Обладание - Мэдлин Хантер

Ричард, нахмурившись, смотрел на богатство, которое держал в руке. Он взял рубин и поднес его к глазам:

— Из драгоценностей матери? Чего ж вы про него не сказали раньше? Я-то, когда набирал людей, думал, что платить придется только из тех денег, что мы выручим за золото. А за камешек можно получить ого сколько!

— Это не материн камень. Мойры. Я получил его в обмен на дом.

— Мойры? Кто бы мог подумать, что у крепостной женщины найдется такая штуковина! Где, интересно, она его раздобыла?

— Она не крепостная. Сегодня я подарил ей вольную. И дом. Если не ошибаюсь, она хочет открыть здесь постоялый двор.

— Даже если так, она будет рада, если мы останемся. А когда подойдут другие, у нее свободных мест не будет!

— Сомневаюсь, что она обрадуется, если я останусь. И наверняка это не обрадует ее будущего мужа.

— Будущего му… вы имеете в виду каменщика?

— Да.

Ричард помолчал, пережевывая услышанное.

— Сдается мне, что вы планы свои строите так, будто знаете ее мысли наизусть, а все может обернуться по-другому, вот увидите. Может, вы все усложняете, а зря. Как хотите, но лучше все-таки остаться здесь, и вы это сами знаете, милорд.

— Поверь, я знаю ее мысли достаточно хорошо. Завтра с первыми лучами солнца мы съезжаем.

— Знаете что? Если вы не против, милорд, я все-таки спрошу ее. Раз Мойра собирается устроить тут постоялый двор, вы можете обидеть ее, если остановитесь в другом месте.

— Ты ее не найдешь. Она ушла.

— О чем это вы?

Аддис рассеянно пошелестел несколькими свитками пергамента, остановившись на последнем.

— Она с ним.

— Да нет же, говорю вам! Дьявол, я ее видел совсем недавно, как раз перед тем, как пришел сюда.

Он похолодел: — Где?

— Да тут, во дворе. Она прибежала, запыхавшись, и мы еще посмеялись, что она чуть-чуть снова не оказалась на улице после комендантского часа, и…

— Она была одна?

— Вроде, да, но я просто проходил мимо и не заглядывал.

— Как она выглядит?

— Ой, очень похожа на Мойру, знаете ли? Как еще она может выглядеть? Правда, уже стемнело, почти ничего не было видно, но, как по мне, так нормально она выглядела, больше и сказать нечего. Ну, немножко запыхалась. Атак — ничего особенного. А в чем дело-то?

Аддис подошел к двери, отчаянно борясь с вспыхнувшей помимо его воли безумной надеждой. В конце концов, она владелица этого дома и имеет полное право вернуться. Более того, теперь он здесь гость, и она, возвращаясь, ожидала, наверное, что его уже не будет. Рийс, скорее всего, пришел вместе с ней. Возможно, они собирались нынешней ночью насладиться простором и удобством постели в верхних покоях. Он без труда находил тысячу причин для ее возвращения, ни одна из которых не имела отношения к нему, и все же надежда горела в нем, как детское нетерпение, которое невозможно погасить. Наверное, ему не надо идти к ней, но и не пойти он был не в силах.

Он бросился вниз по лестнице, а вслед ему покатился голос Ричарда. Выйдя в тишину внутреннего двора, Аддис огляделся по сторонам. Инстинкт подсказывал ему, что ни в комнате, ни на кухне ее нет и быть не может. Он пробрался в самый конец сада, вглядываясь в темноту.

— Легкая фигура шевельнулась поодаль, бесшумно, словно призрак, двигаясь между деревьями. Он медленно зашагал вдоль стены, пытаясь рассмотреть, не просматривается ли рядом с ней мужской силуэт.

Она была одна. Остановившись, он следил за ней из тени, а она задумчиво переходила от одного дерева к другому, то срывая цветок, то дотрагиваясь рукой до густой листвы. Каскад волос низвергался на плечи, образуя темные полосы на бледном платье, живой вуалью закрывая лицо, когда она склонялась, чтобы понюхать розу.

Она казалась безмятежной в своем одиночестве. Она выглядела, как и подобает выглядеть женщине, вполне довольной течением событий и жизнью в целом. Зародившаяся было надежда разлетелась вдребезги, натолкнувшись на стену разочарования.

И все же ее близость подействовала на него, как вода на пламя, и сожаления и тревоги последних часов уступили место блаженному умиротворению. Он решил, что постоит еще немного, в последний раз насладившись этим чудесным спокойствием, затем заберет Ричарда и уедет.

Мягкий бледный силуэт замер. В течение нескольких ударов сердца она не шевелилась. Ему показалось, что весь сад замер в этот миг. Затем Мойра наклонилась и сорвала цветок.

— Я влюбилась в тебя, когда мне было двенадцать лет.

Она произнесла эти слова так, будто продолжала прерванный разговор, который перед расставанием необходимо закончить.

Он качнулся к ней, радуясь тому, что она дала повод подойти к ней ближе. Женщина помедлила на тропинке, дожидаясь, пока он поравняется с ней. Ни надежды, ни разочарования; теперь он ощущал лишь спокойствие от того, что может хотя бы недолго побыть рядом.

— С моей стороны, наверное, жестоко было ничего не замечать, Мойра. Боюсь, я причинил тебе боль, даже не зная об этом.

— Радости мне досталось больше, чем боли. Не стану отрицать, время от времени было больно видеть тебя с Клер, но я была счастлива твоим счастьем. И радовалась за нее. Даже когда сердце разрывалось на части, меня согревала любовь. Любовь делала мою юную жизнь осмысленной, указывала цель и освещала путь.

— Я начинаю жалеть о том, что ничего не знал. Почему ты не сказала?..

— Тень Клер, заявляющая о своей любви? Ты бы поднял меня на смех. Или отнесся к этому, как к детской увлеченности. Вероятно, поначалу так оно и было.

— Может быть. Хочется думать, правда, что я был немного добрее.

Они дошли до дальней стены, и она прислонилась к ней спиной, перебирая полевые цветы в собранном маленьком букете.

— Я любила тебя все время, пока тебя не было. Я не думала ни о чем, просто знала, что люблю. Странно, правда? Я полагала, чувство постепенно угаснет, когда пришло известие о твоей смерти, но когда ты вернулся, я поняла, что никуда оно не делось. Опасная это штука, любовь. Я и от нее тоже пыталась бежать, не только от крепостной зависимости.

Пыталась и пытается до сих пор.

— Он пришел с тобой?

— Рийс? Нет. Он решил, что я ему в жены не гожусь. Даже дом в качестве приданого не помог.

— Он глупец.

— Совсем нет. Более того, наверное, я в жизни не встречала более разумного мужчины. Он знает, что я все еще люблю тебя. И понимает, что никакие драгоценности не смогут освободить меня от такой зависимости.

Он оперся плечом о стену, жалея, что не видит в темноте выражения ее лица, ощущая боль и гордость оттого, что она так смело и спокойно говорит о своей любви к нему. Голос Мойры звучал ровно и уверенно, как будто некая внутренняя решимость придавала ей сил. Его же кровь кипела, чувства бурлили, как в жерле вулкана.