Леди Удача - Бетина Крэн

— Ну выскочила. И что из этого?! — Он нахмурился, приподнялся над ней. — Колесо треснуло, потому что попало в рытвину, лошади испугались, и я упустил вожжи…

— И с этой самой минуты, — страдальчески прошептала она, — несчастья преследовали тебя по пятам. Ты получил пулю в…

— В меня стреляли эти два шута гороховых.

— Но они совсем не хотели попасть в тебя, Рейн! — простонала она. — А потом тебя отнесли в Стэндвелл…

— Прямо в твои нежные объятия, — буркнул он.

— Рейн… — Он не желал слушать, не хотел понимать. Такое упрямство свидетельствовало о его нежных чувствах, однако она должна как-то отрезвить собственного мужа! — Потом ты свалился с кровати, опрокинул на себя горячий бульон и чай, и ступню еще порезал в ту же ночь…

— Из-за твоего блохастого пса, между прочим, черт бы его взял! Стоило мне шаг сделать, как эта скотина бросалась на меня. Вот кто на самом деле приносит несчастье! Не собака, а ходячее бедствие!

— Но ты то и дело стукался головой и спотыкался на ровном месте! — перешла она в атаку.

— У меня была огнестрельная рана! На ягодице! — взревел он. — И бедро, и нога почти не слушались! Как же мне было не спотыкаться? И я все время так возбуждался, глядя на тебя, что ничего не соображал! Твой дурацкий джинкс здесь ни при чем, дело в моей похоти!

— Но не из-за твоей же похоти званый чай у леди Кэтрин закончился ужасным скандалом в день нашего прибытия? — заорала она.

— Нет, скандал произошел из-за этого дурака Вулфрама! — закричал он в ответ. — И что вообще значит «ужасный»? Тут все зависит от того, как посмотреть! По-моему, это было смешно!

Договорив, он посмотрел на нее и вдруг слез с ее обмякшего тела. Его так и скручивало от отчаяния, мысли метались. Молчание, повисшее между ними, становилось все более зловещим.

«Все зависит от того, как посмотреть», — эхом прозвучало в его голове. И тут вдруг ему припомнился разговор с Мектоном и Харрисоном, тогда, в клубе. Ведь порой события, которые в первый момент кажутся катастрофой, впоследствии оказываются благодетельными. Именно в результате тех неприятностей, которые казались ему унизительными, он очутился сначала в руках, а потом и в объятиях Чарити.

— Послушай, Чарити. — Он сел на край кровати рядом с ней, притянул ее к себе. Лицо его и голос выражали желание убедить любой ценой. — Везение или невезение — это такая штука, что многое зависит от того, как смотреть на вещи. Несчастные случаи и недоразумения происходят потому, что люди ведут себя слишком беззаботно или недальновидно. Либо, понимая предусмотрительность превратно, творят во имя ее всякие глупости — например, ставят все хрупкие предметы на каминную полку или пускают бегать без присмотра здоровенного пса, не имеющего ни капли здравого смысла в своей собачьей голове. — Он увидел, что глаза ее недоверчиво блеснули, и скрипнул зубами.

— Ты не понимаешь. Это происходило со мной всю жизнь. — Голос ее пресекся; слезы, которым она не давала пролиться, душили ее. Не могла же она рассказать ему обо всех бессмысленных несчастьях и катастрофах, которые происходили рядом с ней! Да он бы тут же нашел рациональное объяснение им всем.

Досада и отчаяние омрачили его лицо, плечи напряглись, кулаки сжались. Ей так хотелось коснуться его, утешить, приласкать… Глаза ее наполнились страданием.

— Прошу тебя, Рейн. Позволь мне вернуться домой, в Стэндвелл, — прошептала она.

— Нет! — Он вскочил. Мысль о том, что она вернется в этот ветхий дом, похоронит себя заживо в этой дыре, приводила его в ярость.

— Рейн. — Она подползла к краю кровати на коленях. Слезы брильянтами сверкали на ее ресницах. — Прошу тебя. Если я останусь, с тобой случится что-нибудь ужасное.

