Пути Востока - Андрей Васильев

— Или? — Не люблю я котов в мешке.

— Или три активных, но так себе.

— А пассивные хорошие?

— Полезные. В случае с пассивными полезность на первом месте, — объяснил мне мастер.

Я подумал еще маленько и согласился.

«Вы изучили активное умение „Подсечка“ 1-го уровня. При применении есть 60 % возможности сбить противника с ног, что вызовет у него десятисекундную дезориентацию в пространстве. Стоимость активации умения — 60 единиц маны; время восстановления умения — 40 секунд».

А дальше — про пассивные.

«Вы изучили пассивное умение „Броня крепка“ 1-го уровня. Используемые вами доспехи получают 50 % защиту к износу. Если вы не будете забывать своевременно чинить броню, уровень умения может повыситься.

Вы изучили пассивное умение „Верный путь“. В случае если вы где-либо заблудитесь — в лабиринте, в лесу и так далее, у вас есть шанс 50 % найти верную дорогу, которая выведет вас куда надо.

Вы изучили пассивное умение „Дипломат“ 1-го уровня. В некоторых случаях, когда драки можно будет избежать, ваша сила убеждения с вероятностью 40 % сможет ее предотвратить. От количества и качества переговоров зависит повышение уровня умения».

Не соврал, хрычучун. Недурственные умения. С легким сердцем я отдал ему пятьсот золотых и двинулся к надгробию, завершать свои дела на сегодня. Сохранившись и немного подумав, я убрал «Змеиный зуб» из активных умений. «Подсечка» однозначно полезней.

Итак, на сегодня у меня в слотах были следующие умения: «Меч возмездия»; «Кровоток»; «Душа волка»; «Память о боге»; «Подсечка».

Очень неплохой, на мой взгляд, наборчик. И, надеюсь, «Кровоток» скоро тоже получит второй уровень.

— Опять кто-то Колюню пустил в подштанниках побегать, — услышал я слова проходящего мимо меня игрока, адресованные его спутнику. — По полной.

— Ох, разденут его когда-нибудь. Опять скидываться придется.

— Ребята, — окликнул я их, — вы не про того чудака, у которого волосы дыбом? Ну он на дороге стоит и норовит проходящих мимо ограбить.

Игроки остановились и повернулись ко мне.

— Это ты его, что ли? — спросил один из них.

— Я. А что прикажете делать? Он дубиной махал и убить грозился.

— Вещи его не взял? — спросил второй.

— Да нет. Он странным мне показался, я и не стал. Да и чего там брать-то…

— Ну да. Он странный и есть. Он игроком раньше был, с серьезным уровнем. Потом в реале у него что-то случилось, по голове его приложили. После этого он не то чтобы тронулся, но и адекватным не назовешь. Сидит теперь на той дороге, изображает разбойника. Никого, правда, ни разу не убил. А вот его — постоянно. Иногда и вещи забирают. Тогда игроки скидываются и ему новые покупают — жалко его.

Ребята ушли, а я подумал о том, что, может, игра где-то есть великое благо? В том мире мы бы от полуидиота шарахались или его брезгливо жалели, а тут ему помогают от чистого сердца и о нем заботятся. И какой из миров, выходит, лучше?

Надгробие, у которого я сохранился, находилось совсем рядом с северными воротами, которые были открыты. Я подошел к ним и увидел, что Ринейские горы близко-близко. Снежные шапки на вершинах переливались в лучах заходящего солнца. За ними, за этими горами, была моя новая головная боль. За ними был север, край холодных ветров, суровых воинов и сильных врагов.

Следующее утро я встретил в редакции. Мы с Викой приехали туда ни свет ни заря — она весь вечер рассказывала мне, что очень много всякой информации ей Диана навалила. И впрямь, активная неделька выдалась в Файролле. Народ прямо как с цепи сорвался.

В районе полудня у меня заиграл телефон. Это был Зимин.

— Киф, добрый день. А ну-ка, подойдите к окну!

Я подошел к окну. За ним был двор перед редакцией, дождь и машины.

— И? — осторожно спросил я.

— А посмотрите-ка, что стоит у входа в подъезд редакции, — тоном провокатора спросил Зимин.

Я посмотрел. Там стояла новенькая «Шевроле-Импала», причем это была «Шевроле-Импала» тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года! Откуда они ее взяли только? Это была моя мечта с… Да это всегда была моя мечта!

— Ага! — раздался в трубке голос Зимина. — Гадаете, откуда мы узнали о вашей любви к старым «американкам» и откуда мы взяли новую «Импалу»? Нам ее сделали по специальному заказу. Ручная сборка.

— Это ж сумасшедшие… — начал бормотать я.

— Стоп. Это премия. Вы приносите нам огромную пользу, и мы оставляем за собой право премировать отличившихся сотрудников. Как и штрафовать провинившихся. Потом спуститесь, там, в машине, человек, с ним там надо куда-то поехать, что-то оформить, что-то подписать, я в этом не очень понимаю. Он вам все объяснит.

— Спасибо вам, — продолжал я бормотать смущенно.

— Оставьте. Да, еще. У нас тут горе, сотрудник скончался. Молодой совсем был, безумно талантливый. Вам сейчас факс придет, вы в «Вестник Файролла» тогда поставьте на первую полосу некролог, и еще несколько фотографий Ди вам сбросит, выберите на ваш вкус… Мои тут набросали текст, вы подредактируйте, сделайте, как надо, хорошо? С фото, с нужными словами, что сотрудники скорбят… Ну что я вас учу. Все, я побежал, дела.

И не слушая мое очередное «спасибо», он повесил трубку.

— Киф, тебе факс пришел, — ко мне подошла Вика. — Прямо написано: «Никифорову, лично в руки».

С листа на меня смотрел довольно молодой парень с хорошей открытой улыбкой. Надо же, тридцать семь лет, а был главным администратором игры. И на тебе — сердечный приступ. Я на автомате читал текст, глаза зацепились за знакомое имя. Я вернулся назад, к предыдущему абзацу.

«Многие игроки с упоением вспоминают пирушки, рейды и просто беседы, в которых принимал участие гном по имени Ставрос. И никто не знал, что именно под этим именем в „Файролл“ заходил главный администратор, человек, практически всемогущий в рамках игры. Он никогда этим не кичился и никогда это не использовал в личных целях. Свои уровни в игре он получал честно, так же, как все игроки. И вот он ушел от нас, ушел навсегда. Коллектив корпорации „Радеон“, а также…».

Ставрос. Тот гном — нос картошкой, которому я дал наводку на пещеру. Видать, и впрямь на всякого мудреца довольно простоты…

— Надо же, такой молодой, — сказала у меня за плечом Вика. — Что поделаешь — человек смертен. И что особенно печально — внезапно смертен. Это ведь Булгаков сказал?

— Да, — на автомате подтвердил я. — Это слова Воланда.

— Жаль. Вот так живешь-живешь… — Она положила мне на плечо подбородок и засопела в ухо.

Я посмотрел в окно, на свою новую машину. На нее уже упало несколько мокрых листьев с деревьев, растущих возле редакции. И в этот момент я по идее должен был думать о том, что мне делать, как себя вести и что вообще происходит. А я почему-то подумал: «Надо же. Как быстро в Москву пришла осень».