Ожившая легенда - Юлия Журавлева

— Нет, ваша работа, как и всегда, безукоризненна.

Вот бы еще и наша прошла так же гладко…

— В таком случае, мы погрузим все в ящики с пенькой. У разных предметов разный магический потенциал, лучше бы им в дороге не соприкасаться, — предупредил мастер. — Из квартала поможем вынести. Дальше справитесь?

— Да, мы прибыли на экипаже, — воспоминание про экипаж подействовало на меня ободряюще и вернуло в реальность.

Подумаешь, лекарство приготовить! Проехать в плохо пахнущем экипаже с клопами и тараканами — вот настоящее испытание мужества.

Помощники мастера споро принялись упаковывать наши сокровища, обкладывать их пенькой и обматывать веревками. И дело не в хрупкости приобретения, а в том, что сочетаемость и магический фон у материалов был разный, и лучше бы им не соприкасаться. Небольшая дистанция также не повредит. Патрубки, клапаны, отводы не только соединяли, но и уравнивали потенциалы. Служили этакими магическими шлюзами, проходя через которые жидкости, газы и энергия стабилизировались. Мне оставалось лишь выписать вексель и со словами благодарности вручить Хьюго. Стекольщик только кивнул, толком не взглянув на бумагу, и сунул ее в один из пары десятков карманов рабочего комбинезона. Как он вообще в них ориентируется?

— Это еще не все. Ты заказывала ингредиенты, мы их достали. Но это оказалось не так просто, как я полагал, да.

— Я доплачу… — попробовала предложить компенсацию, но мастер только отмахнулся и повел меня в одно из хранилищ.

Помещение представляло из себя склад заготовок или неполучившихся изделий. Хотя последнее вряд ли. Насколько мне известны принципы мехов, при малейшем намеке на брак, изделие безжалостно уничтожали, несмотря на его цену и вложенный труд. «Все должно быть безукоризненно», - вот один из главных постулатов мастеров гильдии.

Хьюго взял ящик с одной из полок и поставил на стол, бережно снял крышку. Внутри, разложенные в ячейки, лежали ингредиенты. Я достала список и пробежалась по наименованиям — все правильно, а главное именно в том порядке, в котором они были записаны. Удивительная точность! А хрустальный горноцвет такого размера и чистоты вообще нереально найти в продаже, лично я встречаю подобный экземпляр впервые.

— Спасибо, мастер, даже в этом вы на высоте. Лучше я бы не нашла.

Хьюго улыбнулся. Это всегда выглядело странно, когда губы улыбались, а стеклянные глаза не выражали никаких эмоций. Я не удержалась и приоткрыла эмпатическое восприятие, но мастер остался непроницаем. Или я слишком посредственный эмпат, или кто-то умеет скрывать эмоции за способностями и артефактами.

— Я рад, что смог угодить, да, — стекольщик вернул на место крышку, плотно перевязал коробку бечевкой и передал мне.

Выписанный вексель за ингредиенты осел в очередном кармане.

Перед цехом уже стояла механическая повозка, нагруженная нашим оборудованием. В городе мобили не прижились — слишком медленные, громоздкие, а еще требовали завода специальным рычагом через каждые пять минут езды, далеко на таких не поездишь. А вот на небольшие расстояния — вполне. Грузоподъемность у них значительно превышала лошадиную.

Мои ученики вместе с Майком осматривали и ощупывали очередную диковинку, мальчишки-подмастерья, привыкшие к механизмам, посмеивались, глядя на взрослых. Я бы тоже не отказалась посмотреть, как устроено это тарахтящее чудо, но решила, что мне сюда еще не раз приходить, не стоит давать местным повод для насмешек.

— Удачи, Линда, — пожелал Хьюго, стоило мне оторваться от мобиля и повернуться к мастеру.

— Спасибо, — я протянула руку, которую мех без колебаний пожал.

За это я всегда уважала Хьюго, он не делал различий между мужчинами и женщинами, оценивая всех исключительно по достоинствам, а не по половому признаку. В его мастерской я знала несколько женщин, трудящихся наравне со всеми. Впрочем, мехи всегда отличались широтой взглядов, поэтому, наверное, и оставались на протяжении столетий лучшими.

— Надеюсь, ты заглянешь ко мне и мы сможем поговорить, когда все закончится, — сказал на прощание мастер и кивнул водителю, чтобы отправлялся.

Места для нас в мобиле не нашлось, оборудование в объемных коробках заняло все пространство в салоне, так что мы шли следом. Благо, ехал мобиль не быстрее человеческого шага.

— Вы п-полностью ему до-довереят-те? — тихо спросил Кейвин, когда мы немного отошли.

— Да, мастер Хьюго меня не раз выручал. И сейчас очень помог, — я удивилась вопросу. Разве можно не доверять меху?

— Он ч-что-то с-скрывает. Его эм-моции с-слишком про-про-противоречивы.

Кейвину нелегко давался разговор, и если он его начал, значит на то имелись весьма серьезные основания. Но разве можно полагаться на эмпатию, когда речь идет о давнем и добром знакомом?

Я оглянулась, но за Хьюго никогда не водилось привычки кого-то провожать, разумеется, он давно вернулся в свою мастерскую.

А ведь мастер Хьюго южанин, явный выходец из Миасской империи. Многие присоединились к мехам позже, но, глядя на главу стеклодувов, в его принадлежности к разрушенной империи сомневаться не приходилось. Высокий, темноволосый, смуглокожий, с крупными чертами лица, характерным носом. Мехи… они едва ли не больше всех потеряли во время драконьей чумы, утратили бездну знаний, положение в обществе. В Миасской империи они стояли выше магов у самого трона правителя. И ведь среди них есть и те, кто называет себя медикусами. Не целители, почти без дара, как и все мехи, но использующие приспособления и лекарства. Могло ли их дара и умения хватить на большее? Денег им точно не занимать, как и связей с возможностями. Но хватит ли всего этого на воссоздание чумы? А не могли ли они хранить ее все это время? Законсервировать?..

Я резко обернулась, чужой острый взгляд занозой впился между лопаток. Но вокруг сновало столько народа, что разглядеть и вычленить кого-то конкретного было нереально.

— Все в порядке? — друг остановился возле меня.

— Ты ничего не чувствуешь?

— Я экранирую эмоции, их слишком много, — Майк поежился. Сильному эмпату всегда нелегко среди большого скопления людей.

Спросить у Майка? Сказать свекру? Нет, мысль слишком бредовая. И я хочу верить мастеру Хьюго, которого знаю почти половину жизни. Должно же быть в этом мире хоть что-то незыблемое.

На выходе из квартала нас терпеливо ждал Морис. Угрюмо зыркал по сторонам и сидел с таким угрожающим видом, что если даже кому-то позарез требовался извозчик, наткнувшись на его недобрый взгляд, торопыга предпочитал потерять еще пару минут на поиски кого приветливее. И никакой эмпатии не надо.

Была бы моя воля, я бы тоже нашла другого извозчика…

— Долго вы, — свекор, придерживаясь выбранного образа, зло сплюнул на мостовую.

Или это не образ? Приятно ведь время от времени вылезать из тесной раковины приличий и позволять себе то, о чем в обычной жизни и помыслить страшно. Кому как не мне, женщине в брюках и с короткой стрижкой, это знать?