Вороны Чернобога - Ульяна Каршева

Однако не время заниматься самобичеванием!

Он кинулся из домика Мрака снова к забору вокруг участка. Пробежал несколько шагов, а дальше – крадучись, хотя его и так вряд ли бы кто услышал, особенно с улицы: дорога за забором заходилась в исступленном вое и рычании под аккомпанемент бесконечного топота по асфальту.

Ворон шел напряженно, настраиваясь на зрение в темноте. Фонари на редких столбах, обычно по-деревенски сиявшие теплым желтым светом, утонули во тьме. Но даже в полной мгле безлунной ночи, приправленной появившимися облаками, хорошо утоптанная дорожка от домика до забора отчетливо отсвечивала серым.

Еще не приблизившись к забору, Данияр резко вскинул руку ко рту – хоть рукавом рубахи защитить нос от смрада, хлынувшего в недавно свежий, травяной и древесно-земляной воздух. Но успел-таки вдохнуть эту вонь – и закашлялся. Пришлось отвернуться.

Тем временем топот за забором постепенно затихал, уносясь куда-то вниз, между холмами. Вой же, отдаляясь, не становился менее злобным.

Ворон шагнул к забору и попытался увидеть дорогу. Глухо. Показалось лишь, что она стала грязной, словно… словно после дождя по ней проехала телега, с которой валилось собранное где-то дерьмо.

Настроенный на звуки с дороги, он резко развернулся, неожиданно заслышав шаги за спиной. Оба ножа из поножей уже были в руках, так что осталось только спрятать их лезвиями назад. Александр Михайлович – с длинной жердью, которую он крепко держал как дубинку.

– Ты вышел безоружным… – начал было тот обеспокоенно, но Данияр сразу показал свое оружие. И, кивнув, старший ворон спросил, тщетно вглядываясь в даль: – Что происходит? Ну и вонь…

– Он поднял всех мертвых собак и кошек, которых для него нашли его шавки! – яростно выплюнул Данияр. – И с чего начинать… я не знаю! У меня ножи, а здесь нужны только топоры!

– В домике топоров больше нет!

Эта категоричная фраза отрезвила Данияра. Мало того, мысли, будто в панике беспорядочно разбегавшиеся до сих пор в разные стороны, мгновенно соединились в нужной последовательности. Данияр прикинул примерный план, что должен сделать, тем более он уже прекрасно знал, куда хлынула волна четвероногих упырей. Склонившись, он сунул ножи на место и нашарил в кармане мобильник.

Едва на том конце откликнулись, он рявкнул:

– Иннокентий, быстро в дачный поселок! И всех своих бери! Этот, которого вы взяли, сотворил упырей из мертвых животных! И они бегают по поселку! Живо сюда!

Не дожидаясь ответа, сунул в карман мобильник и оглянулся на ошеломленного Александра Михайловича.

– Тебе лучше оставаться здесь!

– А ты?

– Сбегаю к соседям за топорами.

– Ты думаешь, соседи… – с сомнением начал старший ворон.

– Дачники, кто не успел уехать до заката, сидят в своих домах, запершись!

– Откуда ты знаешь?!

– Я их чувствую. Живых. Они закрылись вместе с живыми кошками и собаками. Судя по всему, эти его шавки не впервые на ночь выпустили упырей на свободу. Только вот на этот раз… Они забыли, что некроманта нет и что утром собирать упырей в одно место будет некому. А набегавшись ночью между дачами, упыри разбредутся по поселку и из поселка куда глаза глядят, и тогда…

– Я с тобой! – упрямо проговорил Александр Михайлович.

– Ты понимаешь, что это будет бойня?

– Понимаю!

– Их там десятки!

– Бронежилет бы… – с сожалением пробормотал Александр Михайлович. – Но и без него обойдемся. А как же наши?

– Границы упыри не могут переходить. А забор – это худо-бедно, но граница. Хуже, что в поселке есть неогороженные участки.

Откуда-то снизу раздался отчаянный крик.

Данияр больше не сомневался. Он в два шага – с опорой на прут в металлической калитке – перепрыгнул через забор и побежал к ближайшему участку напротив. Александр Михайлович, сжимая топор, – за ним.

Еще один прыжок – и Данияр промчался по тропке из битого кирпича к дощатому сараю. Сразу подошел не к входной двери, а к маленькому окну.

– Соседи! Нужен топор, и не один, если есть!

За стеклом, которое изнутри явно прикрывало что-то плотное, всполошились, вполголоса загомонили, то ли спрашивая, то ли наскоро совещаясь.

– Всю жизнь хотите прятаться?! – рыкнул Данияр в ярости и ужасе оттого, что крик, который распался на мелкие вскрики, вот-вот совсем прекратится. – Я же всего лишь топор прошу! Отдам потом! Я с участка напротив!

– Маркова, что ли? – глухо донеслось из домика. – Счас, подожди!

– Не открывай! – тоненько завизжали изнутри. – Не открывай! Ты ему топор, а он тебя, дурака старого, по башке им треснет!

– Собаку пожалейте! – уже не закричал (вопль упырей уходил дальше), а в полный голос высказался ворон, добавив в голос колдовских, убеждающих интонаций. – Доберутся до вас – ее же первой загрызут!

– Я ж говорю – наш, местный! – огрызнулся в домике мужчина на визжавшую от страха женщину. – Раз собаку нашу знает! Не скулит ведь даже!.. Эй ты! Иди к двери!

Ветхая дверь приоткрылась – кулак пройдет. В сарае темно – невидимый мужчина втиснул в проем топор. Пока Данияр вытаскивал из зазора оружие, его бдительно спросили:

– А почему топор тебе не один?

– Нас двое! – не мешкая, ответил ворон.

– Держи!

Через минуту оба ворона, вооруженных нехилым таким холодным оружием, кинулись вниз, к подножию холма. После пары шагов Александр Михайлович крепко выругался, чуть не поскользнувшись: упыри были слишком небрежно подняты начинающим некромантом, а потому продолжали разлагаться на ходу, оставляя на дороге склизкие клочья шерсти и гнилую плоть. И все это плохо видно ночью, тем более тем, кто спешит на помощь и кому некогда смотреть под ноги.

К первому крику присоединился второй, более слабый и недолгий.

Оба вскоре начали пропадать в неистовом вое упырей, обнаруживая себя только редкими, из последних сил вскриками.

По пути вороны не разговаривали: оба понимали, что тратить силы на слова нет смысла. Они примерно уже представляли, с чем и в каком количестве придется сейчас столкнуться. Да и дорога не позволяла отвлекаться, слишком уж опасная и скользкая.

Данияр знал, что Александр Михайлович хотел бы кое о чем его спросить. Видел, как он быстро взглядывает на смутные верхушки фонарей. Все правильно. Этого вороны-новички еще не проходили. Когда силовая масса любого колдуна превышает обычные показатели, электричество не выдерживает. Одно дело – одинокий упырь, проходящий под мигающим от силового напряга фонарем. Другое – сплоченная свора упырей, уничтожающая одним своим появлением все на своем безумном пути: и материальное, и не различимое глазом. Электрикам наутро придется повозиться, восстанавливая в этом поселке оборудование.