Парадиз-сити - Лоренцо Каркатерра

— Не мое дело разбираться, куда и зачем таскается этот старый хорек, — дернул плечом Пуллмэн. — А то, что он пришел сюда с парнишкой… Ну, может, в самом деле захотел провести вечерок на бейсболе. В таком случае мы потратили впустую несколько часов. Ничего страшного.

— В таком случае он пришел бы сюда вместе с парнем, — заметил Коллинз, — а не явился бы отдельно, когда игра уже на четвертой подаче. Не с работы, поди, спешил. Сидел в баре, потом залез в машину, поехал…

— Так, может, мальчишка — связной? Ну, передать там что–нибудь или забрать, — задумался Пуллмэн. — Или еще для чего–то?

— Короче говоря, дело здесь не чисто, — сделал вывод Коллинз. — Бейсбол, парень этот — как–то странно все это выглядит.

— Завалим этого старого пердуна прямо здесь — только слово скажи, — предложил Пуллмэн. — Другой такой возможности у нас не будет. Вот он — перед нами, как на блюдечке. И никого опасаться не надо. Все вокруг ударятся в панику — справа, слева, снизу, сверху. А мы чпокнем его и уйдем спокойненько, будто ничего не случилось. Сделаем это дело и заработаем себе очки, много очков. Может, нас заметят наконец. А то работаем–работаем…

— Если бы от нас хотели, чтобы мы его замочили, то нам прямо так и сказали бы, — возразил Коллинз.

— Нет, этого чувака точно укокошат, — настаивал на своем Пуллмэн, — иначе нас не посадили бы ему на хвост. Вопрос только, где и когда. Давай сделаем это сейчас.

— А вдруг это будет неверный ход? — спросил Коллинз. Он остановил разносчика пива и щедро заплатил за два стакана, в которых, казалось, не было жидкости — только пена. — Ив какой части города тогда прикажешь тебя похоронить?

— Этот тип стал бригадиром, когда нас с тобой еще на свете не было, — рассудительно произнес Пуллмэн, потянувшись за стаканом. — Как раз такого замочить и надо, если хочешь создать себе репутацию. Именно так карьеры делаются. И будь что будет! Главное — завалить, а разбираться потом станем. Может, конечно, и дерьма нахлебаемся, но уж лучше так, чем всю жизнь на побегушках.

Отхлебнув пива, Коллинз бросил взгляд на просторы бейсбольного поля. В ушах его стоял крик зрителей, изо всех сил болеющих за местную команду. Он обдумывал возможные действия. Конечно, самым мудрым было бы четко следовать инструкциям — идти по пятам за Сильвестри, отмечая, куда он направляется, с кем встречается, а потом аккуратно доложить о своих наблюдениях начальству. Более рискованным было сделать то, о чем тебя не просили, — завалить одного из боссов каморры, которого они своим волевым решением занесли в список видов, обреченных на исчезновение. Коллинз понимал, что такой шаг могут расценить двояко: или как мощный и блестящий, или как идиотский и опасный. И ему сейчас предстояло принять решение, по какой дороге идти. Допив пиво, он бросил пустой стакан на бетонный пол.

— Ладно, мочим.

* * *

Сильвестри стряхнул пыль от ореховой скорлупы с черной сорочки и лацканов пиджака, а затем вытер ладонью губы. Он снова взглянул на Фелипе. Парнишка не в силах был оторваться от игры, шедшей с равным счетом. В душе гангстера шевельнулась зависть — к молодости и свободе, к способности безоглядно отдаться какой–нибудь ерунде вроде бейсбола. И еще к чистоте, которой совершенно неведомы тяготы и тревоги преступной жизни. Он был достаточно наслышан о Фелипе и знал, что мальчик хорошо справляется с жизненными трудностями, закален в повседневных передрягах и умеет прятать страх. Парень выпутывался из сложных ситуаций, быстро соображал и в нужный момент принимал правильное решение. В глазах Фелипе Фрэнк Сильвестри прочел ту же яростную сосредоточенность, что гнездилась во взгляде Ло Манто, когда нынешний коп был в том же мальчишеском возрасте. В этом взгляде сквозили решимость и нежелание пасовать перед любой опасностью, какую бы ни подбросила богатая на выдумку судьба. Такую жесткость взгляду придают трудные уроки уличной жизни и боль утрат. Теперь же наступило время в полной мере применить эти уроки на практике.

