Талисман моей любви - Нора Робертс

Осталось чуть-чуть, подумал он. Жизнь проходит перед глазами. Как он устал. Совсем измучился. Уже скоро. А вот и свет, мелькнуло у него в голове. Туннель из света. Какая банальность, черт возьми.

Теперь карты на стол. Он почувствовал — подумал, что чувствует, — как гелиотроп завибрировал в его руке. Из-под пальцев вспыхнуло пламя. Он попятился.

Свет стал белым, ослепив его. Пред мысленным взором возникла фигура. Рука легла на его ладонь, внимательные серые глаза смотрели прямо на него.

Это не смерть. Моя кровь, ее кровь, наша кровь. Его уничтожит огонь.

Вместе они вогнали камень в сердце зверя.

Яркая вспышка сбила Сибил с ног. Волна жара прокатилась по поляне, расшвыряла людей, словно сердитый прибой гальку. Короткая вспышка была ярче солнца, а потом все успокоилось. Лес, камень, небо — все на мгновение превратилось в сплошную пелену огня, а потом застыло, словно негатив фотографии.

На краю поляны в страстном объятии замерли две фигуры, мужчины и женщины. Потом они исчезли, и мир снова пришел в движение.

Порыв ветра, последний рык угасающего пламени, остатки стелющегося по земле дыма — все исчезло, впиталось в землю. Когда ветер стих и пламя погасло, Сибил увидела Гейджа, лежавшего без движения на обожженной земле.

Она бросилась к нему, опустилась на колени, прижала дрожащие пальцы к шее.

—Не могу найти пульс!

Сколько крови. Казалось, его лицо и тело рвали на части.

—Давай, черт бы тебя побрал. — Кэл схватил руку Гейджа, Фокс другую. — Возвращайся.

—Реанимируем, — сказала Лейла, но Куин уже сидела верхом на Гейдже, прижав ладони к его груди для массажа сердца.

Сибил откинула его голову, собираясь делать искусственное дыхание. Ее взгляд упал на Языческий камень, все еще охваченный пламенем, белым и чистым.

—Несите его на камень. На алтарь. Быстрее, быстрее.

Кэл и Фокс положили его — окровавленного и бездыханного — прямо в мерцающее пламя.

—Кровь и огонь, — повторила Сибил, целуя ладонь Гейджа, потом губы. — Я видела сон... только неправильно поняла. Вы все лежали на камне, как будто я вас убила, а Гейдж выходил из леса, чтобы убить меня. Эгоизм, вот что это было. Пожалуйста, Гейдж, пожалуйста. Это мой эгоизм. Сон не обо мне. О нас. Мы все стоим вокруг камня, а Гейдж

выходит к нам из тьмы после того, как убил зверя. Пожалуйста, вернись. Пожалуйста.

Она снова поцеловала его в губы, приказывая дышать. Ее слезы упали ему на лицо.

—Смерть — неправильный ответ. Жизнь.

Сибил склонилась к нему и увидела, как шевельнулись его губы.

—Гейдж! Он дышит. Он...

—Мы его вытащили. — Кэл сжал руку Гейд-жа. — Мы тебя вытащили.

Его глаза раскрылись, и он встретился взглядом с Сибил.

—Я... Мне повезло.

Сибил, задрожав, уронила голову ему на грудь, слушая удары его сердца.

—Нам всем повезло.

—Эй, Тернер, — широко улыбаясь, Фокс наклонился, чтобы Гейдж мог видеть его лицо. — Ты должен мне тысячу баксов. С днем рождения.

Гейдж проснулся в постели, один. Позор, подумал он, поскольку чувствовал себя почти нормально. Солнце светило в окна. Наверное, он проспал не один час. Что неудивительно. Смерть отнимает много сил.

Дорогу назад он почти не помнил. Все путешествие стало суровым испытанием, когда нужно было просто по очереди передвигать ноги, одну, потом другую, обняв за плечи Кэла и Фокса. Но ему очень хотелось домой — как и всем.

Кажется, он был слаб, как младенец. Настолько слаб, что, когда они добрались до дома, Кэлу и Фоксу пришлось помочь ему смыть кровь, грязь и Бог знает что еще, что он принес с собой из преисподней.

Но дышать уже было не больно — хороший признак. А когда он сел, мир не вращался вокруг него. Потом Гейдж встал — пол остался на месте, внутри ничего не болело. Убедившись, что способен сохранять вертикальное положение, он посмотрел на шрам на запястье, нащупал другой шрам, на плече.

Тьма и свет. В нем есть и то и другое.

Он надел джинсы, рубашку и спустился по лестнице.

Парадная дверь была открыта, впуская в дом солнечный свет и теплый летний ветерок. Кэл и Фокс сидели на веранде, а между их креслами растянулся Лэмп. Увидев его, они улыбнулись, а Фокс откинул крышку стоявшего рядом с ним переносного холодильника, достал бутылку пива и протянул ему.

—Читаешь мои мысли.

—Это я умею. — Фокс встал. Кэл тоже. Они чокнулись бутылками, выпили.

—Надрали ему задницу, — сказал Фокс.

—Точно.

—Рад, что ты жив, — прибавил Кэл.

—На обратном пути ты раз двадцать это повторил.

—Не был уверен, что ты запомнил. Ты периодически отключался.

—Теперь включился. Холлоу?

—Мой отец, Хоубейкер и еще несколько человек сдерживали его сколько могли. Туго им пришлось, — прибавил Кэл. — Пожары, грабежи...

—Обычные акты насилия, — продолжил Фокс. — Кто-то в больнице, кому-то нужно строиться заново. Но Джим Хоукинс настоящий герой.

—Сломанная рука, несколько порезов, куча синяков, но он выстоял. И ферма тоже, — сказал Кэл. — Пока ты сладко спал, мы съездили туда, забрали Лэмпа и прокатились по городу. Могло быть гораздо хуже. И бывало гораздо хуже. Никто не погиб. Ни один человек. Холлоу перед тобой в долгу, братишка.

—Перед всеми нами. — Гейдж сделал глоток из бутылки. — Но особенно передо мною.

—Кстати, о долге, — напомнил ему Фокс. — Ты должен тысячу баксов — каждому.

Гейдж опустил пиво.

—Это одно из немногих пари, которое я с радостью проиграю. — Он отшатнулся, потому что Фокс обнял его и поцеловал.

—Я передумал насчет мужских рукопожатий.

—Господи, О'Делл. — Гейдж, защищаясь, вскинул руку, но Кэл последовал примеру Фокса. Рассмеявшись, Гейдж вытер губы. — Хорошо, что никто не видел, иначе мне пришлось бы врезать вам обоим.

—Тридцать один год — большой срок, чтобы понять друг друга. — Кэл снова поднял бутылку с пивом. — С днем рождения.

—Присоединяюсь. — Фокс повторил его жест.

Они чокнулись бутылками, и в этот момент вошли Лейла и Куин.

—Вот он. Иди сюда, красавчик.

Куин обняла его и поцеловала в губы. Гейдж с довольным видом кивнул.

—Именно об этом я и говорил.

—Теперь моя очередь. — Лейла оттолкнула Куин и тоже поцеловала Гейджа. — Готов праздновать?

—Более или менее.

—Хотим пригласить родителей Фокса и Кэла. Мы им позвоним, если ты не против.