. Некоторое время город оборонялся, но 23 августа — по приказу трусливого эмира Керакского Муслима — гарнизон и все жители-христиане тайно покинули Иерусалим, направившись в Яффу. В силу трагических обстоятельств — им, например, показалось, что на стенах города развеваются франкские флаги, — христиане вновь вернулись в Святой град. Они пришли туда одновременно с туркменами, которые почти полностью перебили их — живыми до Яффы добрались лишь около трехсот беженцев.

Хорезмийцы подвергли город тотальному разграблению, выбросили из могил даже бренные останки Готфрида Бульонского и других иерусалимских королей, похороненных в церкви Гроба Господня, убили немногих оставшихся там священников и предали церковь огню. Покинув разоренный город, свирепые туркмены направились к средиземноморскому побережью и соединились в Газе с отрядом египетских мамлюков под командованием Рухаддина Бейбарса.

17 октября 1244 года на песчаной равнине неподалеку от деревни Гербия, известной франкам как Ла-Форби, этот египетский корпус столкнулся с объединенной армией Дамаска и Акры. Дамасские войска, включая бедуинскую кавалерию под командованием ан-Насира, возглавлял принц Хомсский аль-Мансур Ибрагим. Христианское ополчение было самым мощным с трагических времен Хыттина: шестьсот рыцарей-мирян во главе с Вальтером де Бриенном и Филиппом де Монфором, столько же тамплиеров и госпитальеров, ведомые Великими магистрами Арманом Перигорским и Гильомом Шатоне. Здесь же был небольшой отряд тевтонских рыцарей и христианские ополченцы из Антиохии.

Как и перед битвой при Хыттине, между союзниками возникли споры относительно того, атаковать самим или же занять оборону: аль-Мансур Ибрагим склонялся к последнему варианту, но победила точка зрения Вальтера де Бриенна, который предлагал активные действия. Армия союзников заметно превосходила по численности войска египтян, однако отряд мамлюков отбил фронтальную атаку, а в это время туркменская кавалерия решительно атаковала с фланга. Дамасские войска, которыми командовал эмир Керака ан-Назир, обратились в паническое бегство. Не прошло и нескольких часов, как армия латинян была разгромлена: на поле боя осталось не менее 5 тысяч погибших, а 800 человек попали в египетский плен, и среди них Великий магистр тамплиеров Арман Перигорский. Общие потери тамплиеров составили от 260 до 300 рыцарей. Всего в живых остались 33 храмовника, 26 госпитальеров и 3 тевтона.

13. Людовик IX Французский

Кто теперь мог спасти Святую землю? Непримиримое противостояние в Европе между Папской курией и императором Фридрихом II лишило последнего какой-либо возможности снова возглавить освободительное христианское ополчение. Фридрих понимал, что его враги в Палестине, особенно тамплиеры, ценой собственной гибели разрушили перемирие с египетскими Аюбидами.

Единственным европейским монархом, который мог возглавить новый крестовый поход, оказался французский король Людовик IX. По воле провидения или просто по совпадению, но именно в год катастрофического разгрома латинян под Ла-Форби Людовик заболел малярией и, находясь на волосок от смерти, поклялся в случае выздоровления принять крест.

Являясь сыном властной Бланки Кастильской и мужем Маргариты Прованской — обе происходили из родов, издавна боровшихся с мусульманами, — Людовик унаследовал французский трон еще ребенком и сумел удержать его благодаря энергичному регентству матери. В пятнадцатилетием возрасте он уже командовал армией в очередной военной кампании против английского короля Генриха III. Приятной внешности, с хорошим чувством юмора, легко возбудимый и зачастую несдержанный, Людовик в отличие от Фридриха II был очень набожен и не испытывал никаких сомнений в истинности католической веры. Еще в начале своего правления он подписал Парижский эдикт, по которому провинция Лангедок входила в состав Франции, и это положило конец распространению катарской ереси. Он нисколько не сомневался в правомерности применения силы для защиты христианства и как настоящий рыцарь часто говаривал своему давнему другу Жану де Жуанвилю, что «всякий раз, как он слышит о принижении христианской веры, его рука невольно тянется к мечу и ему хочется пронзить негодяя насквозь». И даже если Людовик пользовался не столь жесткими выражениями, это высказывание разительно отличается от циничного скептицизма императора Фридриха II.

В отличие от того же Фридриха французский монарх был счастлив в браке. Его привязанность к супруге Маргарите Прованской даже вызывала ревность у матери: когда они поженились, то жили в отдельных комнатах, встречаясь только на лестнице, где о приближении матери-королевы их предупреждали верные