— Я должен был передать тебе конверт, завернутый в куртку «Метc», — сказал Сильвестри Фелипе, когда оба, стоя, наблюдали за событиями, разворачивающимися в ходе седьмой подачи. — Обойдешься одним конвертом. Купить тебе куртку не было времени. Приходится спешить.

Фелипе посмотрел на Сильвестри, а затем на лица окружающих. Это были или люди в костюмах и галстуках, примчавшиеся на бейсбол после сумасшедшего дня, проведенного за столом в офисе, или папаши с сыновьями. Те, как на подбор, были в бейсбольных кепках и с перчаткой на руке, лелея мечту поймать мяч, случайно залетевший на трибуны. Остальной частью зрителей были старики, благодарные судьбе за вечер, когда их в пустой квартире не преследуют шорохи одиночества. Ни один не был похож на изготовившегося киллера.

— Мне пойти с вами? — спросил Фелипе. — Может, помогу чем?

Сильвестри покачал головой и выдавил смешок.

— Ло Манто говорил мне, что ты парнишка крепкий и смелый. Спасибо за предложение, но позволь уж мне самому разобраться. А если не одолею двух начинающих бандитов, значит, они заслужили почетное право меня прикончить.

— Они шли за вами? Прямо досюда? — ахнул Фелипе.

— Поначалу я их не заметил, — признался Сильвестри, — но потом засек — в тот момент, когда коротышка выбил мяч на трибуны. Они слева от меня — в проходе стоят.

— Что же мне делать? — осведомился Фелипе. Он следил за желтым конвертом, который Сильвестри вынул из–за пазухи и протянул ему.

— Нужно, чтобы Ло Манто прочел это письмо, — сказал Сильвестри мальчику. — Сделай все, чтобы он непременно прочел его.

— А как же вы? — спросил Фелипе, глядя, как тот застегивает пиджак и поворачивается, чтобы уйти вверх по бетонным ступенькам. — Что вы будете делать?

Фрэнк Сильвестри обернулся, улыбнулся и подмигнул мальчишке.

— То, для чего родился, — проговорил он.

* * *

Сильвестри аккуратно обошел молодую парочку, сидевшую, взявшись за руки. Девушка склонила голову своему дружку на плечо, в руке у каждого — по пиву. Полное уединение — только она и он в тридцатитысячной толпе. Сильвестри сделал шаг вправо — на площадку лестницы. Необходимо было выбраться на парковку, где его союзниками были темнота и длинные ряды машин. Оборачиваться не было нужды — он и так знал, что за ним неотступно следуют две тени, мучительно раздумывая, когда же нанести решающий удар. Даже если они сейчас завалят его, почтенного ветерана каморры, можно было не сомневаться, что и их черная жизнь не будет слишком долгой.

Выйдя на пандус, усеянный мусором, Сильвестри направился к выходу А. Он шел медленно, пытаясь предугадать последующее развитие событий и взвешивая возможные варианты действий, чтобы найти оптимальный. Хотя за долгие годы ему приходилось исполнять этот танец не раз, адреналин придавал ощущениям прежнюю свежесть, тело было напружинено, но в то же время раскрепощено, готовое в любой момент совершить рывок в любую сторону, а рассудок — свободен от всякой чепухи и подчинен лишь мысли об убийстве. Сильвестри сбился бы со счета, если бы начал прикидывать, сколько лет ходит в боссах мафии. Однако в сердце он оставался солдатом улицы, и душе его была ближе безлюдная парковка, где вот–вот грянет бой, чем стены конференц–залов с их безликостью и стерильностью.