Его словно пронзило насквозь. Она любила его и была в ужасе от этого. Впервые он понял всю глубину противоречий, разрывавших ее сердце. Мгновение он был в нерешительности.

Может, и в самом деле лучше отпустить ее домой? Но что ждет ее там — череда пустых дней, мысли о своей неизбывной вине и бесконечное раскаяние; и не будет рядом никого, кто смог бы противопоставить хоть что-то этим разрушительным заблуждениям? Нет, он не мог допустить такого!

Он крепко обнял ее, прижал к себе, словно заявляя свои права. Ее руки сами собой обвились вокруг него, слезы полились из глаз… и робкая надежда пробудилась в душе. Она прильнула к нему, уткнулась лицом в его грудь, теплую, солоноватую на вкус. Желание, потребность быть с ним переполняли ее, медленно разгораясь и причиняя почти болезненное наслаждение. И она отдалась этому чувству.

Он смотрел на ее макушку, и мрачное выражение сходило с его лица. Когда руки ее обвились вокруг него, он получил ответ на вопрос, который по-настоящему пугал его и который только и заставлял колебаться. Итак, она и в самом деле хотела его, несмотря на все свои страхи. Она любила его. И его цепкое сердце сразу же перешло в контратаку.

— Я не отпущу тебя, Чарити. Не могу. Ты моя жена, моя любовь.

— Пожалуйста, не говори…

— Я люблю тебя, Чарити. — Он чуть отодвинулся, приподнял ее заплаканное лицо. — И не важно, скажу я это вслух или нет, моя любовь останется прежней. Это ведь не заклинание какое-нибудь, волшебства тут нет. Это просто способ показать тебе, как ты мне дорога и как нужна.

Она едва могла дышать. Она нужна ему. Никогда прежде ей еще не было так тяжело, но она не позволяла сорваться с губ словам любви, которые наверняка погубят ее мужа безвозвратно.

— Ну скажи это, Чарити. — В голосе его была беспросветная тоска. Она закрыла глаза, чтобы не видеть страдальческого выражения на его лице, и покачала головой.

У Рейна комок встал в горле, кулаки сами собой сжались, горечь безысходности нахлынула и придавила его. Ему так нужно было, чтобы она произнесла эти слова! Он желал этих слов и ради себя, и ради нее. Пока она не осмелится открыто и прямо объявить о своей любви к нему, и она, и сам их брак останутся пленниками ее суеверных страхов.

Но как победить иллюзию? Как бороться с верой в предрассудок?

Правдой. Искренней верой в нечто настоящее.

Во что еще верит его жена? Мысли его заметались, взгляд скользнул по ее обнаженным плечам, по коже, все еще розовой после любовных ласк, по разворошенной постели. И его осенило. Было еще кое-что, во что она верила, и это было то единственное, что способно было заставить ее позабыть и про джинкс, и про страхи — по крайней мере на время. Сила любви. Ночное волшебство.

— Я сумею победить твое проклятие, ангел мой, я изгоню его из тебя, шаг за шагом.

Она подняла голову — глаза мужа сияли странным светом.

— Ты моя жена, Чарити, виконтесса Оксли. — Он принялся поглаживать ее по плечам. — Ты хоть представляешь, как долго я ждал, когда наконец смогу произнести вслух эти слова? Как долго я мечтал привести в дом жену? Я купил этот дом почти три года назад, с тем чтобы ввести в него свою будущую супругу. Только ее мне все никак не удавалось подцепить… и не было в этом доме ни любви, ни радости. — Он отер пальцами слезы с ее щек, ласково сжал ладонями ее лицо. — Ты хоть представляешь, как много для меня значит, что ты теперь живешь здесь? Какая это радость для меня — сидеть за обеденным столом и видеть твои громадные карие глаза напротив, наблюдать, как портнихи и мастерицы обряжают тебя в бархат, шелка и кружева, которые я для тебя накупил? Что для меня значит — знать, что вечером твои нежные объятия раскроются навстречу мне в тихом сумраке спальни?