Крепость на реке - Михаил Баковец

– Орудие!!! Пли!!!

На таком расстоянии сноп картечи пошел чуть ли не «кулаком» и задел врага самым краем, но этого хватило, чтобы вырвать тому часть груди и левую руку, дальше картечь унеслась вглубь помещения.

– Зажигательные внутрь!!! – продолжал надрываться кто-то из командиров. – За…

Крик заглушил еще один выстрел пушки, которая отправила внутрь здания ворох картечи, которая снесла и так распахнутые двери.

Через несколько секунд прозвучали выстрелы с площади за спиной, тут же грохнули корабельные пушки.

Три гранаты с тлеющими фитилями улетели внутрь строения, брошенные сильными руками иных. Буквально тут же в той стороне полыхнуло багровое пламя, очень быстро сменившееся на желтое с густыми черными клубами жирного дыма. В отблесках огня было видно метание кеметян, которые потеряли свои способности и стали самыми обычными смертными – напуганными, чувствующими боль.

Еще дважды прогрохотали орудия рядом со мной, сметая картечью выскочивших из огня врагов.

Третий залп был сделан гранатами, которые пушкари ювелирно уложили в дверной проем, а дальше те взорвались в дальнем конце здания, которое не имело перегородок.

Рядом со мной появился Стрелец:

– Я забираю половину стрелков и одну пушку! – прокричал он мне в полуоглохшее ухо.

– Куда?

– Там пехота полезла! Или горожане очухались… не знаю, но десятка два каких-то хмырей с кинжалами мы положили у ворот на площадь!

Федот соврал – после его появления со мной осталось два гранатометчика из иных, моя команда, пушечный расчет и два десятка стрелков с мушкетами и штуцерами.

После ухода основной части бойцов была сделана еще одна попытка прорыва золотокожих из задымленного и горящего здания, но как и в предыдущих случаях, они все погибли на ступенях и в проходе, ни один даже не смог отойти от здания на несколько метров.

– Дрона надо убирать, а то сгорит нафиг вместе с амулетом, – озабоченно сказал тезка. – Как думаешь, мы их всех положили?

– Да разве сосчитаешь их там? – пожал я плечами. – Но огонь изнутри пышет хорошо, как минимум сильные ожоги и отравление угарным газом оставшимся живым обеспечено, но весь вопрос вот в чем: им хватит этого, или после отключения амулетов они тут же регенерируют?

– Мля! – выругался Макс и плюнул в сторону пылающего здания. – Будем ждать.

– Парни, пройдите вдоль стен и закиньте в окна гранаты подальше к дальней стороне, – сказал я гранатометчикам и паре стрелкам. – Возьмите штук по пять у товарищей и вперед.

Те кивнули, хотя было видно, что мандражируют и меньше всего желают выходить из общего строя, терять чувство плеча.

Пока я смотрел за горящим зданием, за моей спиной разгоралась перестрелка у ворот в эту часть города, точнее, у двух ворот. В рации тезки то и дело раздавался мат вперемешку с радостными криками, предупреждениями, просто возгласами, в которых ничего членораздельного не было. Взрывы гранат, заброшенных бойцами через окна, среди этой какофонии едва различил.

Кеметянам (точнее, золотокожим – гвардия или дворяне, – так как к расе кеметян относились и жители города, и армия в палаточном городке) сильно не повезло со зданием казармы. Сложенное из мраморных блоков и с небольшими узкими окнами под потолком, оно стало для них ловушкой. Будь стены из кирпича-сырца, то шанс проломить ее с противоположной стороны от входа у них был, или ее разнесло бы выстрелами из пушек, палящих едва ли не в упор, и только использование картечи почти при всех залпах спасало нас от дружественных осколков. Еще и отсутствие запасного выхода сыграло с ними дурную шутку, противникам приходилось бежать прямо под наш свинец.

Наверное, точно так же происходили сражения ацтеков и небольшого отряда конкистадоров Кортеса. Деревянные мечи и копья, ритуальная раскраска и звериные шкуры против стальных кирас, пушек, мушкетов и ударов немногочисленной конницы.

– Всё, теперь там точно всем хана, – сказал тезка, берясь за джойстик управления дроном, когда из окон здания с гулом вырвались языки пламени и повалили клубы удушливого дыма. – Я убираю амулет, пока мы не остались без него. Да и самих уже припекает.

– Блин, Ро же просил ему один трупешник доставить! – воскликнул Лешка и сделал несколько шагов вперед, но тут же остановился. – Ну нафиг, сам зажарюсь или угорю.

– Он нас сожрет, если не притащим ему экспонат для разделки, – вздохнул я и посмотрел на шши. – Сильфея, не достанешь нам тело жреца, которое самое целое?

Не хотелось вот так пользоваться девушкой в столь грязном деле, но любому другому будет крайне тяжело достать тело рядом с горящим зданием, на ступенях которого грудой лежали растерзанные тела.

– Я сделаю это, тронк’ра.

Девушка сорвалась с места и через несколько секунд оказалась рядом с трупами и огнем. Не обращая внимания на клубы дыма, то и дело окутывающие ее, и жар пламени, которые даже мы ощущали на своем месте, она откинула несколько тел и вытащила за ногу жреца. Его белое одеяние было красным от крови, а вместо головы бесформенное месиво, словно та оказалась сделана из сырой глины и по ней несколько раз приложились кулаком. Через десять секунд изуродованный мертвец лежал у моих ног.

– Спасибо, Сильфея, – улыбнулся ей, – что бы я без тебя делал!

– Это мой долг – служить тронк’ра, – серьезно ответила та.

– Зараза, – рядом воскликнул Макс, который только-только опустил рядом с собой дрон. – Тут половина камней в труху превратились! Что скажешь, он теперь не станет работать?

Обратился тезка ко мне, но ответил ему Потап.

– Работает еще, – мерзляво повел парень плечами. – Мне мой Дар не подчиняется, как будто я стал прежним или камни все закончились.

– А так? – бывший мой главхран провернул в обратную сторону ключ и потом совсем вытащил его из гнезда.

– Все ок! – и Потап показал ему большой палец.

– Тогда на площадь двинули, нужно нашим помочь.

Но на площади никому помогать не пришлось – все справлялись и без нас. Проходы в воротах и брусчатка перед ними были завалена телами убитых и раненых, слышались стоны и крики боли. К счастью, как бы жестоко это ни звучало, но кричали только чужаки, у нас не было даже раненого.

– Как у тебя тут, Федь? – спросил я у воеводы, отыскав того на вершине пирамиды.

– Воюем. Знаешь, мне даже не по себе от того, с какой легкостью мы тут десятками укладываем этих уродов, – передернул он плечами вместе с ответом мне. – Они прут и прут, а мы стреляем и стреляем. И иные их то жгут, то ветром по стене размазывают.

– Они первые начали, – со злостью почти выкрикнула Олька. – Не мы – они! Если сам слабак и твои люди такие же, то давай я встану у пушки, у меня рука не дрогнет!

– Эй, эй, красавица, спокойней! – выставил он правую ладонь вперед, словно отгораживаясь от моей девушки. – Поменьше экспрессии! Сами справимся, никто тут гуманностью так резко не заболел. Да и должок у меня к этим гадам за моих парней.