Титан - Джон Варли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Первое… а, первая просьба касается титанид…
Проклятье, это должно было идти вторым вопросом. Но это не должно помешать.
— Его называют мейстерзингер… — Сирокко пропела его имя и продолжала. — Он просил меня… он просил меня, что если я когда-нибудь доберусь до тебя, спросить, почему они вынуждены воевать?
Гея нахмурилась, но она казалась скорее смущенной, чем рассерженной.
— Ты должна была понять это.
— Ладно, я поняла. Агрессивность, направленная против ангелов, заложена в них. Это инстинкт, то же самое происходит и с ангелами.
— Совершенно верно.
— И если ты так задумала их, то для этого у тебя были основания…
Гея выглядела удивленной.
— Да, конечно, я хотела войны. Я никогда не знала о войнах, пока не посмотрела ваши телевизионные передачи. Мне казалось, что ваши люди любят их настолько сильно, что воюют годами, и я решила тоже попробовать.
Долгое время Сирокко не находила, что сказать. Она почувствовала, что сидит с открытым ртом.
Ты это серьезно?
— Вполне.
— У меня это не укладывается в голове.
Гея глубоко вздохнула.
— Я хотела бы, чтобы ты не боялась меня. Уверяю, тебе не грозит от меня никакая опасность.
— Откуда нам это знать? — подалась вперед Габи, ты…
Она замолчала и посмотрела на Сирокко.
— Я разрушила ваш корабль. Это отдельный важный разговор, я уверена. Вы многого не знаете. Хотите еще немного кофе?
— Нет, не сейчас, спасибо, — торопливо сказала Сирокко. — Гея, или Ваше Святейшество, или как еще я должна называть тебя…
— Мне нравится Гея.
— …мы не любим войны. Я не люблю их, и не думаю, что любит какой-либо другой здравомыслящий человек. Я не сомневаюсь, что ты видела и антивоенные фильмы. Гея нахмурилась и закусила костяшку пальца. — Конечно, но их гораздо меньше, и фильмы о войне более популярны. В них больше кровопролития, чем в большинстве антивоенных фильмов. Ты сказала, что вы не любите войны, но почему вы тогда так восхищаетесь этими фильмами?
— Я не могу ответить на этот вопрос. Все, кого я знаю, ненавидят войну, титаниды ненавидят ее тоже. Они хотят, чтобы эти войны прекратились. Я пришла просить тебя об этом.
— Совсем не воевать? — она подозрительно вглядывалась в Сирокко.
— Совсем.
— Даже без небольших схваток?
— Даже.
Гея ссутулилась, глубоко вздохнула.
— Хорошо, — сказала она. — Договорились.
— Я надеюсь, что это не причинит больших хлопот, — продолжала Сирокко. — Я не знаю, каким образом…
— Это сделано! — Комната осветилась вспышкой, короной охватившей голову Геи. Раскат грома свалил Габи и Сирокко с ног. Габи выхватила из ножен меч и встала между Сирокко и Геей.
Последовало неловкое молчание.
— Я не собираюсь этого делать, — сказала Гея, руки у нее нервно дрожали. — Это было… ну… что-то вроде разочарования. — Она снова вздохнула и показала им на их места.
— Я должна была сказать, что происходит, — тщательно подбирая слова, сказала Гея. — Я призвала всех ангелов и титанид. Перепрограммирование займет некоторое время.
— Перепрограммирование? — с подозрением спросила Сирокко.
— Никто не пострадает, дорогая. Земля поглотит их всех. Через некоторое время они выйдут свободными от принуждения воевать. Ты удовлетворена?
Сирокко заинтересовало, была ли какая-нибудь альтернатива этому решению, но она промолчала и лишь молча кивнула головой.
— Ну и хорошо. Теперь второе дело. Твой корабль.
— Я еще ничего не просила.
Гея подняла руку, и убедившись, что Сирокко не будет больше ее перебивать, продолжала:
— Я знаю, что говорила вам, что я — весь мир, что я — Гея. Одно время это соответствовало действительности. Теперь это не совсем так. Не надо забывать, что мне три миллиона одна тысяча двести шестьдесят шесть лет. — Она помолчала, приподняв бровь.
— Три миллиона… — прищурилась Сирокко. — Ты говоришь, что это продолжительность твоей жизни.
— Ты права. Я стара не только по вашим меркам, но и по своим. Вы можете видеть это по ободу колеса и по ступице. Мои пустыни становятся суше, заброшенные земли покрываются все более толстым слоем льда и я ничего не могу с этим поделать. Сомневаюсь, что я проживу еще сто тысяч лет.
Совершенно неожиданно Сирокко рассмеялась. Габи пораженно уставилась на нее, Гея вежливо продолжала сидеть, склонив на бок голову, пока Сирокко не взяла себя в руки.
— Прости меня, — сказала она, все еще задыхаясь от смеха, — но почему-то это вызывает мало сочувствия. Всего сто тысяч лет! Ничего себе! — Она снова рассмеялась, на этот раз Гея тоже присоединилась к ней.
— Ты права, — сказала она, — еще слишком рано посылать цветы. Я могу пережить весь ваш народ. — Она откашлялась. — Но вернемся к тому, что я говорила. Я умираю. Я неправильно срабатываю в тысячах случаев. Она еще все держит в руках, подумаешь ты, но это все совсем не то, что было раньше. Вспомни динозавров. Один мозг у них в голове, второй — в крестце. Децентрализованное управление неуклюжим телом.
— У меня происходит то же самое. Когда я была молода, мои вспомогательные мозги работали вместе со мной, как пальцы на твоей руке. В последние полмиллиона лет это изменилось. Я потеряла контроль над большинством удаленных территорий. На ободе существует двенадцать самостоятельных интеллектов, а я лишь фрагментарно присутствую в двух индивидуальностях в моем центральном нервном звене, в ступице.
— Это как в греческой теогонии, которой я так увлекалась. Дети мои склонны к неуправляемости, своенравию, антагонизму. Я постоянно воюю с ними. Тут внизу есть хорошие и плохие земли. Гиперион одна из лучших земель. Мы вполне ладим.
— Рея темпераментная и совершенно сумасшедшая, но по крайней мере, мне часто удается уговорить делать правильные вещи. Но Океан — худшая из земель. Мы больше не в состоянии разговаривать друг с другом. Все, что я делаю в Океане, я делаю не правильным управлением, а хитростью и обманом. Это Океан поймал в ловушку ваш корабль.
Океан размышлял в течение десяти тысяч лет, когда почувствовал, что Гея слабеет. Еще был шанс, что она может уничтожить тщательно скрываемую им надежду. Его жгла обида.
Почему он должен быть в тени? Он, самый могущественный из океанов, постоянно покрытых льдом. Борющаяся на его суровой, холодной поверхности жизнь была чахлой. Многие из его детей погибли в самом расцвете лет. Что хорошего в этом Гиперионе, что он такой пышный, буйный?